Стивен Бакстер - Глаз времени

Свой лагерь македонцы разобрали, и начал формироваться обоз. Зрелище представляло собой хаос: повсюду бегали тысячи мужчин, женщин, детей, пони, мулов, волов, коз и овец. Походные телеги грузились товарами и рабочими инструментами поваров, плотников, сапожников, оружейников и прочих ремесленников, а также и торговцев, которые всегда следовали по пятам за войском. Более загадочными изделиями из дерева и железа были катапульты и осадные орудия, которые для удобства перевозки разобрали. Проститутки и водоносы просто донимали толпу. Байсеза увидела, как над всей этой толкотней поднимали свои гордые головы верблюды. Шум стоял невероятный: крики тысячи голосов, звон колокольчиков, звук сигнальных труб и рев тяглового скота сливались в одно. Присутствие сбитых с толку людей-обезьян, закрытых во временную клетку, установленную на отдельной повозке, лишь усиливали атмосферу бродячего цирка.

Гости из будущего изумлялись.

— Ну, точно стадо гусей, — прокомментировал Кейси. — Никогда в жизни такого не видел.

Но каким-то образом все пришло в порядок. Рулевые на кораблях начали выкрикивать команды, и гребцы налегли на весла. И на суше, и на море спутники Александра стали объединять свои голоса в равномерные песни.

— Воистину прекрасный звук, — восторгался Абдикадир. — Десятки тысяч голосов слились воедино.

— Пошли уже, — сказал Кейси, — нужно попасть на борт раньше, чем сипаи отхватят себе лучшие места на палубе.

Их план состоял в том, что флот поплывет по Аравийскому морю на запад, а затем войдет в Персидский залив, тогда как армия с вещами и провизией последует за ним по суше вдоль южного побережья Пакистана и Ирана. Они объединятся у входа в пролив, после чего отправятся в Вавилон пешим ходом. Необходимость параллельного передвижения была вызвана тем, что корабли Александра не могли находиться в море дольше, чем несколько дней, без пополнения запасов провизии с суши.

Но продвижение по суше оказалось затруднительным. Необычный вулканический дождь не прекращался ни на секунду, а небо исчезло под крышкой пепельно-серых туч. Земля превратилась в грязь, в которой увязали повозки, животные и люди. Жара стояла невыносимая, а влажность — ненормальная. Вскоре обоз растянулся на много километров, став настоящей цепью страданий, которая оставляла после себя тела надорвавшихся животных, не подлежащее ремонту снаряжение и, всего лишь спустя несколько дней, умерших людей.

Кейси не мог спокойно смотреть на то, как индийские женщины вынуждены были идти за повозками или верблюдами, неся у себя на голове уйму вещей. Как-то Редди отметил:

— Ты заметил, чего так сильно недостает этим парням из железного века? Не только таких очевидных вещей, как газовые лампы, пишущие машинки и штаны, но и таких невероятно простых, как хомут для лошадей, запряженных в телеги? Мне кажется, это потому, что никто до этого пока не додумался, ведь когда что-то изобретают, то оно остается изобретенным…

Это наблюдение натолкнуло Кейси на мысль. Прошло несколько дней, и он отправился к советникам Александра с чертежом самодельной тачки. Гефестион не стал вникать в суть его предложения, и даже Евмен относился к нему скептически, пока Отик не собрал на скорую руку прототип размером с игрушку, чтобы продемонстрировать свою идею.

После этого, в следующий ночной привал, Евмен приказал изготовить как можно больше тачек. Свежего дерева оказалось мало, поэтому македонские плотники разобрали севшую на мель баржу. В эту же ночь под руководством Кейси они сколотили более пятидесяти пригодных для эксплуатации тачек, а на следующую, приняв во внимание недоработки первой партии, — около ста. Все-таки это была армия, которой собственными силами удалось построить целый флот на берегах Инда. По сравнению с таким делом сбить несколько тачек было делом нехитрым.

В течение первых нескольких дней обозу посчастливилось двигаться по твердой, каменистой земле, и телеги исправно выполняли свое предназначение. Приятно было наблюдать, как в обозе Александра женщины счастливо толкали груженные вещами и детьми, ненадежно умостившимися сверху, тачки, которые вполне могли бы сойти за те, которыми пользуется английский средний класс в садовых центрах. Но потом на их пути вновь появилась грязь, в которой тачки стали увязать. Вскоре македонцы бросили их, сделав новую для них технологию будущего объектом насмешек.

Для того чтобы пополнить запасы провизии, примерно каждые три дня корабли были вынуждены приставать к берегу. Высаживаемые на сушу воины должны были рыскать по всей округе в поисках пропитания для себя, экипажа и пассажиров корабля. За пределами дельты Инда тянулись все более бесплодные земли, поэтому добывать пищу с каждым разом становилось все труднее.

Морякам приходилось включать в свой рацион представителей фауны приливных бассейнов: морских черенков, устриц и, иногда, мидий. Однажды, когда Байсеза отправилась вместе с македонцами в одну из таких приятных прогулок за продуктами, из морских глубин вынырнул на поверхность кит и в опасной близости от стоявших на якоре кораблей извергнул из своего дыхала фонтан воды. Сначала македонцы оцепенели от ужаса, а вот индусы начали смеяться. Отряд пехотинцев неглубоко забежал в воду. Люди начали громко кричать и бить по воде своими щитами, копьями и мечами. Второй раз кит показался уже в ста метрах от берега, и больше его не видели.

В армии Александра было принято высылать вперед лазутчиков, чтобы они изучали и делали карты местности, по которой приходилось маршировать царским воинам. В картографии британцы тоже видели незаменимый инструмент для укрепления и поддержания границ своей империи, поэтому к греко-македонским лазутчикам присоединились британские картографы, вооруженные теодолитами. Везде, где бы они ни проходили, составлялись новые карты, которые сравнивали с прежними, сделанными еще до Слияния.

На своем пути армии встречались и люди.

Однажды лазутчики обнаружили около ста человек — мужчин, женщин и детей, по их словам, одетых в странные, пестрые одежды, которые превращались в лохмотья. Они умирали от жажды и говорили на языке, незнакомом македонцам. Никто из британцев и команды Байсезы не смог даже мельком взглянуть на странную толпу. Абдикадир предположил, что они вполне могли оказаться туристами из двадцатого или двадцать первого века. Отрезанные от дома, потерянные в коридорах времени и обреченные скитаться в неизвестном мире, такие несчастные казались Байсезе словно засвеченный негатив. Когда какой-либо народ в истории исчезал, то его города оставались и медленно рассыпались в пыль. Здесь же все было иначе… Воины Александра, которым было приказано оберегать обоз, убили нескольких из туристов для острастки и прогнали остальных прочь.