Василий Каменский - 27 приключений Хорта Джойс

— Джек Питч, объясните, почему я тоже, хотя и маленький, Хораз? — настаивала Наоми.

— Ваш сон, Наоми, — ответил Питч, — у меня записан в точности. Он более других рисует картину местонахождения Чукки. Описанная вами картина походит на природу Австралии. Впрочем, сны других также пахли австралийскими дебрями. Сны же для меня — повторяю — стали играть очень важную роль: ведь человек, находящиеся во сне — в своем так сказать, освобожденном, хаотическом подсознательном состоянии, бывает иной раз необычайно восприимчив к приему посылаемых волн радио-мышления извне. О снах мы еще должны будем поговорить. Однако сказанное ничуть не дает права упрекнуть меня в излишнем увлечении снами в таком исключительном поручении, как розыск Чукки. Я прекрасно понимаю необходимость осторожного подхода к таким мало-исследованным вещам, но в данном случае, уверяю вас — я обязан быть именно таким и только таким…

— Тхио-тхио-тхио-тхио… Кырт-кырт…

— Чва-чва. Чва-чва. Чва-чва…

— У-уд. У-уд. У-уд…

— Мит-цаб-гыб. Мит-цаб-гыб…

— Ччио-ччио-ччио…

— Хии-хии-хии-хии-хии-хий…

— Шрр ффа шрр-фа…

— Цойт-боо…

— Увр-боо…

— Цолт-боо-цойт…

И снова над вершинами заснувших эвкалиптов пронеслась, хлопая крыльями, как в ладоши, большая рыжая птица с металлическим криком: цойт-цойт… цойт-боо…

В колючих кустарниках слышался предсмертный стон зверька, задавленного змеей.

Испуганные черепахи неуклюже камнями падали в воду.

Всюду четко дробилось: — кырррррррь… кырррррррь…

И опять налетали черными молниями черные птицы, пронзительно кричали, свистя и хлопая крыльями, бились о сучья, визжали, нападая на жертву, дрались смертной схваткой, сверкали огненными глазами, мяукали, тявкали, выли, хихикали, верещали.

Над головами только и слышалось:

— Май-ть-мяу…

— Ття-иубб… тя-шубб…

— Ыий-ужь-ыы… ыы…

— Хи-ит… хи-ит… хи-ит…

— Врщ-щ-щ… врщ-щ-ща…

— Чва-ч… чва-ч…

— Цойт-ббо… Цойт…

Около двух костров мелькали ночные золотистые волосатые бабочки-великаны, похожие на летучих мышей.

Наоми, со страху припавшая к плечу Хорта, шептала:

— Кажется, в кустах шипит змея…

— Я тоже так полагаю, но не бойся, — успокаивал Хорт, — не бойся, наша отважная юная путешественница, не бойся: на всякий случай я держу в руке револьвер, и каждый момент могу встретить врага…

— Скоро ли вернутся наши?

— Через полчаса все будут здесь.

— Хватит ли готовых дров?

— На полчаса хватит.

— Они принесут?

— Ну конечно. Иначе мы останемся во власти змеиной опасности.

— Проклятое место…

— Именно — проклятое… Что делать? У нас не было иного исхода. Двигаться дальше стало невозможным — еще опаснее. Однако, по плану, эта болотистая низменность завтра к вечеру должна кончиться, и мы вступим в полосу мелких озер, расположенных по краю плоскогория Аманоо. Там будет легче — я убежден…

— А вдруг индус Саид?..

— Наш проводник не ошибается — ведь у нас есть почти точная карта, а — главное — я верю в память и чутье Ниа.

— Слушайте, Хорт, — таинственно заговорила Наоми, — вдруг индус Сайд сговорится там — впереди — с туземцами и продаст всех нас дикарям? Что тогда? А? Ведь мы же не знаем языка? Хорт?

— А Рэй-Шуа?

Наоми смутилась.

