Андрей Васильев - Файролл. Право выбора [litres]

– Фу, банальщина, – как-то даже расстроилась Кро. – Не расстраивай меня.

– А ты дослушай сначала, – возмутился я. – На чем я там закончил?

– На «ты», – подсказала Кро. – Танцем ты меня удивить не хочешь, так добей меня словом, глава клана.

– Ты… ты… – я потерял мысль. – А, вот! Ты берешь мужчин за галстук и ведешь их на алтарь твоей красоты, ты, как древнегреческая жрица, можешь одним взглядом остановить целое войско, твое лицо рисовали все художники, от первого неандертальского по имени Ы-уа и до Сафра Никосова, который только тебя одну и нарисовал бесплатно…

– Ты это откуда знаешь? – посерьезнела Кролина. – Хотя насчет бесплатно я не уверена, это папка и приврать мог. Чтобы он – и бесплатно?

– Да тьфу на тебя, – разозлился я, отметив, однако, что кто бы ни был папка Кролины, он явно небедный дядька. Портреты Никосова – привилегия сильных мира сего, бомж Витек или, к примеру, журналист Никифоров не могут рассчитывать не то что на его работу маслом, а даже и на карандашный набросок. – В общем, подытоживая – ты такая-растакая, и я недостоин тебя. Это так, на всякий случай.

– Какой случай? Ты очумел? – Кролина даже икнула. – Ты на себя в зеркало смотрел? Не обижайся, но даже предположить подобное… Пфе!

И искренне изумленная девушка издала довольно-таки громкий смешок.

Вот так. Ну, расслабили тебя легкие победы на любовном фронте, а по факту ты старый хрен с горы, которого только что поставили на место.

– Надо же – какой молодой мужчина и какая взрослая у него дочь, – донеслись до меня слова одной из двух проходящих мимо нас дам, слегка пьяненьких и потому пошатывающихся. – Видать, грехи молодости.

– «Воскресный» папа, – согласилась вторая.

Ну что, вот и пресловутый «фаталити», добили меня окончательно. Блин, ее даже за нимфетку не приняли, только за мою дочь. Вот и кончилась молодость…

Внезапно и впрямь заболели коленки, впервые в жизни. И еще захотелось выпить водки.

– Ты обиделся что ли? – хлопнула глазами Кро. – Слушай, я не хотела, просто так вышло. Но тут же объективно все. Ну, чего ты? Да мало ли какую хрень я несу?

– Какие обиды? – хмыкнул я – Все правильно сказано. Ладно, это все лирика. Давай лучше познакомимся, а? Ну не Кролиной же мне тебя здесь называть?

– Юля. – Девушка протянула ко мне бокал. – Можно Юлечка или даже Юлия. Но не Юли, терпеть не могу, когда меня так называют. Кстати, я тебе свое имя называла уже, мог бы и запомнить.

– А я Харитон, – дзынькнул я своим бокалом об ее.

– Твои родители или большие затейники, или большие оригиналы, – заметила Юля, отпивая вина. – За что они тебя так?

– Понятия не имею. – Кстати, недурное вино и даже очень. – Можешь называть меня Киф, так мне привычней будет, а тебе язык не придется ломать.

– Ваша брускетта. – Перед Юлей опустилось блюдо и приборы в салфетке, официант замер рядом со столом, привычно-безразлично глядя в стену и ожидая едких комментариев от девушки.

– Молодец! – Юля положила на колени салфетку, развернула приборы и облизнулась. – Свободны пока, суждения о качестве блюд будут высказаны вместе с оплатой счета. И с горячим не затягивайте!

Девушка, похоже, не врала насчет того, что голодна, это было заметно, но при этом она ела красиво и с достоинством, чувствовалось, что за столом она сиживала.

Вскоре подали горячее, колбаски пахли одуряюще вкусно, да еще и соусов разных к ним подали немало, по этой причине беседа минут на пятнадцать прекратилась.

– Не так уж и плохо, – наконец сообщила Юля, кладя приборы на тарелку. – Дорада была сомнительная, но при этом повар выжал из блюда тот максимум, на который был способен, за что ему честь и хвала.

– Еще вина? – я взял бутылку в руку.

– Не откажусь, – без какого-либо кокетства сказал Юля и подставила мне свой бокал.

– Слушай, – спросила она у меня, отпив из него. – Скажи мне, а что подталкивает немолодых дядек, вроде тебя, идти в игру? У вас же работа есть, семьи, дети…

– Ну, семьи у меня как таковой нет, – почесал затылок я. – Детей, по крайней мере, официальных, тоже… Да и не старый я еще.

– Я не сказала «старых», – немного капризно заметила Юля. – Я сказала «немолодых».

– К немолодым я себя тоже пока не отношу, – упрямо заявил я. – Мне сорока нет!

– Шут с тобой, – засмеялась Юля. – Уговорил. Скажем так – что заставляет мужчин среднего возраста ходить в игру?

– Не знаю, – ее вопрос всколыхнул мои давнишние размышления на эту тему. Вроде бы и совсем недавно, но такое ощущение, что в какой-то другой жизни, я написал целых шесть статей на эту тему и пытался в них дать на него ответ – но так и не смог этого сделать. – Вот правда – не знаю.

– Хорошо. – Юля снова положила подбородок на руки и хитро поглядела на меня. – А вот ты лично зачем играешь?

Черт, ну вот что она пристала? Поговорили бы лучше о чем-то другом. О погоде, о природе…

– По привычке, – решил остановиться на полуправде я. – Как-то врос в игру.

– Тяжело врать глаза в глаза? – сочувственно спросила Юля и махнула официанту, чтобы тот подошел.

– Чего сразу врать? – очень искренне возмутился я. – Правду говорю.

– Ага, а я еще хожу в школу, – хихикнула Юля и строго спросила у официанта: – У вас есть мороженое?

– Разумеется, – устало ответил тот.

– И чтобы с ежевикой и малиной, – строго приказала ему девушка. – И не с замороженными, чтобы на зубах ягодки не хрустели, я этого терпеть не могу.

Парень устало кивнул и побрел в сторону кухни. Не уверен, что у них такое мороженое есть в меню, но он явно не хотел спорить.

– Так, о чем я? – Юля снова повернулась ко мне. – Ну-ка, Киф, сознавайся, что тебя в игре держит?

Она шутливо нахмурилась, при этом глаза ее были смешливыми донельзя. Вот же, блин, не приведи господь в такую влюбиться, жизни не взвидишь. Хотя, наверное, только в таких и надо влюбляться по молодости. Да, это будет безумная нервотрепка, беспрестанная ревность, постоянный кавардак в голове и жизни, разбитые надежды и иллюзии, когда придет время неизбежного финала и длительный запой в качестве бонусной награды, но именно эту девушку ты будешь вспоминать с теплом и нежностью всю свою жизнь. Просто она подарила тебе то, что не смогли дать другие, более покладистые и спокойные девушки. Она подарила тебе эмоции и ощущение полноты жизни, своим «нет» она перебрала все струны твоей души. Она подарила тебе то, что поэты называют «бурей чувств», и это бесценный подарок, просто осознаешь ты это только тогда, когда волосы становятся редкими, пузо отвисшим, а огни, некогда ярко горящие в душе, подергиваются пеплом и скоро станут кучкой золы. Собственно, потому и бегут иногда стареющие мужчины к молоденьким девушкам, вызывая гнев жен и общественности, не понимающих, что не за молодым телом сделал рывок этот человек, а затем, чтобы хоть на миг стать тем веселым и беззаботным парнем, который давным-давно уже ушел за поворот бытия.