Сергей Снегов - Сочинения в трех томах. Том 1. Люди как боги

Олег собрал совет командиров кораблей. Прибыли Ольга, Камагин и Петри.

Совещание транслировалось на все корабли. Олег обратился к ним с вопросом: что командиры думают по поводу событий, разыгравшихся на Красной?

- Космическая катастрофа с огромным расходом энергии, - сказала Ольга. - Я сделала некоторые подсчеты. Поток, исторгнувшийся из ядра, перенес энергию, достаточную для создания десяти новых планет. Маловероятно, что где-то можно было изготовить искусственное орудие такой мощности. Я склоняюсь к тому, что мы встретились с новым космическим процессом.

- Если это космический процесс, то он опасен, - высказался осторожный Петри. - Пронесся бы такой луч через нашу эскадру, и воспоминания бы о нас не осталось! Меня смущает прицельность потока. Он шел издалека и угодил точно в звезду. Такая точность для естественного процесса маловероятна.

- Космическая война! - воскликнул Камагин. - Друзья мои, разве вы не видите, что совершается сражение и объектом нападения является несчастная Красная? Вы спросите, почему кто-то нападает на мертвое светило? А разве люди не штурмовали мертвый камень вражеских фортов и крепостей, не разрушали города и посевы, леса и воды, чтобы лишить противника убежищ и источников питания? Мы не знаем целей войны, не знаем, кто ее ведет, не знаем, какую пользу кому-то приносит уничтожение Красной, но что это война - сомнений быть не может. И результаты ее мы видим ясно - деградация главного светила, гибель удивительных, уникальных форм жизни!

- Если война, то надо определить, на чьей мы стороне, - объявил Осима. - Кто сеет зло, кто страдает от зла? А затем ударить на носителя космического зла, встать на защиту страдающих! - Он добавил с той же решительностью: - Что до меня, то мне больно за странные существа, населявшие планету. Удар направлен против них, а они были бессильны ответить контрударом. Жизнь их странна, но это жизнь, и она взывает о защите.

На совете капитанов всегда присутствуют Орлан и Граций. Олег попросил высказаться и их. Им не хватало данных для решения. Сам Олег тоже не высказал определенного мнения. Мы не вправе ошибиться, ошибка непоправима. Если мы встретились с актом войны, не будем торопиться вмешаться в нее. Надо предварительно разведать силы и цели противника. А если в космосе разыгрались неведомые стихии, то тем более следует остерегаться их, чтобы ненароком не попасть в какое-нибудь чудовищное горнило.

- Нас интересует твое мнение, Эли, - закончил Олег. - Ты научный руководитель экспедиции, твое слово решающее.

- Мое слово ничего не решает, ибо я согласен со всеми, - объявил я. - Все мнения обоснованны, никакое категорически предпочесть не могу. Ближе всех мне анализ Камагина и желания Осимы. Но я бы не рискнул действовать по их программе. Я поддерживаю командующего. Изучение продолжается, категорические решения откладываются.

- Тогда продолжаем движение к ядру, - подвел итоги Олег. - Не ввязываемся в местные схватки, только присматриваемся.

После совета Камагин упрекнул меня:

- Эли, раньше вы были решительней! И раньше вы не соглашались поспешно со всеми, а имели всегда свои решения - и такие смелые, что голова кружилась. Вы постарели, адмирал!

Я с нежностью смотрел на Эдуарда. Он не постарел. Он ровно вшестеро старше любого из нас - и моложе всех. Маленький, быстрый, широкоплечий, с красивым лицом, с темной шевелюрой, темными живыми глазами, он сохранил ту смелую душу, что некогда повела его в космос на примитивных досветовых звездолетах, дала возможность пройти испытания трехсотлетней космической одиссеи. Он был все так же по-юному отважен, все так же неизменно рвался в сгущение событий. Его имя, высеченное золотыми буквами в Пантеоне, начинает длинный список великих галактических капитанов, в отличие от него давно, давно умерших. Среди нас, участников второй экспедиции к ядру, он самый выдающийся. Я ласково положил руку на его плечо:

- Дорогой Эдуард, я и вправду всего боюсь. Я не могу забыть, что мы вышли на поиски рамиров, таинственного народа, о котором известно только то, что он могущественнее нас. Что, если события, свидетелями которых мы стали, являются формой их деятельности в районах, прилегающих к ядру?

Камагин слушал меня с недоверием:

- Разумная цивилизация занимается истреблением звезд, обрекая на гибель все формы жизни в окрестностях этих звезд? Разум ополчился на разум? Не перехватили ли вы, Эли?

- Не знаю. Вдруг рамиры не одни, - вы можете отрицать такую возможность? Не враждуют ли между собой несколько могущественных цивилизаций, обитающих в околоядерном пространстве? Вы говорили об уничтожении посевов и отравлении рек в древних человеческих войнах. Не является ли нападение на звезды каким-то эквивалентом прежних нападений на посевы, реки и форты? Действие по могуществу действующего… А почему она такая, не спрашивайте, знаю одно - действие по могуществу действующего…

- Хорошо, будем действовать по нашему собственному могуществу - всего пока побаиваться, - сказал, прощаясь, Камагин и дружески мне улыбнулся, чтобы я не счел его возражения за обиду.

Ольга задержалась у Ирины, потом прошла к Мэри.

- Ты доволен моей дочерью, Эли? - спросила она.

- Надо спрашивать, довольна ли она мной, - отшутился я. - Она не очень-то меня жалует, но ссор у нас нет. Ты бы лучше спросила Олега.

- Я спрашивала. Нареканий на Ирину у Олега нет. Но сказал он это очень сухо. Меня тревожит, что между Олегом и Ириной пробежала черная кошка.

- Не черная кошка, а Эллон, - вмешалась Мэри. - А этот демиург страшнее любых кошек.

- Ирина увлечена работой в лаборатории, - уклончиво сказал я. - Вероятно, она не может уделять Олегу столько внимания, сколько раньше.

Олег приказал запустить аннигиляторы Танева. Мы вынеслись в сверхсветовое пространство. Красная с ее гибнущей планетой осталась позади.

Олег вызвал меня в командирский зал.

Корабль вел Осима, Олег разговаривал с Эллоном. Что-то важное должно было произойти, чтобы Олег захотел вызвать Эллона к себе и чтобы тот захотел покинуть лабораторию.

На звездных экранах смутно, сквозь бесконечный сумрак бесконечных туманностей, очерчивалось ядро, до него оставалось не более трех тысяч светолет. Сбоку мерцало пятнышко шарового звездного скопления. Пейзаж не показался мне удивительным: я видел его на экране всю последнюю неделю.