Виктор Тарасов - Охота на кентавра (сборник)

Подросток молча покрутил головой и злобно уставился на Обнорски, словно тот отнял у него законную добычу.

— Да, не повезло тебе, Жадюга! В кои-то веки заловил начинку, а она кусается! Л мертвяки прибывают к нам в разной степени свежести. Ха-ха! Есть голенькие, а бывают разодетые. Словом, вышел из Хотеля помочиться, а его зацепило и понесло. А как — не знаю, не у кого было спросить, ты первый из «ореха» живым вылазишь. И не нужно мне твоего курева, у меня у самого есть, — с этими словами мужичонка достал из драного кармана роскошную сигару и прикурил от золотой зажигалки.

Обнорски был поражен: — Так вы — мародеры, — сказал и испугался, что они обидятся.

— Че-го? — жулики переглянулись. — Ну и что? Что ты хотел этим сказать?

— Так, ничего. А почему вы гоняетесь за шарами на экскаваторе, а не ждете их у фабрики?

— Че-го? А ты посмотри туда, — Обнорски вгляделся и различил у подножий стальных колонн пеструю суету. Он понял, что это множество людей, то убегающих от шаров, то бегущих за ними, и ощутил тошноту.

— Мы свободные художники! Верно, Жадюга? Бьем «орехи» на выбор, удар ковша — и распадается любое поле…

— Но люди…

— Что люди? Нет людей! А трупы закапываем, как положено. Копнул раз, потом присыпал… Не пойму, чем ты недоволен.

— Если не понимаешь, значит мне с тобой толковать не о чем. Перестрелять бы вас, — 0бнорски показал им лазер, — пожиратели падали, — сел в машину и завел мотор.

На обратной дороге он держался от «орешков» подальше.

И вот наконец он у цели путешествия, на берегу реки, по одному берегу которой пустыня, а по другому — селения севелов. Через бинокль он отчетливо видел полуразрушенный от древности город, ветхие старые дома и хижины, построенные из подручного материала.

На улицах никакого движения не было, видимо, из-за жары.

За городом редкими скалами начинались горы, но сплошной стеной они стояли где-то далеко. Мост через реку был разрушен, да и сама река представляла собой болотистую захламленную пойму с крутыми островами. Двигаться по ней на «Ралли» было неудобно. К счастью, Обнорски заметил протянутый через реку канат, а потом и сам паром, который притулился в кустах возле островка.

Обнорски подвел вездеход к урезу воды, к одинокому столбу, и просигналил. На пароме, казалось, пустом, зашевелилось что-то живое, и вскоре заскрипела лебедка, натянулся канат.

Потом Обнорски разглядел паромщика, вертевшего ручку лебедки, и сам паром, который состоял из нескольких бочек, накрытых досками.

— Эй, а машину он выдержит? — крикнул Обнорски еще до того, как паром уткнулся в берег.

Паромщик равнодушно посмотрел на него и отвернулся, он был одет в белую хламиду до пят и, казалось, врос в паром, совершенно не двигался.

Геолог был озадачен, затем вспомнил ритуальное приветствие, которому его учил Алов: — Холодной воды тебе на голову и вкусной жратвы в брюхо! Тот же эффект, — паромщик разглядывал трос, словно впервые его видел. Обнорски выругался и стал заводить «Ралли» на паром. Заскрипела лебедка, они двинулись. Обнорски решил замять свою неловкость, он спросил: — А как зовут тебя, приятель?

— Харон!

— Что? — У геолога челюсть заходила от страха. — Ты назвал себя Хароном?

— Нет, это ты меня так назвал. Я почувствовал, что это будет тебе приятно — именовать меня Хароном, вот я тебе это и сообщил.

— Хорошенькое дело! Ты хоть знаешь, кто это был? Что же, у вас имен собственных нет?

— Постоянных нет. Каждый раз мы именуем друг друга по-разному. Все меняется, мы меняемся, имена меняются.

— Ах да, новый язык. А как вы друг друга узнаёте?

— Нам не нужно узнавать, мы знаем друг друга от рождения.

— Осторожней, не зацепи за корягу! A вообще надежный этот паром?

— Надежный. Он может перевернуться, но никогда не утонет!

— Что? Так он переворачивается?

— Шутка. Не бойся, лишнее с парома упадет, нужное останется.

— Тоже шутка?

— Нет, философия. Откуда ты знаешь, что тебе нужно на самом деле?

— А самоопрокидывающийся паром знает?

— Судьба твоя знает! — паромщик обернулся и оскалил гнилые зубы в улыбке, а глаза его закрывали… белые лишаи! «Слепой! Господи, мне попался слепой паромщик! Как же мы доедем?» — Не бойся, мы же по канату, туда-сюда. Не промахнемся!

— А я и не боюсь! — вяло заметил Обнорски. — Стой, а с кем это я говорю? — он наконец заметил, что паромщик отвечает, не разжимая губ.

— Ты говоришь сам с собой, — отвечал тот как можно более дружелюбно, улыбаясь. — Меня зовут Твоя Судьба…

— Что?! Ах да, шутка. Вернее, этот ваш обычай называться по-разному… — Обнорски чувствовал себя скверно после этого пятиминутного разговора. «Хорошенькое дело! Что же меня дальше здесь ждет?» Ни слова не говоря, он поплелся к вездеходу, решив остаток пути проделать, крепко держась за руль, в «Ралли» с работающим двигателем.

Впрочем, переправа закончилась благополучно. Выведя машину на высокий берег, Обнорски остановил ее, чтобы осмотреться. Паром, скрипя добиблейской лебедкой, уползал обратно и вскоре скрылся за островами. В селении никто не проявлял интереса к внезапному появлению машины, даже детей и собак не было видно.

Пока на него не обращали внимания, Обнорски решил взять пробы, он включил приборы и вышел, чтобы собрать походный бур. Одного взгляда на приборы было достаточно, чтобы убедиться: «фонило» довольно сильно. Геолог почувствовал волнение, но нужно было узнать, что это не поверхностное технологическое заражение. Бур, неуклюже передвигаясь на шести ногах, взял несколько проб с поверхности и с незначительной глубины. Пробы оказались «чистыми» — значит, «фонило» из глубины.

Это указывало на залежи…

Но существовала еще одна возможность заражения, и Обнорски решил связаться с главным диспетчером.

Помехи были сильные и устойчивые, в пустыне происходило неведомо что, но вскоре послышался голос Шутина: — Слышу тебя, Иван. Вышел в район поиска? Рад за тебя. Скажи свои координаты как можно точнее, чтобы знать, где тебя искать, на крайний случай.

Обнорски некоторое время раздумывал, не исказить ли, на всякий случай, координаты, а там видно будет. Но потом дал свой пеленг и даже описал селение. Потом спросил чиновника то, что его больше всего интересовало:

— Диспетчер, официальный запрос. Нет ли в этом месте где-нибудь захоронений отходов?

— А, ладно, подожди, — Шутин был недоволен. — У тебя же карта есть!

Пауза.

— Нет, картотека молчит о могильниках в тех краях!

— А старые полигоны, обогатительные фабрики, АЭС?

— Нет, в память компьютера никаких таких сведений не внесено. Нашел что-то интересное? И глубоко?

— Простая формальность. Не хочу работать с помехами. Конец связи.