Хуан Арреола - Фантастические рассказы из журнала «Вокруг света»[искусственный сборник]

— Отчего он умер? Большое наследство оставил? Эти молодые люди — единственные его наследники.

Началась служба.

— Господь, заступник наш от поколения к поколению… Никто не знает ни дня, ни часа…

После заключительного "Аминь" один из молодых служащих мистера Мартина подошел к гробу и благоговейно произнес:

— Желающие проститься с усопшим могут подойти…

Мрачный ритуал шел медленно. Я хотел уйти, поскольку не имел никакого желания глазеть на лицо и сморщенные руки мертвеца, но Гранден крепко взял меня за локоть и не отпускал, пока не прошли последние любопытные, а затем подтолкнул меня к гробу.

На мгновение он задержался перед катафалком, и мне показалось, что в его улыбке была тень, когда он наклонился и тихо сказал покойнику:

— Ну, дружище, теперь мы с тобой вдвоем знаем тайну, не так ли?

Я подавил восклицание ужаса. Может, это была оптическая иллюзия, одна из тех необъяснимых вещей, с которыми встречались врачи и те, кто занимается бальзамированием… Эффект обезвоживания… Перемещения газов…

Как раз, когда Жюль де Гранден обратился к трупу, мертвые веки слегка поднялись, показав узкий край роговицы, и мне показалось, что эти глаза смотрят на нас с яростью, с ненавистью.

— О Господи! Жюль, пошли отсюда! — выдохнул я. — Мне показалось, что он смотрит на нас!

— Ну и что? Подумаешь! Я-то не боюсь посмотреть ему в лицо. Он хитрый пройдоха, ничего не скажешь, но, будьте уверены, Жюль де Гранден не дурак!

Брачная церемония состоялась в церкви Святого Кризостома. Преподобный Бентли посмотрел добрыми глазами на Дэнниса и Арабеллу, взглянул на нас с Гранденом и произнес первые слова церемонии:

— Мы собрались сегодня перед Богом, чтобы соединить священными узами брака этого мужчину и эту женщину… Если здесь присутствует кто-нибудь, кто может доказать, что они не могут быть законно соединены, пусть говорит немедленно или не говорит никогда.

Он по обыкновению сделал паузу, и я, как мне показалось, уловил что-то темное и жестокое в глазах Грандена. Затем в отдалении прозвучал, сначала еле слышный, а затем все более различимый резкий звук. Как ни странно, он напоминал мне свисток поезда, зловещий и дрожащий, разрывающий глухую тишину летней ночи.

Я увидел ужас в глазах Арабеллы. Лицо Дэнниса побледнело, в то время как звук стал более пронзительным и высоким. Затем он резко прекратился и почти сразу же раздался задыхающийся безумный смех, совершенно дьявольский. Последние звуки этого хохота, удаляясь, перешли в стон.

— Ветер? — пробормотал преподобный Бентли. — Я бы поклялся, что слышал смех, не…

— Всего лишь ветер, мсье, — настаивал маленький француз, его голубые глаза были тверды как сталь. — Это фокусы ветра. Продолжайте, прощу вас. Надо обвенчать этих детишек.

— …Дэннис и Арабелла согласны объединиться в священных узах брака. Я нарекаю вас мужем и женой… — заключил преподобный Бентли, и Гранден, галантный как всегда, поцеловал руку новобрачной и, прежде чем его успели остановить, расцеловал в обе щеки Дэнниса. Когда мы вышли из церкви, он шепнул мне на ухо:

— Черт побери, я опасался, что у нас будут неприятности.

— Что это за ужасный вопль, который мы слышали? — спросил я его.

— Ветер, мой друг. Проклятый ветер.

— Ну, маленький грешник, давай кричи под грузом смертного, который ты взвалил на себя! Плач, вопи и дыши, малыш! Не хочешь? Посмотрим.

Легко, но без особой нежности Гранден похлопал по розовым ягодицам новорожденного концом согретого полотенца, и тотчас крошечный беззубый ротик открылся и издал пронзительный крик протеста.

— Ага, это уже лучше, дружок! — смеясь, воскликнул Гранден. — Никогда не рано научиться повиновению в этом мире, где ты только что появился. Возьмите его, мадемуазель! — Он протянул сиделке этот вопящий комочек человеческой плоти и повернулся ко мне, в то время как я склонился над Арабеллой.

— Ну, а как мамаша, мой дорогой Троубридж?

— Ну… Небольшие разрывы, но мы их заштопаем.

— Завтра утром она уже обо всем забудет, — заговорил Гранден, пока укутанную в простыни Арабеллу укладывали на каталку. — Она увидит ужасную маленькую обезьянку, которую я только что заставил кричать, и станет уверять, что это самое прекрасное из всех Божьих созданий…

Черт побери, что там еще?

Из соседнего зала, где спали два десятка новорожденных, донесся страшный женский вопль. Мы выскочили в коридор и распахнули застекленную дверь соседнего помещения.

Прислонившись к стене, смертельно бледная сиделка смотрела на стеклянный потолок широко открытыми перепуганными глазами.

Когда мы вбежали, она открыла рот, чтобы завопить снова, но подоспевший Гранден крепко взял ее за плечо и встряхнул.

— Тихо, тихо, спокойно, вы разбудите всех этих малышей. Что случилось? Не бойтесь, говорите. Мы никому ничего не скажем. Однако говорите тише.

— Это… Наверху, — простонала она, показывая дрожащим пальцем на черное стекло потолка. — Мне только что принесли маленького Тэнтвула, и я укладывала его в кроватку, когда услышала смех. Нет, не настоящий смех, а что-то вроде истерического всхлипывания. Знаете, когда стонут, задыхаются и смеются в одно и то же время. Я думаю, так смеются демоны в аду!

— Да, да, понимаем, — сказал Гранден. — А что было дальше?

— Я обернулась, поглядела вокруг, но в зале никого не было, кроме меня и малышей. А смех возобновился, стал громче, и мне показалось, что он раздается прямо над моей головой. Я посмотрела на потолок… И увидела! Голова, сэр, одна голова, без тела, вроде детского воздушного шарика! Она посмотрела на меня, на маленького Тэнтвула и снова захохотала.

— Лицо, говорите?

— Да, сэр! Ужасное лицо, страшнее я и не видывала! Тощее, морщинистое, сморщенное, как у обезьяны. Оно смотрело на ребенка вытаращенными глазами, а рот раскрыло, как лакомка, понимаете? И опять этот отвратительный ликующий хохот! Да, именно так! Сначала я не сообразила, а теперь понимаю, что эта страшная голова без тела смеялась с какой-то злобной и торжествующей радостью!

— Хм… — промычал Гранден, дернув себя за ус. — Понимаю ваше волнение, мадемуазель.

Он повернулся ко мне и шепнул:

— Побудьте с ней, я схожу в дирекцию, попрошу прислать еще одну сестру составить этой компанию. И попрошу, чтобы особо наблюдали за маленьким Тэнтвулом. Не думаю, что в данный момент ему грозит опасность, но… Когда кошка сторожит, мышки не пляшут.

Арабелла подняла восторженные глаза от маленькой головки, примостившейся возле ее груди.

— Правда, красивый? Я еще никогда не видела такого красивого ребенка!

— Голос у него, во всяким случае, отличный, — с улыбкой ответил Гранден, — и аппетит, кажется, тоже отменный.