Стивен Бакстер - Глаз времени

Базиль улучил момент и начал задавать космонавтам вопросы: откуда они пришли, чего хотят, что с собой привезли.

— Послушай, друг, — перебила его Сейбл, — нам не нужен агент. Твоя работа сделать так, чтобы э-э… тот высокий понимал, что мы ему говорим.

— Йэ-лю, — сказал Базиль. — Его зовут Йэ-лю Чью-тсай. Он из кидани [22] Кидани (китаи) — кочевые племена монгольской (согласно китайской историографии — тунгусской) группы, в древности населявшие территорию современной Внутренней Монголии, Республики Монголия и Маньчжурии. …

— Отведи нас к нему, — сказала Сейбл прямо.

Базиль пробовал возразить, но слова были произнесены таким тоном, что понять их можно было и без перевода. Он хлопнул в ладони, и в комнату вошел камергер, чтобы препроводить к самому Йэ-лю.

Они шли по фетровым коридорам, нагнув головы: потолки не были рассчитаны на людей их роста.

Йэ-лю возлежал на низком диване в небольшой комнате этого палаточного дворца. Вокруг него суетились слуги. Перед собой, на полу, он разложил выцветшие схемы, похожие на карты, компас и разную мелочь — кусочки драгоценностей, маленькие монеты. Элегантным движением руки Йэ-лю велел вошедшим сесть на диваны, которые были ниже того, на котором лежал он сам.

Йэ-лю был терпеливым человеком. Вынужденный задавать вопросы через ненадежную цепь перевода Базиля и Коли, он спросил у пришельцев, как их зовут и откуда они прибыли. Услышав от космонавтов ответ, который уже успел стать их визитной карточкой, — с Тенгри, с Небес, — он закатил глаза. Пусть он и был звездочетом, но дураком точно не был.

— Нужно придумать историю получше, — сказал Коля.

— А как у этого народа с географией? Они хоть знают, какой мир формы?

— Да откуда мне знать.

Сейбл резко опустилась на колени и откинула в сторону войлочный ковер, обнажив грязную землю. Кончиком пальца женщина набросала неказистую карту мира: Азия, Европа, Индия, Африка. Затем она ткнула пальцем в самую середину и сказала:

— Мы здесь…

Коля вспомнил, что монголы всегда брали за ориентир юг, тогда как на карте Сейбл наверху был изображен север. Благодаря этой простой перестановке все стало гораздо понятнее.

— Значит, так, — продолжала Сейбл. — Здесь находится Мировой океан.

Она стала водить пальцами в пыли вокруг континентов, описывая кривую окружность.

— Мы пришли из земель, которые очень далеко отсюда, дальше, чем Мировой океан. На своих оранжевых крыльях мы перелетели через него, подобно птицам…

Это было не совсем правдой, но очень напоминало правду, поэтому Йэ-лю решил на время с этим согласиться.

— Йэ-лю спрашивает о ямах, — переводил Базиль. — Он разослал всадников по всем основным направлениям и узнал, что некоторые из ям разрушены. Он говорит, что ему известно, что мир подвергся великому разрушению, и желает, чтобы вы поведали ему о том, что известно вам об этих странных явлениях и что они означают для империи.

— Мы не знаем, — ответила Сейбл. — Это правда. Мы такие же жертвы всего этого, как и вы.

Очевидно, Йэ-лю принял такой ответ. Он медленно встал и заговорил снова.

— Император был впечатлен вашим подарком, этой оранжевой тканью, и желает вас видеть.

Глаза Сейбл хищно заблестели.

— Похоже, мы не зря столько натерпелись.

Они поднялись с диванов и вместе с Базилем, окруженные кольцом суровых стражей, последовали за Йэ-лю.

Колю трясло от страха.

— Сейбл, мы должны быть осторожны. Не забывай, что мы являемся собственностью императора. Он будет говорить лишь с членами своей семьи и, возможно, с такими же высокопоставленными советниками, как Йэ-лю. На остальных это не распространяется.

— Да-да, пусть даже так. Мы молодцы, Коля. Всего несколько дней на этой планете, а уже так высоко забрались… Теперь нужно только не упустить подходящий момент.

Их провели в зал, который был несравнимо больше покоев Йэ-лю. Стены здесь были увешаны дорогими вышитыми картинами и гобеленами, а ковры на полу были настолько мягкими, что ноги в них просто утопали. Людей в зале было много: толпились придворные, вдоль стен стояли крепкие на вид вооруженные до зубов воины, которые не спускали глаз с космонавтов и со всех остальных, в том числе и друг с друга. В углу юрты оркестр из лютней играл нежную мелодию. Все музыканты были красивыми и очень юными девушками.

Несмотря на все свое богатство, это была всего лишь юрта, с таким же вездесущим зловонным запахом немытой плоти и забродившего молока, как и в скромном жилище Скакатая.

— Варвары, — проворчал Коля. — Они не видели в городах и земледелии ничего, кроме источника наживы. Они разорили весь мир, но все равно живут, как козопасы, пусть даже их палатки ломятся от роскоши. И в наше время их потомки будут последними кочевниками — все еще в плену своих варварских корней…

— Заткни пасть, — прошипела ему Сейбл.

Следуя за Йэ-лю, пришельцы вышли на середину юрты. Вокруг трона, который находился в центре, стояли несколько безусых молодых людей. Все они были друг на друга похожи: Коля решил, что, возможно, они — сыновья императора. Перед троном сидело много женщин. Каждая из них была красавицей, хотя казалось, что некоторым уже исполнилось шестьдесят. Женщины помоложе своей красотой сводили с ума.

Йэ-лю отошел в сторону, и Коля и Сейбл предстали перед императором.

Лет ему было около шестидесяти. Он восседал на троне, украшенном богатой резьбой. Он не был высок. Но при этом был стройный, с прямой спиной. Мужчина выглядел здоровым. Лицо у него было полным, черты лица — мелкими — типичными для жителя Азии. В его волосах и холеной бородке лишь слегка проглядывала седина. Держа в своей руке аккуратно отрезанный кусок парашюта, он пристально смотрел на них, не отводя глаз. Затем он наклонился и прошептал что-то на ухо одному из своих советников.

— У него глаза как у кота, — сказала Сейбл.

— Сейбл… ты же знаешь, кто перед тобой, правда?

— Конечно, знаю.

К его изумлению, она улыбнулась широкой улыбкой, в которой было скорее больше восторга, чем страха.

Своими непроницаемыми, черными глазами на них смотрел сам Чингисхан.

На рассвете Байсезу разбудил рев походных труб. Когда она, потягиваясь, вышла из своей палатки, мир предстал перед ней в серо-голубых тонах. По всей долине Инда пение труб поднималось в небо вместе с дымом вечерних костров.

Она действительно находилась в лагере Александра Великого, и это не было сном или кошмаром. Но по утрам ей не хватало Майры больше всего, и даже в таком удивительном месте ее сердце не переставала сжимать тоска по дочери.

Пока царь и его советники решали, что предпринять, Байсеза, де Морган и остальные заночевали в лагере в дельте Инда. Их держали под стражей, но выделили отдельную палатку для ночлега. Сама палатка была из кожи. Потрепанная, изношенная, от нее несло запахом лошадей, еды, дыма и солдатского пота. Но это была офицерская палатка, которая в роскоши уступала лишь походным покоям Александра и его генералов. Кроме того, они были солдатами и привыкли жить без комфорта, за исключением де Моргана, который посчитал разумным не жаловаться.