Василий Быстров - Чемпионы

С тех пор как в медицину влились такие науки как генетическое планирование, биореконструкция, искусственная регенерация, управляемая трансформация тканей и органов — многие профессии потеряли былой смысл, а некоторые совсем исчезли. Спорт тоже чуть не канул в реку истории. Какой смысл мерится силой, если та не дана природой!? Спортивный комитет ввёл полный запрет на биологическую трансформацию и реконструкцию для спортсменов, иначе спорт напоминал бы гонку вооружений, войну технологий, а не искусство. По принятому закону любое вмешательство биоинженерии в организм спортсмена отстраняло его от спорта навсегда. К счастью манипуляции такого рода не трудно обнаружить, мошенники быстро выводились на чистую воду.

Но спорт всё же постепенно вымирает, желающих отречься от нормальной жизни и посвятить себя такой профессии становится всё меньше и меньше. Спорт стал прерогативой династий, на протяжении многих поколений только в этих семьях рождались и воспитывались «нормальные» дети, не подверженные запланированным биологическим изменениям. Всё это привело к тому, что спортсмен стал самой редкой профессией на Земле, и привлекал к себе внимание общества лишь как экзотический пережиток прошлого, архаическая древность, ставшая ни кому не нужная в эти дни.

Если это так, то зачем тогда он старался, мучился все эти годы? Зачем все его стремления?! Кузьма задумался о том, что ждёт его на пенсии. Он конечно пройдёт биореконструкцию, врачи «залатают» все его раны, но он, как и большинство других спортсменов не даст им изменить свою внешность, это делается строго по желанию. В результате сердобольные подростки будут уступать ему место в общественном транспорте, ему — странному гражданину с лицом девяностолетнего старика (по их меркам), а он будет извиняться, смущёно улыбаясь — Извините, я спортсмен. Потом он всю дорогу будет ловить на себе одновременно удивленные, непонимающие, но восхищенные взгляды пассажиров, и это будет его единственная радость в оставшейся жизни, жизни среди этих биороботов. Да — биороботов, что сейчас смотрят как оставшаяся горстка настоящих людей, но инвалидов, по их мнению, пытается корчить из себя Атлантов. Знали бы вы, чем мы пожертвовали ради вашей забавы!

Ему подали знак, уже пора. Кузьма встал, взошёл на помост и задумчиво приблизился к штанге. Доктор не разрешил больших нагрузок, и он размышлял какой взять вес. Рядом стояли помощники, из «этих», при желании они могли бы поднять штангу с максимальным весом, спокойно удерживая её над головами лишь одной рукой, а сам Кузьма при этом мог воспользоваться её как турником, но они лишь терпеливо ждали его распоряжений. Немощный старик стоял перед ними в глубоком раздумье, внезапно решившись, он указал им вес, значительно превышающий свой рекорд, они испугано переглянулись, но приказ есть приказ, они выполнили его беспрекословно.

Немощный старик! Пенсионер!! Инвалид!!! Смотрите, вы, на что он способен! Кузьма рванул штагу, мысленно выбрасывая фразы в толпу. Мгновение — сигнал, вес взят. Штанга в полной тишине упала на пол, и только тогда трибуны взорвались овациями. Кузьма молча смотрел на них, не замечая боли, и яростно жестикулирующего ему Дока.

Нет! Для них мы не сумасшедшие инвалиды. Они восхищаются нами! Они нас любят! Они нас уважают! Они гордятся нами!! Ни кто из них не способен на такое!! Мы спортсмены, мы чемпионы!!!

Его восторженные мысли прервал подбежавший, наконец, доктор.

— Сумасшедший!! Немедленно ко мне в кабинет!

— Девятый, Док! Девятый!!! — Кузьма не замечал его слов, он ликовал.

— Да, Кузьма, девятый… пятнадцатый… вы наши герои! Вы победители! Вы чемпионы! Ну а теперь нужно отдохнуть, пойдём, Кузьма, позволь тебе помочь, боль должна быть адская. Как ты её терпишь?! Пойдём, я избавлю тебя от неё.