— Ах, какой стыд, — я и забыла, что Рэй-Шуа знает туземный язык…

— Кстати он — австралиец и довольно популярный…

— Хорт, перестаньте. Мне так стыдно. Я умоляю не говорить об этом ни слова никому… Это я со страху, право со страху. Я еще не привыкла путешествовать… Я больше не буду…

— Что? Путешествовать?

— Нет. Больше не буду говорить глупостей.

— И бояться змей?

— Ну, я буду только немножко.

— Слушай, Наоми: вот если бы сейчас видели твои мама и папа — где ты и в каком положении. Дома лежала бы в дивной кружевной кроватке, с дивной книжечкой, с золотым обрезом. Лежала и читала бы о путешественниках, застрявших в австралийских дебрях, в змеиных болотах, в проклятых местах. И все казалось бы таким заманчивым, таким желанным… А вот — действительность: в тропическом змеином болоте сидим меж двух костров, на эвкалиптовой горке, кругом змеи, над головами носятся какие-то дьявольские птицы, глушь отчаянная, никому неведомые пространства и среди всего этого ужаса мы… Вот мы… Чтобы сказали твои родители?..

— Во-первых, папа-мама, пожелали бы мне и всем поскорее отсюда выбраться, во-2-х, они знают, что я прежде всего с Хортом, который куда-угодно может взять меня с собой, в 3-х, я так хочу видеть Чукку, что ничуть не жалею о своей кружевной кроватке… Лишь бы остаться нам в живых…

— В этом весь фокус…

— Хорт, что говорит ваше предчувствие?

— Я спокоен.

— Чукка охраняет нас.

— Неправда ли? — встрепенулся Хорт, — значит твое сердце, Наоми, чувствует это… Чукка не может не знать о нашей близости — она ведет нас, она слышит нас, она — с нами, наша Чукка…

— С нами, Хорт, с нами…

— Да, неправда ли, — загорелся Хорт, — ведь мы совсем теперь близко. Я даже ощущаю ее тепло и два черных глаза — два навозных жука. Она плачет от счастья, и реву я. Слышишь: она плачет, она ждет. Слышишь, Наоми? Да? Или я сошел с ума… Слышишь?

— Успокойся, милый Хорт, это стонет в далеких кустарниках какая-то птица или зверь. Успокойся.

— Да, да, Наоми. Мои нервы напряжены и дрожат, как корабельная верфь. Я слышу многое, я впитываю многое, я весь насыщен восприятием, но я жду часа, жду приближения сроков… Молчу.

— Вот наконец-то, — взволновалась Наоми, — это идут наши: вот голоса, свистки.

Хорт ответил сигнальным свистом.

И он и Наоми стали смотреть в сторону приближения голосов.

В этот момент громадная желтая, с черными пятнами змея, медленно подползала к Наоми, не спуская глаз с намеченной жертвы, подползала тихо, вкрадчиво, по змеиному.

Наоми, не подозревая опасности, нежнее прижалась к Хорту и вдруг сказала:

— Хорт, мне вдруг показалось, что мама зовет меня, я даже слышу ее голос: Наоми, Наоми…

В секунду, когда Хорт взглянул на Наоми, он впился глазами в глаза змеи…

Змея подняла голову, чтобы броситься…

Хорт выхватил револьвер и в упор начал стрелять, заслонив собой Наоми, стрелять прямо в открытую пасть змеи.

Из кольца в кольцо стала извиваться змея, отступая.

Хорт вскочил и поднял левой рукой Наоми, закричав:

— Скорей, скорей!

В ответ раздалось сразу несколько выстрелов и крики:

— Стреляй, стреляй.

Через минуту сбежались все, бросив дрова по дороге, с факелами, горящими сучьями.

Выстрелы в воздух продолжались, так как сразу никто не мог понять, что случилось.

Первым догадался Саид и все бросились добивать змею, которая успела доползти до кустов — там ее докончили: длина ее оказалась не менее 3-х метров.