Маша Храмкова - Ген Химеры Часть 1

Ойтуш без труда заметил Айзека, что на добрых две головы возвышался над толпой. Он шел к ним навстречу своей пружинистой блошиной походкой, а взгляд его неодинаковых глаз не предвещал ничего хорошего. Конечно, Айзек уже знал, что произошло в тоннеле — Захария оповестил его обо всем; оставалось только догадываться, как глава подполья объяснит смерть ребенка гражданским.

— Экстренное совещание, — сухо сказал он, — В офицерскую палатку всем, быстро.

Ойтуш вопросительно посмотрел на него, на что Айзек добавил:

— Все четверо, включая Ортегу и Эвери.

Офицерская палатка, которая стояла возле ангаров с техникой и боеприпасами, была новой и очень вместительной. Внутри стояло несколько коек: должно быть, кто-то из личного состава жил прямо здесь, небольшая печка и длинный железный стол, на который Айзек тут же водрузил тело шпиона.

Ойтуш зашел внутрь самый последний, чувствуя, что не имеет права находиться среди всех этих людей. Если верить предположению Захарии, и на него действительно охотятся люди протектория, то он, Ойутуш, одним лишь своим существованием ставит под угрозу все сопротивление. Пока он жив, его не оставят в покое, и неважно сколько повстанцев погибнет вместе с ним, попав под раздачу.

Возле стола сгрудились солдаты Айзека; труп “Джимми”, казалось, совершенно не смущал их, вот только некоторые девушки зажали нос платком, чтобы не чувствовать мерзкого запаха.

Взгляд Ойтуша скользил с одного лица на другое. Все без исключения люди Айзека были в отличной физической форме. Модификации киборгов не были уродливыми, а, напротив, дополняли их человеческие характеристики. Среди офицеров были и совсем юные, как, например, молодая девушка с тонкими жилистыми руками и волчьим взглядом. На вид ей было не больше семнадцати.

Ближе всех к столу стояли Тора, который подробно докладывал о произошедшем в тоннеле, Захария, Айзек, Уна, с сияющим от сдержанного восторга лицом, и несколько “бывалых”, как мысленно назвал их Ойтуш.

— Ты уверен, что Нейт больше ничего не сказал? — спросил Айзек старшего Матиаса.

— Да, это все, — кивнул тот. — Как всегда, всего лишь одна капля в море.

— Если взрывчатка была заложена давно, чего именно ожидал агент? — спросил темнокожий коренастый мужчина, стоящий напротив Айзека.

— Подходящего момента, конечно, — сказал глава сопротивления. — Предполагаю, что активировав часовой механизм, он намеревался сбежать. Но потом — бах! — и горящий вагон. Мы снимаемся с места, а взрыв гремит через несколько часов спустя.

— Представляю, как взбесился протекторий, — сказала рыжеволосая девушка в первых рядах. Насколько помнил Ойтуш, ее звали Карен. Даже сейчас она продолжала дымить сигаретой, которую, кажется, вообще не выпускала изо рта.

— Тогда они подослали его, — Айзек стащил тряпку с трупа. — Взгляните на руки: холеные, загорелые.

— Но ради чего все это, Айзек? — произнес мужчина с татуировкой на лице. — Откуда такая активность протектория?

На этот раз Айзек не спешил с ответом, и Ойтуш очень хорошо знал почему.

— Полагаю, что наши люди располагают информацией, которая может стать угрозой для протектория, — наконец сказал он, внимательно глядя в глаза всем присутствующим.

— О какой информации ты говоришь? — спросила Карен. — Кто-нибудь что-нибудь знает? Я вот ничегошеньки.

По палатке прошелся одобрительный шепот: солдаты были солидарны с ней.

— Если только ты не скрываешь от нас что-то, — мужчина с татуировкой исподлобья взглянул на Айзека.

Ойтуш понимал, что глава подрывает доверие к себе, но своим людям Айзек верить больше не мог. Он знал, что предатель находится сейчас здесь, в штабе, и, вероятно, имел на примете несколько вариантов.

— Напомни, почему ты сейчас здесь Ман, — кибернетический глаз Айзека слабо отражал свет, тогда как человеческий горел ледяным огнем.

— Потому что однажды ты спас мой зад? — с косой усмешкой на лице предположил тот.

— Нет, потому что ты отличный солдат, — возразил Айзек. — Как и каждый в этой палатке.

Тяжелый взгляд главы сопротивления внимательно скользил по лицам офицеров.

— Протекторий отдает своих детей на мясо ради великой цели, — продолжал Айзек. — Я делаю то же самое. Вы примкнули ко мне по своему желанию, доверяете мне — по своему желанию, а я решаю, как долго проживет каждый из вас. Не нравится? Прошу прощения, но по-другому не получится.

Народ смолк, а Ойтуш и вовсе хотел провалиться под землю.

— Если кто-то не согласен со мной, давайте разберемся с этим здесь и сейчас, — предложил главнокомандующий, и взгляд многих из присутствующих невольно упал на его тесак, которым Айзек наверняка владел в совершенстве.

“Он провоцирует их”, — подумал Ойтуш.

— Уна Ортега, — вдруг сказал Айзек, и девочка вздрогнула от неожиданности. — Ты первая заметила как неизвестный мальчик идет по туннелю. Расскажи нам о том, что случилось дальше.

Уна набрала полную грудь воздуха, приготовившись к своему звездному часу.

— Он представился как Джимми. Сказал, что потерялся, когда запускал светляков.

— Вполне правдоподобно, — произнес кто-то из толпы.

— Тихо, — велел Айзек. — Продолжай.

— Так вот, — деловито продолжила девочка. — Я не поверила ему, потому что помню всех детей в поселении. Ойтуш тоже не поверил.

— Ойтуш? — раздались удивленные голоса. — Кто такой Ойтуш?

Солдаты начали озираться по сторонам, и Ойтушу на миг захотелось испариться отсюда.

— Подойди ближе, Эвери, — велел Айзек.

Стараясь не замечать направленные на него грозные взгляды, Ойтуш приблизился к эпицентру обсуждений.

— Он начал обыскивать его, и тогда Джимми напал. С ножом, — сказал Уна.

— Почему ты решил обыскать мальчишку? — спросил темнокожий мужчина. Он уже высказывался на сегодняшнем собрании, и Ойтуш решил, что его мнение весьма авторитетно.

— Шестое чувство, — ответил он и нервно улыбнулся. — Мальчик вел себя подозрительно.

— Позвольте спросить, давно вы в подземке, мистер Эвери? — пренебрежительно спросил тот, кого Айзек назвал Маном.

— Пару дней.

— За пару дней вы научились определять, кто здесь подозрительный, а кто нет? — вопрос был пронизан сарказмом, как и реакция на него. Личный состав начал перешептываться и посмеиваться. Новичков здесь определенно не любили.

С языка Ойтуша уже готов был слететь колкий ответ, но Айзек едва заметным знаком велел ему не нарываться.

— Так или иначе, его чутье не подвело, — сказал киборг, накидывая тряпку поверх трупа, лежащего на столе. — Шпион был обезврежен.

— Почему он напал на тебя, Ойтуш? — спросила Карен.

Ойтуш на секунду запнулся. Айзек не велел ему говорить о том, что он что-то знает. На счастье, глава сопротивления ответил вместо него: