Хуан Арреола - Фантастические рассказы из журнала «Вокруг света»[искусственный сборник]

Такие объявления нарушают общественное спокойствие: это подтверждалось любой строкой закона. Пригородная рекламная газетенка, распечатавшая это объявление, поклялась больше этого не делать.

Но оно распространялось во времени и пространстве — ведь города у нас скученные, и за несколько недель на нескольких квадратных милях было выплачено без всяких уверток больше двух миллионов долларов — чаще всего скрытно и по ночам, ибо Налоговый департамент косо смотрит на нетрудовые доходы.

Дело осложнилось, когда трое полицейских в разных частях города, будучи не при исполнении, опрометчиво дали заметить свое служебное оружие прохожим или покупателям в магазине. Действия развернулись слишком быстро для того, чтобы они успели достать свои документы, и все трое тут же скончались — правда, без мучений. Дальнейшие осложнения удалось предупредить открытым ношением полицейских жетонов, отчего заметно сократилось количество арестов у полиции нравов.

К июлю пешеходы уже носили после захода солнца большие фонари и старались не делать резких движений в деловой части города. Группы бдительности поначалу нанимали дряхлых старичков и старушек поработать приманкой в некоторых районах; потом техника усовершенствовалась, и теперь на первый взгляд жаждущие смерти, а на самом деле тяжеловооруженные старики бродили вечерами по городу, а женщины хрупкого сложения подолгу томились на остановках или таскали по парковкам дорогие чемоданы. У магазинов и химчисток сидели или прохаживались добровольные сторожа — на час, на день или на ночь.

К сентябрю еще четыре сотни были убиты. Сейфы судов были битком набиты делами о насильственных смертях, но количество вооруженных и невооруженных ограблений упало почти до Нуля. Полиции запрещалось принимать награду; но яхты, дачные коттеджи, снегоходы и путешествия на Гавайи покупались на "ночные". Никто не пытался сопротивляться при арестах.

Между тем система наград распространилась за пределы штата, туда, где уровень преступности рос.

Вооруженные и невооруженные ограбления тихонько скончались, прихватив с собой три сотни возможно виноватых, но губернатор наконец воззвал к федеральному правительству, утверждая, что вся система законов летит кувырком. Его поддержали чины из трех примыкавших штатов и северной части Канады. Но ряд совещаний на высочайшем уровне ничего не дал.

Поэтому три пограничных штата последовательно создали свои действующие Комиссии, явно никак не связанные с первой. Затем то же сделали близлежащие города и другие штаты. Количество заработанных и выплаченных наград выросло до полумиллиарда долларов, а сама система неуклонно распространялась на запад и на восток от Миссисипи.

Уже в самом Нью-Йорке видели детей, игравших в Центральном Парке до наступления темноты и даже позже.

Отметая все слухи, все дублирующие друг друга рапорты, не считая тех, кто безоружным ввязывался в стычки, рассчитывая либо погибнуть, либо получить триста тысяч, полагавшихся выжившему, следует сказать, что в последующие три года список жертв стал даже меньше, чем количество самоубийц в 1934 году. Четвертый год был годом выборов президента.

Победивший кандидат стоял на платформе "Закона и Порядка". В день приведения его к присяге, двое охранников среди веселившейся толпы неосторожно приоткрыли свои "магнумы" сорок четвертого калибра и были очень быстро разделаны на части. После первой сессии Конгресса был принят федеральный запрет на ношение оружия. Он распространялся даже на офицеров полиции. Скотланд-Ярду пришлось ссудить ФБР своих специалистов, привыкших действовать без оружия — только так удалось избежать еще семнадцать с лишним тысяч смертных случаев.

Детские сады Монтессори внесли в свои воспитательные мероприятия тренировки по дзюдо и карате, а "Дженерал Моторс" отвлеклась от скачек и стала награждать лучшие "черные пояса". "Популярная наука и Иллюстрированная механика" напечатала серию чертежей арбалетов. Олени стали каждодневным зрелищем и даже помехой движению на улицах Сагино и Сибивайнга.

В настоящее время Комиссия по расследованию неамериканской деятельности разбирается с фактом ракетной контрабанды японских химических наборов для взрослых.

В разных частях света приблизительно с часовым интервалом в небо взмыли два самолета спецназначения. Первым от взлетной полосы секретной разведбазы под Минском оторвался гигант советского Аэрофлота. Сорока минутами позже "бегемот" с загнутыми крыльями компании Пан Америкэн покинул тщательно охраняемый тренировочный комплекс в Прово, штат Юта. Оба лайнера в международном воздушном пространстве летели в сопровождении истребителей. С помощью специальных спутников слежения каждый из них следовал курсом, огибающим центры управления климатом.

Среди персонала на борту царила ничем не нарушаемая скука. Время от времени раздавались хвастливые выкрики:

— Мы их уделаем, а, Никита?!

— Эгей, Стилт, да мы как начнем швырять — красные молокососы вмиг позеленеют!

Посадку произвели в гаванском аэропорту Хосе Марти на изолированных полосах, удаленных друг от друга на двести метров и разделенных тремя рядами колючей проволоки. Телеобъективы сократили это расстояние.

— Подделка! — взревел русский, просмотрев через час кадры американской высадки.

— Мошенничество, — нервно потирал руки американец, изучая видеозапись десанта русских.

На следующий день, стоя рядышком на битком набитом олимпийском стадионе, они произнесли слова клятвы: братство, дружба, честная игра. Все как положено. Вавилон. Сто шестнадцать стран. Шестьдесят восемь языков. Когда клятва отзвучала и рев толпы всколыхнул трибуны, Дункан Шерман слащаво улыбнулся русскому коллеге:

— Мистер Смердяков, — произнес он несколько официально, — я надеюсь, мы сможем обойтись без переводчика.

Георгий Смердяков, в свою очередь, позволил себе улыбнуться:

— Да, я немного говорю по-английски, мистер Шэр-манн.

Вежливо, но довольно дерзко они обменялись изучающими взглядами. Русский узрел мужчину седого, неряшливого и заросшего щетиной, возможно, из бывших спортсменов, с землистым от постоянной работы в помещении цветом кожи. Американец ознакомился с плоским, как блин, слегка искривленным румяным лицом ответственного представителя СССР и пришел к выводу, что тот никогда не шнуровал кроссовок. Едва ли этот херувимчик Смердяков вообще сможет дотянуться до своих носков, не повредив подколенное сухожилие.

— Надеюсь, перелет был приятным, — сказал Шерман.

— Весьма. А ваша посадка — я полагаю, мягкой?