Сергей Снегов - Сочинения в трех томах. Том 1. Люди как боги

Я выпил. Меня мутило от жира, осевшего на зубах и на языке. Снег падал все гуще, он становился мельче. Небо темнело, земля светлела, торжественная белая одежда заволакивала землю. Земля засыпала. Мне тоже захотелось заснуть, я покачнулся и чуть не упал в костер. В ужасе я оглянулся, не видел ли кто, как я внезапно ослабел. Каждый был занят собой, на меня не глядели. Огонь костра боролся со снегом, сучья парили, дым вставал зонтом, лишь в глубине тускло тлел жар и змеились глумливые огоньки. Я не мог оторвать глаз от костра.

- Вам плохо? - спросил Альберт. - Поедемте лучше домой. Мне тоже надоело это скучное варварское веселье.

- Как? - переспросил я. - Я молчу. Я не говорил, что скучно. Я переживаю случившееся, дорогой… Альберт. Не надо пропускать лучшего времени для пищеварения. Итак, что вы сказали?

- Ладно, посидим еще, - согласился он. - Только дальше, по-моему, будет еще скучнее.

Кто-то запел, Ромеро подхватил. Сперва звучало два голоса, затем вступили Мэри и Альберт, и песня стала всеобщей. Я тоже подтягивал, но тихо, чтоб не мешать певцам, я редко попадаю в лад. Потом я замолчал, лишь слушал и оглядывался. И мало-помалу, по капле, по слову, по взгляду, по жесту я стал проникать в сумрачную картину дикарского таинства, совершающегося вокруг меня.

С невидимого неба обильно валил снег, посередине тускло парил костер, а кругом костра люди, раскачиваясь, невпопад ревели песни. Я с ужасом открывал на каждом лице еще неизвестные мне выражения ярости, воинственного одушевления и жестокого восторга. Люди, мои соседи - я сам был не больше чем одним из них, ничуть не лучше любого из них, - радовались неизвестно чему, опьяненные, обожравшиеся, темно ликующие.

Я закрыл глаза, но страшная картина гремящих вокруг костра людей с тупо пьяными рожами не пропала, а усилилась. Я снова раскрыл глаза. Люди все так же сидели кружком и что-то надрывно выли сливающимся в один звук пением. Я вспомнил о моих товарищах, разбросанных по звездным просторам, никто из них и помыслить не мог, чем мы сейчас заняты.

Я встал и подобрался к Мэри. Она с испугом взглянула на меня.

- Вставай! - приказал я.

Для убеждения я рванул ее за руку.

- Что с вами? - говорила она. - На вас лица нет! Неужели на вас так плохо подействовало вино? Эли, вам надо принять лекарство…

- Хватит! - требовал я и тянул ее за собою. - К чертовой матери это чертово!.. В общем, мы едем! Садись в авиетку!

К нам подскочил обрадованный Альберт:

- Я с вами! Ну, молодцы, наконец надумали!

Мы бегом пустились к авиеткам. Мэри уже не упиралась, даже обогнала меня. У авиеток нас настиг тяжело дышащий Ромеро. Он схватил меня за плечо, я едва устоял на ногах.

- Ну! - сказал я. - Не очень, слышишь ты!

- Вот, значит, как! - не говорил, а шипел он. - Умыкание невест - так это когда-то называлось! А меня, по-вашему, не надо спрашивать? У вас не явилось мысли, что я могу быть против, любезный Эли?

- Нет. Не явилось, - сказал я. - Зато мне явилась другая мысль. - Я повернулся к Мэри и Альберту: - Вы летите домой, а я немного задержусь. Нам, как старым друзьям, надо кое о чем потолковать с Павлом.

- Я не позволю!.. - начал он, но я стал между ним и авиетками. Он замолчал, всматриваясь в мое лицо. Я тоже молчал.

- Мы вас ждем! - крикнула Мэри. Ее авиетка унеслась в темноту снегопада, за ней пропала авиетка Альберта.

