Станислав Рем - Боги не играют в кости

— С чего ты это взяла?

— Это взяла не я, а Тег. Ты же слышал: мы всё делаем исходя из личного опыта. А опыта гибели под ледяной сферой у нас ещё не было. Потому и ведём себя так беспечно.

— Глупости. — Отмахнулся док. — Тег так сказал, чтобы прекратить бессмысленный спор.

— Не скажи. Есть в Эе нечто отталкивающее. Пугающее.

Ол с беспокойством взглянул на подругу, но та только тряхнула прекрасной головкой, как бы отбрасывая в сторону беспокойные мысли.

— Нет, ничего, всё в порядке. Так как говорите, зовут нашего «техника»?

Холодный, обжигающий горло напиток, хлынул в горло, оттуда в желудок.

— Как последний алкаш, в одиночку?

Женька едва не поперхнулся.

— Пап, ну ты…. Нельзя же так!

Отец Женьки пристроился на стуле.

— А пить с горя, да при молодой жене, да при ребёнке, значит, можно?

— Да не пил я. Так, одну рюмку.

— С горя, что ли?

— Нет, с радости. — Михайловский — младший стряхнул с груди капли. — Конечно, от обиды. Столько работы, и всё…

Женька махнул рукой.

Отец согласно покачал головой.

— Это верно, обидно. Но, не смертельно. И не повод, чтобы его заливать водкой.

— Коньком. — Поправил отца сын.

— А, ну это совсем иное дело. — В голосе отца слышалась едкая, открытая ирония. — Алкаши действительно, коньяк не употребляют. Кофе ещё остался?

Младший утвердительно мотнул головой на полку, и тут же встрепенулся:

— Пап, тебе на ночь кофе вредно.

— Я сейчас нахожусь в той стадии развития человека, когда ему всё вредно. В том числе и жить.

Женька, было, привстал, но отец взмахом руки остановил его:

— Сам приготовлю. Ты что, и эту ночь собираешься не спать?

— Извини. Мешаю?

— Да мне-то что…

Старик первым делом помыл плиту, после чего «зарядил» джезву.

— Пап, — Евгений отхлебнул из чашки холодный кофе, поморщился, добавил третью ложку сахара Тот, почему-то, от этого вкуснее не стал, — скажи, а как ты относишься к моей теории о генной памяти?

— Если имеешь в виду статью: умная, толковая, грамотная. Если диссертацию, то я в ней ничего не понял. Слишком заумно для меня. Да я же тебе уже об этом говорил.

— Говорил. — Согласился сын. И тут же вспыхнул. — Ну, вот как так? — Хлопнул ладонью по листу, лежащему на столе. — Просто взять, прислать письмо: отказать в защите, и всё. Без объяснений, без пояснений. Даже причину не объяснили.

— А ты что, хотел от наших чинуш ещё и внятные пояснения получить? Удивляешь ты меня, Евгений Михайлович. — Кофе закипел. Отец снял джезву с плиты, налил горячий напиток в чашку. — Вот если бы ты им в конверте принёс энную благодарность, в долларах, они бы тебе не то, что твои выкладки, самого Господа Бога, в качестве доказательства гипотезы, простили. Впрочем, как тебе это будет неприятно слышать, в чём-то они правы. Как, на мой взгляд, сыровата, пока, твоя диссертация.

— Так ты же в ней ничего не понял!

— Вот потому и сырая, что даже я ничего не понял.

— И ты туда же? Тоже мне, специалист — генетик…

— Не обижайся. Послушай совет от человека, которому ты не безразличен: не спеши с защитой. Обкатай тему на стороне. Желательно, за рубежом. Чтобы и там были проведены твои тесты.

— Я уже проводил их в России.

— Проведи в Европе. В Австралии живёт тётя Лера, свяжемся с ней, попросим помочь. Но, главное, выйди на их специалистов. Вот тогда твоя диссертация получит вес. И дополнительный объём.

