Станислав Рем - Боги не играют в кости

А это что? Летающие Охту? Только этого не хватало.

Руки заработали быстрее. Земля оказалась прелой, влажной, потому, работа спорилась. В скором времени, тяжёлые, липкие комья чернозёма окружили охотницу со всех боков. Крик со стороны поляны отвлёк только на один миг. Охотница, на секунду, вскинула голову, чтобы увидеть, что происходит, и тут же продолжила работу.

А на поляне происходило следующее.

Три огромные птицы, с такими же острыми и зубастыми мордами, как у лесных Охту, спланировали на поляну, и тут же, толкая друг друга, набросились на раненого зверя. Острые зубы принялись рвать тело ещё живого хозяина Леса. До Орайи донёсся крик отчаяния и боли, но она на него никак не отреагировала.

Корень обнажился. Орая, ломая ногти, принялась сдирать с него кору. Дело оказалось непростым. Кора выявилась тонкой и скользкой. К тому же, сдиралась с корня не большими кусками, а тонкими полосками. Но и от того, что сняла Орайя, до ноздрей девочки донесло непривычный, странный, приятный, пряный аромат.

Со стороны леса топот звучал теперь более уверенно.

Девочка сорвала ещё несколько полосок, стёрла ладошкой со ствола накопившийся сок, быстро обмазала им ноги, грудь, шею и щёки, после чего кинулась в приготовленную яму. Та получилась небольшой, однако, времени на то, чтобы её углубить, не было. Земля под Орайей не просто вздрагивала, она дрожала, что подстегнуло охотницу к ещё более активным действиям. Дочь Норка втиснула себя в приготовленное убежище. Не поместились ноги. Как их Орайя не сжимала, всё одно торчали наружу. Всхлипнув, девчонка принялась засыпать их землёй. Вскоре, перед корнем, вырос приличный холм. После ног присыпала землёй туловище, а плечи и голову пришлось втиснуть под корневище. Хотела, было, правой рукой подтянуть к себе остатки земли, чтобы спрятать грудь и лицо, но, тут же, замерла: в нескольких шагах от укрытия, послышалось шумное дыхание, будто из огромных мехов (в таких мехах их племя хранило воду), выпустили воздух, сжав одновременно с обоих боков.

Дочь вождя замерла.

Тяжёлого топота по земле, как ни странно, не чувствовалось. Однако до Орайи доносилось тяжёлое, зловонное дыхание, Неуверенное фырканье. Кажется, пришельцу не понравился запах корня. Со стороны поляны доносилось чавканье и повизгивание. Дыхание снова прошлось вдоль корня. Орайя сильнее вжалась в землю: сквозь тонкий слой чернозёма и листвы девочка увидела, как сверху, над корнем, появилась когтистая лапа с чешуйчатой кожей. Охту!

Бежать? Не получится — ноги в земле. Сразу не выпрыгнуть. Паника едва не охватила девушку, если бы во время не вспомнились слова Вонка: главное — не трусить. Сможете обмануть Охту — победите. Пойдёте напролом — сожрёт. Напролом идти нельзя. Будем хитрить. Рука захватила горсть земли. Охту глуп. Боится лезть лапой под корень. Значит, попробует заглянуть. Вот тогда она и швырнёт ему землю в глаза. Пока будет мотать головой, успеет выскочить из ямы. А там… Там как получится.

Из леса, раздался оглушающий крик, будто некий зверь о чём-то предупреждал. Цоканье зубов, до тех пор доносившееся со стороны поляны, прекратилось. Послышалось несколько хлопков, похоже, крыльями. Снова донёсся крик со стороны леса. Шум крыльев стал чаще.

Земля содрогнулась: видимо, лесные Охту приблизились к поляне. Тут же топот заглушило похожее на змеиное, только во много раз громче, шипение. Хотелось закрыть уши: Орайе показалось, будто оно доносится не со стороны поляны, а рождается у неё в голове. И сверлит, сверлит её мозг ….

