Виктор Тарасов - Охота на кентавра (сборник)

— Прощай, координаты принял. Конец связи.

Окончив разговор, Обнорски приказал буру складываться и принял таблетку от радиации — хватать лишние рентгены не хотелось.

Еще раз осмотрел записи приборов и убедился, что «фонит» откуда-то из глубины, и основательно. Но откуда именно и что?

Естественных разломов не было заметно, ландшафт вокруг был сильно искажен выветриванием и заносами песка из пустыни, а может быть, и войной, если она тут была. Обнорски включил двигатель.

Появление «Ралли» в городке не вызвало ни малейшего волнения и более того — не привлекло внимания. Несколько быстрых ребячьих взглядов через дырявый забор, да толстая баба, застывшая, как тумба, с ведром воды возле своего крыльца, открыв рот, — вот и все, на что мог рассчитывать «Ралли», хотя и заслуживал большего. Обнорски решил найти местные власти, чтобы произвести на них впечатление гербом и номером министерства или, на худой конец, дать взятку. Но, сделав несколько кругов по пыльному и захламленному центру, рассматривая дома и вывески, понял, что власть здесь — понятие относительное. Он попробовал расспрашивать прохожих, но те игриво смеялись и убегали, останавливаясь и улыбаясь издалека, ожидая продолжения игры. Все это Обнорски очень не понравилось. Естественное поведение — это хорошо, но и какой-то порядок должен быть.

Он въехал на площадь и подвел «Ралли» к фонтану, разломанному и сухому не одну сотню лет. Что изображали фонтанные статуи, вообразить было трудно, поскольку ни воды, ни самих статуй не было, а остались одни ноги, торчащие из постамента, словно статуи ушли узнать, куда подевалась вода, да так и не вернулись. А забытые ноги продолжали танцевать свой неподвижный танец, не ведая о времени.

Обнорски вышел из «Ралли» и закурил, неприязненно глядя на гипсовую могучую и круглую пятку неведомого атлета, изображавшую в незапамятные времена официальный оптимизм.

Наконец из какой-то подворотни появился человек, и по его уверенной поступи Обнорски понял, что это именно тот, кого он искал.

Основательность человека возрастала по мере того, как он приближался, так что геолог стал опасаться, не вернулся ли постаревший атлет на свое фонтанное место, но первый же вопрос: «Кто такой?!» развеял иллюзию.

— Геолог Иван Обнорски в командировке.

— Так, значит, Обноскин?

— Почему, собственно? — возмутился было Иван, но, вспомнив путаницу с местными именами, принял мудрое решение. — Зовите меня просто Иван.

Необъятный торс представителя власти охватывал широкий кожаный пояс, а с него на веревочках и цепочках свешивалось множество футлярчиков и мешочков неизвестного назначения. Но больше всего поразил Ивана железный основательный крючок на цепи, который мужчина задумчиво крутил на пальце, как брелок. Поэтому Обнорски назвал его сразу же Краном, а потом Домкратом.

— Как вы позволите вас называть? — Иван помнил, что с именами нужно быть осторожнее.

— Меня зовут Вонючая Колючка! Я тут слежу за порядком.

— Что? Позвольте, я буду называть вас Домкратом?

— Можешь звать меня Домкратом, но работать ты меня не заставишь! Ха-ха! — отдав должное своему остроумию, мужчина пнул «Ралли» ногой. Некрасиво!.

«Ралли» обиделся, но промолчал. Иван вступился за друга: — Вообще-то это последняя модель…

— Могу себе вообразить, как выглядела первая. Ха-ха!

— Понятие красоты относительно. А что, по-вашему, красиво?

— Вон, — указал пальцем Домкрат на грузовик, присыпанный песком и слегка покореженный. — Красиво вписывается в пейзаж!

Иван вглядывался: обычный грузовик — ехал себе по улице да врезался в стену, с тех пор уютно стоит, сотню лет ржавея и опускаясь в землю. Ничего красивого в нем не было, и геолог понял, что имеет дело с неизвестным феноменом психики аборигенов или с ловушкой. Поэтому он подтвердил красоту грузовика и спросил, что ему делать дальше: — Я хотел бы провести контрольные бурения в округе вашего города.

— Пойдем, я отведу тебя к Очирову, он решит, что с тобой делать, Иван! Ха-ха!

Это было первое собственное имя здесь, поэтому Иван решил, что будет иметь дело с вождем или кем-то в этом роде.

Домкрат решительно отказался сесть в машину и всю дорогу шествовал впереди. Наконец он остановился у двухэтажного особняка, еще вполне приличного на вид, и нерешительно затоптался, не решаясь войти.

Тонкая фигурка скользнула у входа, девушка вышла из сада и остановилась. Черные пронзительные глаза остановились вопросительно на Обнорски, потом на «Ралли». «А ты ей понравился, дружище, — Иван оперся рукой на „Ралли“. — Не ездить же к девушке на разбитом грузовике!» Похоже, что «Ралли» разделял мнение хозяина, но промолчал. Больше всего поразило Ивана, что вся нижняя часть лица девушки была скрыта полупрозрачной кисеей или платком. От этого глаза ее смотрели глубоко и таинственно.

Домкрат неожиданно повел себя как влюбленный бегемот, он затоптался на месте, запыхтел, отвалил нижнюю губу и долго не мог высказать суть дела:

— Яня, — назвал он девушку. — Тут шатался… этот по городу… его бы к Старику, чтобы «расколоть»…

Девушка замедленно перевела глаза с «Ралли» на молодого человека, и послышался ее грудной голос:

— Ну, вот и явился Большой Иван, герой и Неистовый любовник.

И медленно, одним скользящим движением, скрылась в доме. Домкрат был готов убить героя на месте, но только пихнул по направлению к дверям.

В доме было прохладно, наверное, работали кондиционеры, и валялось множество вещей, на взгляд Обнорски, совершенно бесполезных.

Старик Очиров ждал их в одной из комнат, сидя на ковре, и девушка была здесь, она делала что-то и прислушивалась.

— Большой Иван, смелый Путешественник! Мы тебя ждали немножко, а немножко и не ждали.

У Старика было сморщенное маленькое личико и белые выпуклые глаза. Да, больше всего глаза притягивали внимание, они были белые, тут же Иван понял, что они закрыты бельмами, а еще чуть позже — что старик прекрасно видит и с ними.

— Он мне подозрителен, — ожил в углу Домкрат. — Я бы его на всякий случай… — и показал свой железный крюк. А до Обнорски дошло наконец назначение данного орудия производства, и он почувствовал холод между лопатками: — Я геолог, ищу воду, я официальное лицо!

— Знаем-знаем. Будешь копать. Ну ищи воду или еще что-нибудь. Я разрешаю. Помоги ему, Колючка!

— Копать нехорошо, — заметил ДомкратКолючка.

— Ничего. Всю пустыню не перекопает. А его начальники чересчур далеко, чтобы явиться сюда за тем, что он найдет.

— А зачем рисковать? — начал было Домкрат, но Старик перебил: — Помоги. А ты, Большой Иван, прими душ и до вечера занимайся своими делами. А за ужином поговорим.

Обнорски возвращался, когда красное солнце уже цеплялось за верхушки дальних скал.