— И это мне говорит чекист в отставке.

— Это тебе говорит опытный, повидавший много на своём веку, родитель.

— Кстати, родитель, а почему ты не спишь? Ну-ка, приподними голову… Понятно. Глаза красные. Опять читал при свете ночника?

— Ты должен гордиться, что у отца такое хорошее зрение.

— Я этим не горжусь. Я за это радуюсь. А вот то, что ты экономишь на электричестве, и не включаешь верхний свет — плохо. Экономишь на копейку, а лечение потом обойдётся в трёхзначные цифры. Что, хоть, читал?

— Ефремова.

— Кто б сомневался. — Буркнул Женька. — Ты его уже наизусть знаешь, а всё перечитываешь.

— С умным человеком всегда приятно встретиться вновь. Тем более, если он тебе подсказал идею о генной памяти. Забыл? Я ведь тогда специально подкинул тебе «Лезвие бритвы».

— Помню. — Мотнул головой Михайловский. — Эксперименты Гирина и Селезнёва [60] И. А. Ефремов, роман «Лезвие бритвы», часть четвёртая «Лезвие бритвы», глава «Камни в степи». . Просто поразительно, как Ефремов смог тогда, в конце шестидесятых, прийти к такой мысли?

— Гений. — Спокойно констатировал Михайловский — старший. — Кстати, развал СССР он тоже предвидел.

— Пап, — Евгений поморщился, — только не надо преувеличивать. В «Лезвии бритвы», согласен, озвучена масса путей к будущим научным открытиям. Но, дар предвидения… Прости, какой из Ефремова Нострадамус?

— Не веришь? Потерпи минуту.

Отец покинул кухню, для того, чтобы вернуться с несколькими книгами в руках. Как отметил Женька, все они принадлежали одному автору. Ивану Антоновичу Ефремову.

Тонкие ветки и листва с деревьев хлещут по лицу. Поворот вправо — новое дерево. Обежал. Ещё дерево. Ещё. Поваленный ствол. Над ним, или… Кинулся под него. Вскочил на ноги. Снова бег. Впереди спина беловолосой девчонки. Бежит тяжело. Видно, как её ноги, с каждым шагом, едва не заплетаясь, плотно бьют о листву. Долго ей так не протянуть. Неожиданно ушёл влево. С правой стороны мелькнул фрагмент зубастой морды. Не успел. А был совсем рядом. Толкнул девчонку в спину, в кусты! Яма. Падение.

Изображение смешалось. Превратилось в круговорот из грязи и прелой листвы. Яма неожиданно закончилась обрывом и падением в воду.

Ол стянул с головы сферу.

— Что скажете?

Тег последовал примеру доктора.

— Заметили, как «пробник» уходил от фрета? — В голосе инженера слышалось явное восхищение. — Три, — рука Тега показала три пальца, — трижды ушёл от верной смерти! И это притом, что «пробник» абсолютно ничего не слышит! Потрясающе! У меня только два вопроса. Первый: какие рецепторы задействовал мальчишка в тот момент? Второй: какие стимулы для данных рецепторов ему служили? Слух, свет отклоняем сразу. Слуха у клона нет. Использовать световые лучи, иначе говоря, работу с тенью, в условиях полумрака зелёной массы леса невозможно. Остаются температурный режим и механическая деформация.

— Думаю, имеет место и то, и другое. — Тут же отозвался Ол. — Одновременно.

— Поясните.

— Начнём с последнего. Обратите внимание, клон уходил от фрета с идентичной тому скоростью. Едва фрет замедлял бег, «пробник» тут же начинал бежать медленнее. Но, как только тот увеличивал темп, скорость бега клона возрастала, пропорционально скорости фрета. Так делают бегуны, когда соревнуются на длинные дистанции. Мальчишка явно чувствовал дрожание почвы под лапами зверя, и чётко знал, где и в какой момент тот находится.