Вадим Астанин - Срываясь в гибельные дали

...С высоты парящего в небе ястреба Острова напоминали позвонки доисторического гиганта, брошенные в изумрудно-голубые воды океана. Коричневые, покрытые малахитовой патиной кости, рассыпанные по вытянутой дуге от континента до континента, полузатопленные обломки древнего трансконтинентального перешейка. Коричневые там, где некогда текли и остывали языки пышущей жаром лавы и зелёные там, где стараниями ландшафтных дизайнеров буйным цветом расцветала и ширилась укоренённая в неприветливую инопланетную пустынь земная растительность. Я мог бы любоваться открывающимся с высоты птичьего полёта видом, если бы пребывал на борту пассажирского лайнера или суборбитального челнока, но я, вместе с товарищами, сжатый тисками противоперегрузочного кресла, падал вниз по баллистической кривой, сидя в сверхпрочной десантной капсуле, выводимой к посадочной шахте диспетчерской электроникой аэропорта зоны "СК".

Проходя сквозь выставленные автоматикой гравитационные маты капсула заметно снижала скорость падения и вскоре она, мягко покачиваясь, соприкоснулась с направляющими штангами посадочного комплекса. Гулко лязгнули замки магнитных фиксаторов и капсула плавно скользнула по шахтному стволу к шлюзовому терминалу. Сложная механика шлюза, переведя обтекаемый снаряд в горизонтальное положение, вытолкнула его к причальному мостику. С шипеньем раскрылись створки люка. Блокирующие замки кресел с мокрым чмоканьем отключились. Я выдрался из прокрустова ложа кресла, неверной походкой протопал по звенящей решетчатой палубе, разминая по ходу затёкшие ноги, вытащил из грузовой ячейки сумку с вещами и на выходе с облегчением сдался в заботливые руки ожидающих нас медсестёр.

...Меня определили в санаторий "Пихтовый". Санаторий был похож на затейливую конструкцию, собранную из разноцветных, разноразмерных и разноэтажных кубиков великанского детского конструктора, забытую неведомым проказником посреди соснового бора. Дорожки, покрытые крупным жёлтым песком, пересекали бор во всех направлениях. Разветвляясь, они сжимались до узких тропинок, тропинки же выводили путников к волейбольным площадкам, футбольным полям, беговым рингам, зелёным холмистым равнинам и великолепным безупречно-чистым пляжам.

Сад разбегающихся тропок, а вокруг сплошная пастораль и иддилия. Буколика и аркадия. Серенада Эдема. Однако не расслабляйтесь. Приметы жёсткого контроля не заметны, но определяемы. Сеть следящих камер; предупреждающие надписи на стенах: "Бокс-изоляторы расположены на нулевом уровне" и "Пользование пранк-связью исключительно с разрешения администрации"; индивидуальные медицинские браслеты и жёсткий распорядок дня, предписывающий выздоравливающим находится в своих комнатах с 23.00 ночи до 6.00 утра. И обязательное прохождение всех назначенных процедур и определённых персональными санаторными графиками осмотров. Нарушителю грозит недельное пребывание в изоляторе. В остальном ты вольная птица и можешь делать всё, что тебе вздумается. В пределах установленных правилами границ.

Граница пролегала точнёхонько по центру бегового ринга. Цветовая линия делила стометровый круг надвое. Выходило так, что бегун из сектора, в котором оздоравливались лежавшие в карантине и на стационаре (зоны "К" и "С") неизбежно попадал в сектор, в котором поправляли здоровье "отпускники". "Отпускники" считались привилегированной группой на Островах. У них тоже были проблемы. Стрессы, переутомление, максимум - синдром хронической усталости. Такие болезни прекрасно лечатся где-нибудь в районе альпийских горнолыжных курортов или на Багамах. Ветреные лыжницы, знойные островитянки, лёгкое вино, лёгкий флирт, безопасный секс. Неудачники. Они выбрали службу на Флоте. Флот живёт по регламенту. Уставы, предписания, инструкции. Поэтому они отдыхают на Сенсоре, а не на Земле.

Беговая дорожка была надёжно укрыта за кустами сирени. Погуляв по своей половине ринга, я с опаской приблизился к разделительной линии. Словно бы невзначай, переступил через прочерченную красным полосу и прислушался. Было тихо. Я с сомнением оглядел окрестности и шагнул дальше. В кустах тревожно чирикнула птаха. Я представил себя со стороны. Взрослый дядька, тридцати пяти лет, вздрагивая от любого звука, крадётся по запретной территории, готовый в любую секунду чесануть обратно. Опытный и много чего повидавший дядька, смелый первопроходец, космический волк и несгибаемый косморазведчик...

- Шага-а-й, не бойся, - раздался вдруг насмешливый голос. "О-п-па!" - я непроизвольно вздрогнул. Оказывается, с некоторых пор я был здесь не один. На скамейке напротив незаметно расположился мужчина, с интересом наблюдавший за моими циркуляциями. Одет он был по пляжному легкомысленно: разрисованные пальмами бермуды, шлёпанцы на босу ногу, лимонно-жёлтая майка с надписью: "Лучший отдых на Камчатке! ПЗ" (планета Земля, надо полагать), белая жёваная панама. На коленях он держал спортивный рюкзачок, украшенный фотографией смеющейся девочки с весёлыми косичками и подписью "Папе от Кашки". Солнечные очки, водружённые на панаму, органично завершали композицию.

- А можно? - довольно глупо спросил я.

- Отчего же, - сказал мужчина, извлекая из рюкзачка кроссовки, - конечно, можно. В угол не поставят, ремнём не отшлёпают.

- Да как сказать, - я подошёл к мужчине, - в угол не ставят, но изолятором пугают.

- А.., это, - мужчина мельком глянул на табличку. - Это защита от дураков, - пояснил он, улыбнувшись.

- Не знаю, не знаю, - с сомнением в голосе сказал я. - Мой сосед... по комнате... провёл в изоляторе трое суток.

- Неужели? - мужчина кинул кроссовки под ноги. - Значит, он дурак.

- Может быть, - сказал я. - Отличные кроссовки. Фирменные. Хотя, может быть ему просто не повезло.

- Верная отмазка. Для дураков, - мужчина подхватил кроссовку, согнул, демонстрируя качество подошвы. - Прочные, лёгкие и невесомые, как пушинка. И ноги в них не потеют. В кроссовках, - уточнил он.

- Я понял. - кивнул я. - Разрешите? Мужчина передал мне кроссовку. - А что с дураками?

- Дураки умирают, - жёстко пояснил мужчина. - И умирают дураки по пятницам. Преимущественно.

- Какая жалость, - я вернул кроссовку мужчине.

- Садись, - сказал мужчина. - Куришь?

- Курить - здоровью вредить, - я опустился на скамейку. - Минздрав предупреждает...

- Согласен, - мужчина протянул ладонь, - Станислав.

- Алексей, - на запястье у Станислава была выколота буква "А" в обрамлении ангельских крылышек. - О, - сказал я, - Четыре "А". Какой из четырёх?

- Угу, - невпопад подтвердил Станислав, - легендарная четвёрка. - Не убирая очки, он ловко приподнял панаму и снял с макушки распечатанную пачку сигарет. - На самом деле их несколько больше, - проинформировал он меня, возвращая панаму на место, - как минимум четырнадцать. - Ну, закуришь?