Владимир Калашников - Летописи Нэпэла

Фрекс собрался с силами, страшными ударами сорвал с петель дверь, — от него её отделяли пять трупов, трое живых, и одно раздавленное, но живущее ещё существо, — выбросил из фургона всё, что мешало выйти, выпрыгнул, наступив на живот мертвеца. Мимоходом подумал, что болванчик просто притворялся, отлёживался, иначе с чего бы ему дёргаться под ногами и извергать изо рта кровь, потоком толщиной в запястье? А, всё одно, теперь псих стал мертвецом, работа поддверным ковриком оказалась фатальна… В окружении боевиков разной степени шизофрении, — твари, толпились рядом с фургоном, не догадываясь открыть дверь, — пошёл быстро к броневикам. Проходя мимо воина, доставшего «Клык», щёлкнул пальцами поднятой руки, приказывая идти рядом.

— Как зовут? — рявкнул через головы окружавших боевиков, не смотря на психа. Оглядывал окрестные крыши. Впрочем, сомневаться в тщательности захватившего оружие маньяка не было нужды.

— Серп! — гаркнул в ответ воин.

— Теперь — командир отряда. Возьми себе десять ублюдков, из тех что остались.

Доктор не знал, насколько поощрителен был его акт, да ему было всё равно. Всё равно, — все подохнут, быть может, ни разу и не выстрелив. Слишком мало времени было на подготовку, настоящую армию так не собрать…

— Оружие, — коротко сказал Фрекс, бросив косой взгляд на болтающийся на кабелях боевой агрегат. — Береги его. Никто другой с ним не справится, даже мои помощники.

— «Клык» больше не пригоден, — спокойно сказал псих. И впервые встретив взгляд Фрекса — глаза в глаза, — отшатнулся.

— Почему? — яро бросил доктор.

— Времени не было постепенно погружать пальцы в раствор пульта управления, — говорил Серп, хлопая глазами, и играя непонятно кого. Не то дурачка, не то наивного юношу. — Я даже не попал в пальцедержатели. Просто нащупал их и свёл вместе. Гель разжижился и вытек. Это же старая модель, управление примитивное…

— К чёрту, — оскалился Фрекс. — Дрались без «Клыка»… В машину!..

— Да и стотонную фуру с питающей ядерной установкой мы вряд ли бы смогли тащить с собой… — сказал псих тихо, не вдогонку врачу а, скорее, в никуда.

Фрекс двинулся к захваченному броневику, тычками подгоняя и выравнивая строй следующих по бокам сумасшедших — вдруг за башенкой на крыше всё-таки утаился снайпер. Хотя даже так прикончить заговорщика стрелку будет несложно. Выкосить одной очередью ряд… Фрекс больше полагался на свою броню, чем на живую защиту.

Боевые машины выезжали с площади, одна за одной, через южный проулок. Набитые боевиками, из медбратьев, или самых нормальных пациентов. Дебилы под присмотром нескольких санитаров ехали в слабых медицинских фургонах. Отказались пересаживаться, просто боялись выходить. Мимоходом Фрекс пристрелил нескольких, в поучительных целях, но даже это на агорафобов не подействовало. На убеждение клаустрофобов доктор не счёл нужным тратить пули и ресурс ствола, пользы психов этого типа в марше через город не ожидалось никакой.

Впору было зайтись нервным смехом: одни болванчики боялись пересечь пространство между фургонами и бронетранспортёрами, другие смогли бы это проделать, но не соглашались лезть в тесноту кабин. Грузовые отсеки фургонов ещё кое-как терпели — от макушки самого рослого мужика до потолка остаётся довольно много, сравнительно высокий карлик поместится, если станет на плечи психам. Да и посвободнее стало в грузовиках, ведь при рывке через площадь чёрт знает скольких выкосили пулемёты на турелях по краям площади. Решето, в которое превратились стенки фургонов, устраивало и клаустров, и агоров. Потому когда трупы выбросили, установилась полная гармония и для тех и для других.

По мере отбывания броневики и танкетки образовывали эшелонированный боевой строй, некоторая часть сил рассредоточилась по соседним улицам, сопровождая там основную колонну и неся охранение на флангах. Ушедшие далеко вперёд машины разведки контролировали перекрёстки, которые должны были миновать заговорщики. Всё было отработано на штабных учениях, даже пару раз отрепетировано под видом срочных вызовов к местам инсцинированных аварий. Но оказалось невозможным предусмотреть, предугадать все проволочки, вот и выходили оказии, вроде этой, с двумя группками психов, в болезни своей являющимися полными противоположностями друг другу. Почему в Империи так много именно таких психов? Фрекс только сейчас задумывался над этим.

Можно было избежать потерь и сберечь нервы, заимей они хотя бы несколько десятков броневиков в гараж клиники. Но с техникой возникли проблемы, в отличии от вооружения — его у Фрекса были огромные запасы ещё со старых времён, из командировок в Яваю его транспортники никогда не возвращались без нескольких тонн снаряжения. Но одно дело — ящики, и совсем другое — огромная машинерия. Добыть что-то бронированное, колёсное или гусеничное, на Явае во время войны не составляло труда, доставить на материк — тоже, но вот как перегнать в клинику по улицам, заполненным народом, мимо постовых и патрулей? Спрятать за городом — если и нашлось бы подходящее место, какой толк иметь технику так далеко от места возможного её приложения? Вот и не нашлось ничего лучшего, чем обычные медицинские машины, с белой полосой по борту и мигалками на крыше. Вот и выяснилось неожиданно, что около половины подготовленного воинского состава не могут воспользоваться трофейными броневиками.

— Слишком легко всё, слишком всё идёт по-нашему… — проворчал тем не менее Фрекс. Он не считал ничего из случившегося неудачей. Сам жив, вопреки стараниям имперцев и недалёкости, мягко говоря, собственного окружения. Так чего же ещё хотеть, на что жаловаться? А в какой-то момент врач даже заразился надеждами своих приближённых, свято веривших, что предводителя от власти отделяет теперь только Шейруп, и найти оного, отправить на пенсию и скоренько избавить от безделья автаназией будет делом ерундовым. Впрочем, отряхнувшись, действительно тряхнув головой, это порой помогало ему приходить в норму, доктор отверг все иллюзии. Если помощники погрязли в самообмане, если им нравится представлять себя на месте министров, — пускай, он не будет их разубеждать, а то, чего доброго, решат, что начальника надобно сместить, ибо он свернул в сторону с намеченного пути и отказался от поставленных ранее задач. На самом деле доктор был чертовски прагматичен. И, ко всему прочему, уже вышел из того возраста, когда бравада простительна и не опасна, равно как и из того, когда легко вынести низложение. Именно поэтому Фрекс ещё долго повторял: — Везёт, чертовски везёт. Так не бывает. Не должно быть…