Николай Бондаренко - Космический вальс. Повесть

- Вот видишь, а ты отсылал меня к официальным отчетам. Ты поведал такое, о чем я буду размышлять долго…

- Если тебе в самом деле интересно, полистай эту тетрадь. Здесь мои записи.

- Можно, я возьму с собой?

- Бери. Трех дней хватит?

- Вполне.

Включился экран. Меня вызывает Элла.

- Извините, Юрий Акимович… Товарищ Рану, - обратилась она ко мне. - Вам несколько телеграмм.

- Срочные?

- Нет… - Она опустила глаза.

- Вы хорошо знаете - беспокоить только по неотложным делам!

- Не сердитесь. Время обеда, а вас нет.

- Спасибо за напоминание. - Я встал и выключил экран.

- Зачем ты так, - сказал Юрий. - Девушка тебя любит.

- Зато я не люблю девушку! - вспылил я.

- По-моему, ты себя обманываешь.

- Юра! - сложил я лодочкой ладони. - Я пришел к тебе. Я хочу говорить с тобой. На наши темы… Прошу, а?

Юра усмехнулся.

- В одном она безо всякого сомнения права - нужно пообедать. Есть жареный картофель, бифштекс с яйцом, помидоры. Разогреть?

- Как хочешь.

- Прошу тебя: успокой девушку - мол, пообедаю у старого товарища.

Только ради Юры я нажал кнопку.

- Элла.

- Да!

- Пообедаю здесь. Не беспокойся. - Я выключил экран, хотя ясно видел, Элла что-то хотела сказать.

Мы пообедали, и Юра предложил посмотреть любительский фильм, где незадолго до гибели был заснят Герман.

Застрекотал аппарат, и на стене появился светящийся четырехугольник. Секунда - я увидел лицо Германа. Он что-то, смеясь, рассказывал и смотрел прямо в глаза. От этого невольно возникало впечатление присутствия.

Милое, приятное лицо, удивительный сплав, как я уже говорил, живых черт Юрия и Жанны…

Не могу забыть, как однажды я согласился совершить с ним однодневное пешее путешествие. Он уже учился на космонавта и вдруг решил испытать силу воли.

- Двадцать километров! Без отдыха. Туда - двадцать и назад - двадцать.

Во мне взыграло ребячество, тоже захотелось испробовать силу. Только выговорил один большой привал.

- Ладно, - согласился Герман. - Пойдем навстречу пожеланиям трудящихся. Учтем возраст и, конечно же, заслуги перед человечеством.

Вышли в шесть утра. В полдень должны были прийти в городок энергетиков, часок отдохнуть - и назад. В семь вечера Жанна встретит победителей чашкой кофе.

Утро было теплым, туманным - в такие минуты яростно карабкаются из земли грибы, трава становится шелковистой, колокольчики низко клонят синие продолговатые цветы и будто в самом деле звенят, едва прошелестит слабый ветерок.

Шли мы размеренно, не спеша, распределив силы на долгий путь. Когда солнце поднялось довольно высоко, с бетонной дороги свернули на проселок. Дышалось свободно, ноги сами несли вперед. Деревья над головой негромко шелестели, в полутьме рощиц приветливо мерцали разноцветные лепестки цветов.

Как всегда, мы не умели молчать - обсуждали волнующие нас проблемы, обменивались новостями. Герман рассказал о тренировках в Космическом центре, о предстоящем учебном полете. Я тоже не умолчал о самом интересном для Германа: космический отдел нашего Института готовит для серийного производства новый межпланетный лайнер. Герману, вероятно, придется на таких летать.

Реакция на мои слова оказалась более чем бурной. Герман потребовал (именно потребовал!), чтобы я завтра же сводил его в Институт и показал космическую новинку. Я пообещал. Герман порывисто поцеловал меня и засыпал вопросами - ракета была принципиально новой.

В общем, мы не заметили, как отмахали двадцать километров. И вот тут, в конечном пункте, я обнаружил, что натер ногу. Нога начала болеть, и разумеется, идти обратно я не мог.

- Дядя Матти, - сказал Герман. - Пожалуйста, не обижайтесь. Я отправлю вас домой, через пять минут вы будете на месте. А я должен пройти намеченный путь.

Так он и сделал. Герман никогда не отступал от поставленной цели. Если уж что задумал - непременно добьется…

Фильм продолжался. Вслед за Германом мы с Юрием шли по цветущему лугу. Цветы, цветы крупным планом. Лепестки бьются в объектив, как крылья разноцветных бабочек. Красное, оранжевое, синее пламя живительно полыхает на экране. Враз все исчезает, вернее, остается внизу, у подножия мощной космической ракеты, одетой пока строительными лесами. Камера медленно устремляется ввысь по остову космического корабля. Опять лицо Германа - он показывает на ракету, потом на себя: мол, на этой машине полечу я! И победно складывает на груди руки.

Вот и весь фильм. Тем и дорог он, что самый последний. Я не раз снимал Германа в детские годы, даже в нашей знаменитой корабельной роще. Эти фильмы сегодня смотреть не будем. Слишком большое впечатление и от одного…

- Скажи, Юра. Ты бы хотел, чтобы у тебя была дочь?

Юрий удивленно вскинул брови, а я продолжал:

- Помнишь сказку? Жили-были старик со старухой. Детей у них не было. И вот однажды зимой вышли они во двор, скатали из снежных комочков девушку. Девушка вдруг ожила и стала для них дочерью…

- К сожалению, это только сказка.

- А если в самом деле я приведу «снегурочку» и она назовет тебя папой?

- Что-то фантазируешь…

- Еще вопрос. Если бы у вас родилась девочка, как бы вы ее назвали?

- Не помню… В свое время как-то хотели назвать… Зачем тебе это?

- Ответь, пожалуйста. Я потом объясню.

Юрий повел плечами, нажал кнопку.

- Жанна, ты не помнишь, какое имя мы придумали для девочки? Если бы она родилась?

- Вот так вопрос! - откликнулась Жанна. - Мы бы назвали Юлией. В честь твоей мамы. А почему ты вспомнил?

- Пусть он объяснит, - покосился на меня Юрий.

- Жанна, - дрогнувшим голосом сказал я. - Я хочу привести вам дочку. Хорошую взрослую девушку. Юлию…

- Вот сумасбродный товарищ! - засмеялась Жанна. - Что еще придумал?.. Ладно, скоро буду дома, объяснишь подробней. - Она опять засмеялась и отключила экран.

- Ты, в общем-то, не очень старайся, - мягко попросил Юрий. - А вдруг эта… снегурочка нам не понравится? Или мы ей? Ты подумал об этом?

Включился экран. Это Элла.

- Товарищ Рану, вы еще не ушли?

- Как видите.

- Час отдыха. Вы нарушаете режим.

- Я никому не давал полномочий опекать меня! - рассердился я. - У вас есть прямые обязанности, выполняйте их.

- Забота о товарищах - наша прямая обязанность. Юрий Акимович, прогоните его. Он ведь не спит ночами…

Экран погас, и Юрий улыбнулся.

- Придется прогнать.

- Вернусь - задам ей трепку, - пообещал я.

- Ну, - нахмурился Юрий. - За это нельзя ругать.

- Много вы знаете, - проворчал я. - За что можно ругать, а за что нельзя… В общем, Юра, разговор о «снегурочке» предварительный. Я старался предусмотреть все. Но, разумеется, буду думать и думать. Пока ты и Жанна должны освоить идею… Остальное покажет жизнь!

Юра проводил меня до калитки. Он все усмехался, очевидно, сомневаясь в реальности моей затеи. Что ж, поживем - увидим.