Только после этого я заговорил.

- Теперь можно не стесняться, - сказал я. - Какой вывод вы собираетесь сделать из данного происшествия, высокоуважаемый Ромеро?

Он сперва повернулся к распевавшим у костра людям, потом со злой усмешкой поглядел на меня. В темноте, слабо озаренной снегом и бликами костра, я видел лишь его белое лицо, усмешку и сверкающие глаза.

- Когда-то был хороший обычай, - сказал он медленно. - Если двух мужчин разделяла женщина, они сами решали свой спор, не прибегая к помощи Охранительниц, Больших и Малых и прочих Справочных и Академических. Вы меня понимаете, высокомудрый Эли? Я согласен на любой вариант - шпаги, пистолеты, винтовки… Оружие возьмем из музея.

Я изучал его бешеное лицо, стараясь сообразить, насколько он серьезен. Меня безобразно мутил гнев.

- Я не такой поклонник старины, как вы, - ответил я. - Что до меня, то предпочитаю для дуэли аннигиляторы. Тут есть некоторое преимущество перед прежними формами поединков - побежденный увеличивает собою мировую пустоту…

- Короче говоря, вы отказываетесь из трусости, - сказал он надменно. - Могу вам сказать одно: трусостью еще никто не покорял сердца женщин.

- Да? - переспросил я, надвигаясь на него. - У вас, конечно, опыт - такой покоритель сердец!.. А не приходит вам в голову, рыцарь мужества, что я сейчас схвачу вас за грудки и выбью вашей стройной фигурой дупло в одном из дубов?

Теперь и он изучал мое лицо, пытаясь разглядеть, как далеко я готов пойти. Когда он заговорил, голос его звучал спокойно и хмуро:

- Что же, такой способ тоже был - драка на кулачках, зубами и ногами. Лично я не поклонник неандертальских манер. Но если вы настаиваете, то отойдем в сторонку…

- Нет, - сказал я. - Это вы настаиваете, а не я. Я хочу спать, а вы мешаете мне возвратиться домой. Пустите вы меня или нет? Еще минуту я потерплю, а там - не взыщите!

Он колебался всю отпущенную ему минуту. Зато теперь он снова был прежний - ироничный, немного высокомерный, любезный Ромеро.

- Вы правы, мой друг. В наше время кулаком не завоевывают сердца женщин. И в пылу наших споров я позабыл, что меня ждут гости. Пренебрегать обязанностями хозяина в старину почиталось не меньшим грехом, чем показать трусость. Видимо, я опьянел. Я, как и вы, в первый раз пробую старинное вино. Желаю доброго сна.

Он пошатнулся, поворачиваясь. Я поддержал его. Он высокомерно отвел мою руку.

- Стой! - сказал я с яростью. - Должны же мы когда-нибудь поговорить, как друзья, Павел? Не идите к костру, вам не место там.

- Позвольте мне самому выбрать себе место. И разрешите вам заметить, проницательный друг, я не нуждаюсь ни в чьих советах.

Я опять не пустил его.

- Я не советую, а спрашиваю. Почему вы на Земле, а не на Оре? Что вам делать сейчас на Земле?

- Странный вопрос! - сказал он, пожимая плечами. - А что мне делать на Оре? Вы, кажется, забыли, что там ваша сестра?

- Я ничего не забыл. Вы должны лететь на Ору.

Он уже не вырывался.

- Вы преувеличиваете мою выдержку, - сказал он сумрачно. - У нас с Верой нет дорог друг к другу. Если бы вы знали, как безобразно мы поссорились еще тогда, на звездолете…

- Я видел вашу ссору. Это получилось случайно, но я все видел.

- Значит, вы видели и то, как хладнокровно она прогнала меня? По-вашему, это можно снести?

- Глупец, она рыдала после вашего ухода! Слушайте, Павел, каждый день на Плутон уходят три экспресса, вы еще успеете к ночному.