Лев Куклин - Год лошади (Сборник рассказов)

Наконец, на контрольный дисплей были выведены зловещие координаты прорыва — и роботы-ремонтники ринулись туда со всей возможной для подобных механизмов скоростью. Прорыв оказался в совершенно неожиданном месте — далеко от главного входа в Город и от запасного аварийного шлюза, у самой поверхности земли, возле массивной опорной рамы, удерживающей купол внизу и впаянной в вечную мерзлоту. Роботы-ремонтники остановились в недоумении возле квадратного отверстия в куполе с ровными оплавленными краями. Сквозь него, как из своеобразного окна был виден человек в полушубке и драном треухе из какого-то натурального меха. Отвернув от ветра багровое лицо, пришелец сидел на проиндевелой окаменевшей кочке, а рядом с ним, мерцающим раструбом повернутый в сторону Города, покоился мощный лазерный карабин. Справа от него стояли, как темные пахучие бутыли, заскорузлые сбитые сапоги.

— Ниче… — хрипло приговаривал тундровый бродяга, обматывая пропрелые ступни диковинной купольной материей. — Ниче! Не обедняем… Все наше. Хозяйское! А тряпица-то ладная, уносливая, на портяночки как раз сгодится…

И в очередной раз прихлебывал какую-то жидкость из прозрачной емкости. В горле у него булькало, и сильно попахивало этиловым спиртом.

Умные роботы растерянно ожидали команды…

Телевизионные камеры самых могущественных телекомпаний были включены, режиссер дал незаметный знак, — и известный своими оригинальными трудами профессор Джордж Крайсченстоун простер руки перед аплодирующей аудиторией:

— Уважаемые дамы и господа!

Великий русский ученый господин Вернадский разработал могущественное учение о живом веществе нашей планеты. Суммарно в неисчислимых представителях животного мира, включая, естественно, и десять миллиардов людей, живущих ныне на поверхности земного шара, сосредоточены в весьма рассеянном, к сожалению, виде миллионы и миллионы тонн полезных веществ. Их никак нельзя назвать полезными ископаемыми — ибо они не зарыты в земной коре, а скачут, плавают, летают, всячески передвигаясь и ускользая от промышленного использования… Вызывает сожаление бездумное уничтожение не только редких природных элементов, никак не извлекаемых из движущихся тел, но главное — неиспользование их белковой субстанции. Вы знаете — наша планета в значительной степени перенаселена. На ней не хватает ни растительного, ни животного белка. Следует искать разумный, рациональный выход из создавшегося положения. Человечество в своем эволюционном развитии выработало множество способов постепенного возвращения исходных элементов, послуживших для постройки живых созданий, — обратно в земную кору. Но все они отличались и отличаются крайней степенью примитивности, недостойных электронной эры: оставление останков в пустыне, привязывание их на ветвях деревьев, затопление, бессмысленное и никому не нужное закапывание в могилы, наконец — тупое кремирование, никак не могущее решить означенной проблемы. Это — слишком долгий, слишком затяжной процесс, давно отвергнутые темпы, которые никак не могут устроить человечество в наш энергичный динамический век! Пора поставить заслон этому всепланетному расточительству, этому многовековому грабежу общепланетных ресурсов! Не случайно в природе, в порядке высшей целесообразности животный мир дифференцируется по своим исходным — видовым, сортовым, даже — в известной мере вкусовым качествам: говядина, баранина, свинина, конина, курятина… Не напоминает ли это вам исходную, несомненно, целесообразную разницу человеческих рас: белая, черная, желтая, красная?! Нет ли здесь многозначительных параллелей? Я с уверенностью отвечаю на этот животрепещущий вопрос: — Есть! Мы достигли определенной степени технологического могущества и теперь наша задача — ввести белковый потенциал человечества в постоянный, контролируемый круговорот веществ! Мне представляется не случайным, что на нашей недавней памяти, в восьмидесятых годах прошлого, двадцатого века, правитель одной из южноафриканских малых стран достиг — в силу своей природной одаренности, будучи не связан заскорузлыми принципами старой европейской цивилизации — определенных вершин понимания необходимости этого технологического процесса.

Правда, в результате недостаточной тогда технической оснащенности своего молодого развивающегося государства, он не мог поставить дела на промышленную основу — и был казнен своими соотечественниками за — смешно сказать! — каннибальство, то-есть за отжившее свой век людоедство…

Только техника, развитая техника и наука переработки белковых продуктов решит все! Да, живое вещество планеты — это наше неотъемлемое богатство! С пониманием этого в ближайшей перспективе, наконец-то, я надеюсь, произойдет то, к чему стремится все прогрессивное человечество: сами собой прекратятся кощунственные войны, не говоря уже о вреднейшем и расточительнейшем ядерном или нейтронном вооружении, применение которых приведет человечество только к бессмысленному и преступному — да, да, экономически преступному! — уничтожению мировых запасов дорогостоящего белкового материала! Нас ждет новая блестящая эра безотходной белковой технологии! Целые стада… виноват, целые народы, самой природой предназначенные к поставлению исходного продукта для переработки, будут находиться под особой охраной войск ООН на территориях своих пастбищ… — простите, своих стран, предназначенных для нагуливания живого веса. По сигналу, данному центральными ЭВМ, в наиболее благоприятные сезоны отстрелов в джунгли, саванны или приполярные области двинутся организованные отряды добровольцев-охотников. Но это не будет осуждаемое военное вмешательство! Продовольственные корпуса белых охотников, оснащенные превосходным автоматическим оружием марки «Зевс», дадут нам целые горы первоклассного мяса! Запомните, господа, — марка «Зевс», оружие, которое выпускает фирма «Эрнсклифф», безотказное в любых климатических условиях — это оружие против голода! Современный быстродействующий транспорт доставит белковую массу в центры переработки — и бифштексы, ромштексы, антрекоты и ростбифы непрерывным, нескончаемым потоком потекут на наш обеденный стол!

Да здравствует буду…

Не исключено, что профессор хотел сказать слово «будущее», быть может, даже — «будущее изобилие», но… Дело в том, что достопочтенный профессор Джордж Крайсченстоун не успел закончить своей фразы. Почти никто из уважаемой публики, внимавшей оратору, не расслышал или не обратил внимания на негромкий звук, раздавшийся с верхней галереи зала, — звук, похожий на хлопок пробки, ловко извлеченной из бутылки штопором. Люди, разбирающиеся в оружии, заметили бы, что это сработал пистолет с глушителем. Но все без исключения заметили, — а телевизионные камеры крупным планом передали это на многомиллионную аудиторию, — как профессор покачнулся, лицо его, мгновенно залитое кровью, откинулось назад: пуля большого калибра вошла точно над переносицей…