Послышался цокот. Судя по всему, крылатые Охту звали своего брата: Орайя увидела, как когтистая лапа исчезла. Несколько хлопков крыльями, пронзительный крик и… со стороны поляны снова донеслись чавканье и хруст костей. Это продолжалось настолько долго, что девочка потеряла счёт времени. Тело затекло. Ноги свело судорогой. Однако дочь Норка не предприняла никаких попыток чуть пошевелиться в своей норе: любой звук мог привлечь внимание, находящихся на поляне зверей.

К тому же ей показалось, что норой кто-то заинтересовался. И находился он рядом с ней, но чуть в стороне, потому, как видно его не было. Зато слышалось дыхание, странно — лёгкое, не похожее на тяжёлое зловоние Охту.

Орайя закрыла глаза, с силой сжав веки: только бы не нашли, только бы не тронули! А если найдут, то пусть едят сразу. Раненой всё равно ни за что не добраться до племени.

Однако сидящий рядом зверь вёл себя странно. Он не вынюхивал, не рыл носом или лапами землю. Никого не звал на помощь. Он вообще никак не проявлял себя, только дышал, пристроившись почти рядом с её лицом.

На поляне стало тише. Урчание прекратилось. Донёсся довольный рык, причём, рык, как поняла девочка, исходил из нескольких глоток.

А расположившийся рядышком зверь молчал. Странный зверь.

В скором времени земля снова вздрогнула. Орайя догадалась: Охту уходят. Как только топот множества ног смолк, из-за слоя земли, укрывавшего голову девочки, донёсся глухой голос:

— А-м-м-да…..

Ношу!

Орайя с трудом принялась выползать из норы.

Конечно, кто же ещё мог вернуться за ней? Сидит рядом, как ни в чём не бывало. Девочка взяла лицо глухонемого в руки, повернула к себе.

— Смотри на меня. Смотри, что я говорю. Где Вонк? Вонк! Дед!

Мальчишка яростно замотал головой, вырвался. По его щекам текли слёзы. Ношу с силой ударил себя кулаком в грудь, после чего упал на колени и принялся рвать тело руками.

— Его разорвали Охту. — Догадалась Орайя.

Ношу поднял лицо. Оно до неузнаваемости исказилось в гримасе душевной боли. Орайя с трудом проглотила ком, вставший в горле.

— Кхаата?

Ношу, глядя ей в глаза, развёл руками.

— Жива?

Ношу снова развёл руками.

— Ты не знаешь. — Снова догадалась Орайя. — Ты убежал ко мне. Ты хотел спасти меня.

Дочь вождя тоже опустилась на колени, прижала голову мальчишки к груди.

— Бедный, бедный мой…. — Лёгкая девичья рука гладила мальчишку по голове. — Вот мы и остались одни. И куда теперь идти? Ты не знаешь. И я не знаю. Твой дед и тот с трудом находил дорогу, а куда нам… Ну, да делать нечего. Всё равно нужно искать тропу. — Орайя поднялась на ноги. Потянула за собой юношу. — Из-за Охту мы ушли в сторону от Трясущейся земли. Сделали петлю. Теперь Охту ушли. Будем надеяться, что они наелись и перестали охотиться на нас. Нужно вернуться и найти отметины. А те выведут нас к Трясущейся земле. Если у Кхааты есть хоть капля ума, она тоже будет искать отметины. И тогда мы увидимся. А если нет…. Что ж, сбудется мечта голодного Охту.

Женька Михайловский с напряжением, до боли в глазах, уставился в плоский монитор ноутбука. Его диссертация. Три года работы псу под хвост. Кому они нужны, его исследования? Точнее, не так. Кому они здесь нужны? За «бугром» заинтересовались, даже статью опубликовали, под названием «Память или…». А тут… Как говорится, нет пророков в своём Отечестве. А в данном случае нет не только пророков, но и желающих им внимать.