Вера Огнева - Меня зовут I-45

Малая не сразу сообразила, что они вызывали лифт.

Она вдавила все по нескольку раз и заметалась по закутку, не в силах стоять спокойно. В шахтах загудело, закуток наполнился предательским шумом. Малая вздрогнула и сжалась. Гул механизмов отзывался под ребрами. Казалось, она оповестила о своем местонахождении всех в нижних тоннелях, от логова «псов» до поселений уровнями выше.

Малая вжалась спиной в решетку. Может, хоть так она не бросалась в глаза. Была не такой заметной мишенью. Но, по правде, все равно находилась на виду. Как под светом прожектора, стреляй не хочу.

Из-за угла вышел мужчина в форме «псов». Обвел закуток взглядом и сперва не заметил Малой. Затем вздрогнул и вскинул оружие. На синем от татуировок лице читалась холодная решимость. Ему ничего не стоило разнести ей голову одним выстрелом.

Малая сморщилась. Вот сейчас. Сейчас он нажмет кнопку спуска и…

Лифт за спиной открылся, и она упала внутрь. Задыхаясь, нажала знак верхнего уровня. Решетка поползла в исходное положение. Кабина задрожала и выстрелила наверх – так резко и неожиданно, что колени подогнулись.

Снизу донеслись отголоски ругани. Они становились все тише. Малая привалилась к стене, дрожа от напряжения. За прозрачным пластиком мелькали стыки бетонных плит, обрубки коммуникаций и провода. Сердце колотилось. Нужно было успокоиться. Посчитать.

Да, так велел Энцо.

Раз, два, три…

Не успела она сосчитать до двадцати, как подъемник остановился.

Дрогнул и чуть съехал вниз по магнитным направляющим.

Малая вскочила. Паника остудила лоб. Нет! Только не обратно! Им что, управляли с нижнего уровня?

Что, если «псы» просто отключат питание и кабина упадет?

Она заколотила по сенсорному экрану. Тот не реагировал, как заклинило. Ни единой цифры, кабину как в невесомости подвесили. Пальцы вспотели, мысли заметались. Нужно было подключиться к системе управления, вот только как Малая ни старалась, ничего не выходило.

Кабина дрогнула и поползла вниз.

Малая опустилась на колени, склонилась к решетке пола. Светлое пятно нижнего уровня приближалось. Проводила взглядом пыль, которая сыпалась со дна лифта.

Все было зря? Неужели все было зря?

Она вжалась пылающим лбом в ладони и сдавленно завыла. Мир заволокла боль – как назойливый белый шум. Сдавила грудь, оглушила взрывной волной. Над головой звонко хлопнуло, плечи Малой осыпало кусочками стеклопластика.

Кабина погрузилась в гулкую тьму. Замедлила ход… и поехала вверх.

Малая перевернулась на спину и уставилась в зеленоватую тьму – окуляр переключился в ночной режим. Тело подбросило от энергии, как делало каждый раз, когда она подключалась к сети. Кончики пальцев покалывало, волосы наэлектризовались и облепили лицо.

Она отдала приказ, и подъемник набрал скорость. Теперь огни за решеткой кабины проносились быстро, как звезды на небосклоне при перемотке. Малая чувствовала цифровые потоки данных, которые бежали по радиоканалам. Читала, направляла каждый из них.

Стала больше своего зримого тела.

Заполнила собой кабину.

Разбухла и поглотила шахту, уровни канализации внизу, ремонтную базу и стоянку рядом с ней наверху. Сотнями глаз-камер увидела «псов», рыскавших между жилыми контейнерами. Легионеров в экзоскелетах; те спускались по тоннелям, лазерные точки прицелов скакали по стенам и телам номеров. Рабочих, которых эвакуировали наверху.

Алариха, садящегося в черный «Клео». Одного взгляда на него хватило, чтобы захлестнула ярость. Он убегал! Пока легион зачищал тоннели, он спокойно убрал шасси и вылетел со стоянки. Силовое поле на выезде включилось слишком поздно, лучи едва чиркнули по бамперу, срезав краску.

Малая вернулась в тело. Ее трясло. Подъемник с рывком остановился, но она продолжала лежать, невидяще глядя в потолок. Чувствовала, как горе под ребрами сжимается в тугой комок. Вырождается в ярость, которая выстудила тело изнутри.

Проклятый Аларих.

Чтоб он,

сука,

сдох.

– Номер!

Оклик вырвал из транса. Малая села и уставилась на дуло нейтрализатора. Оружие держал легионер, судя по голосу, молоденький. Он стоял в комнатушке, заставленной панелями и каким-то механическим мигающим барахлом. Желтый искусственный свет заливал его экзоскелет сверху – черная и блестящая фигура, живая машина со светящимися полосами вдоль боков. Забрало шлема опущено, лица не видно.

– Встань и подними руки вверх, чтобы я мог сканировать чип.

Его голос звучал глухо из скорлупы костюма. Он придвинулся ближе. Ствол в руках дрогнул.

Малая медленно поднялась и склонила голову набок.

– Я. Не. Номер.

Индикаторы на рукояти нейтрализатора погасли, и легионер изумленно щелкнул предохранителем. Поняв, что оружие неисправно, он отбросил его и потянулся к Малой.

– Стой на месте.

«Вот ты и стой», – подумала Малая. Центр управления экзоскелета находился над энергоблоком, между лопаток. Раз – и легионер застыл с протянутой рукой, растопырив пальцы. Еще немного, и схватил бы за запястье. Вот только страха Малая совсем не испытывала. Она чувствовала каркас легионерского костюма, каждый изгиб. Могла заставить его шагнуть в открытую шахту лифта, если бы пожелала. Барьеров, которые сдерживали силу, больше не было.

Теперь каждое подключение удавалось легко – как дыхание.

– Стоять! – Голос легионера сорвался.

Он ее боялся. Странно, но радости это не принесло.

Малая обогнула его и вышла в сухой кондиционированный воздух подземной стоянки. В отдалении выли сирены легионерских машин, кто-то вещал в громкоговоритель, приказывая очистить периметр. Она прошлась вдоль ряда припаркованных машин, разблокировала решетку со знаком вентилятора на створке и протиснулась между остановившихся лопастей.

Ее ждал новый лабиринт.

Таких посетителей у H-3 еще не было. Патриции, конечно, славились экстравагантным вкусом, но обычно дамы старались избегать биометалла на теле. Заметные имплантаты – дурной тон, дешевка, признак бедняка.

Тем более металл на лице.

– Вам помочь, госпожа?

Она держала руку под прилавком, на кнопке вызова охраны. На всякий случай. Кто знал, что задумала эта дамочка? В последнее время грабежи участились. Заходили номера, одетые как патриции, приставляли к голове продавца пистолет и списывали все средства с кассового счета. А иногда и с личного счета продавца. Не хотелось бы попасть в такую переделку.

Клиентка обернулась. Убрала выбившуюся белую прядь в пучок. Серебряные цепочки увивали руку, закрывая ладонь и запястье – по последней патрицианской моде. Под ними вился узор золотой татуировки. Совсем молодая, с правильными чертами лица, острым подбородком и пухлыми губами. Не римская, хрупкая красота. Прозерпина во плоти, если не считать военного окуляра.