Алексей Корепанов - Ворота из слоновой кости

Он сплюнул в девственный снег и собрался было шагнуть вперед, но так и не шагнул, а развернулся на месте, чтобы посмотреть, есть ли сзади какие-то следы.

Следы были. Цепочка мелких тонких ветвистых следов поперек дороги. То ли синица прогулялась по снегу, то ли снегирь...

И другие следы тоже были. Отпечатки рубчатых подошв, глубоко вдавленные в снег, довольно четкие, только с чуть смазанными «хвостами» у пяток – тот, кто прошел здесь, не чеканил по-строевому шаг. Следы тянулись со стороны турбазы, перекрывая накатанную лыжню у обочины и пятная голое по-зимнему поле.

Кононов выставил вперед правую ногу, придавил снег, сделал шаг в сторону и сравнил отпечатки. И не обнаружил никакой разницы. Судя по всему, он вынырнул на поверхность вовсе не в этой точке пространства-времени, и если даже его и привезли или принесли – то не сюда, не на эту дорогу. Сюда он, выходит, пришел сам... Или двуглавое чудовище по кличке Сулимов-Иванов опять немножко пофантазировало?..

Немного поколебавшись и прочувствовав, каково было несчастному Буриданову ослу, Кононов все-таки сделал выбор и направился к турбазе, вдоль собственных следов, – любопытно было узнать, откуда они ведут. Какое-то двадцать пятое чувство подсказывало ему, что марсианский шар никуда от него не денется. Снег в поле был плотный, слежавшийся, он вполне выдерживал кононовские семьдесят с лишним килограммов; к тому же, местность была возвышенная, открытая всем ветрам, и снежный слой оказался неглубоким – то тут, то там торчала над ним черная стерня. Минут через пять ходьбы вдоль отпечатков рубчатых подошв, Кононов обнаружил и еще одну лыжню, сбегающую с пригорка и дугой ускользающую в белые просторы. Отпечатки зимних сапог пересекали лыжню, и Кононов тоже пересек ее и сделал еще десятка два шагов.

И остановился. Потому что следы обрывались – и вокруг мягко белел нетронутый снег. Кононову не оставалось ничего другого как предположить, что он, сам того не ведая, в совершенстве владеет искусством левитации: перенесся по воздуху сюда, в поле, невесть откуда, – а дальше почему-то решил прогуляться без помощи паранормальных эффектов, на своих двоих... Правда, был еще один, не менее правдоподобный вариант: телепортация. Обыкновенная такая телепортация, внепространственное перемещение по квазигипертуннелям – дело привычное в фантастических книжках.

«А чего ты хочешь от иллюзии?» – спросил себя Кононов. Пожал плечами, сам себе демонстрируя собственное равнодушие ко всем этим штучкам-дрючкам... но в душе у него сделалось холодно и неуютно, словно там, в душе, тоже простиралось ночное зимнее поле с ведущей из ниоткуда цепочкой следов.

Потоптавшись на месте, он бросил неприязненный взгляд на ни в чем неповинную спутницу Земли и побрел назад, к дороге, тщетно пытаясь заставить себя не заниматься поиском ответа на только что обнаруженную загадку.

«Спишем все на Сулимова с Ивановым», – наконец решил он, но эта мысль не принесла облегчения.

Впрочем, он тут же забыл о ней – его внимание привлек новый штрих в загородном пейзаже. Точнее, штрих этот к пейзажу не относился, потому что был не кустом, сугробом или деревом, а человеческой фигурой. Фигура появилась в отдалении, на пригорке, скрывающем турбазу, и начала движение под уклон; судя по характеру движения, любитель ночных прогулок перемещался на лыжах.

«Сергей!..»

Замерший на месте соляным столбом Кононов почти не сомневался в том, что это именно его брат. То ли виртуальный, то ли реальный. Уже без вернувшегося на турбазу сопровождающего, как его там? Виталика? Нет, кажется, Вадика... да, Вадика Соколова.

Сулимов утверждал, что Сергей здесь не появится, но он появился. Что, руководитель седьмого отдела вновь брал пример с дьявола – отца лжи? Или – в очередной раз нафантазировал? С какой целью?

Прежде чем ночной лыжник преодолел расстояние от вершины пригорка до ровного поля, Кононов подобрал убедительный, вроде бы, ответ на этот вопрос.

Ответ был таков: его, Кононова, переместили сюда, в новогоднюю ночь на первое января две тысячи восьмого, для того, чтобы он ликвидировал Сергея. Здесь, в зимнем лесу. Придушил нетрезвого компьютерщика, отметившего Новый год в веселой компании, – и концы в воду... Вернее, в снег. И марсиане останутся с носом... Возможно, шла новая игра. И, возможно, вовсе не виртуалка это была, а самая что ни на есть реальная реальность.

«Зачем же так мрачно? – спросил себя Кононов, наблюдая за медленно приближающимся к нему лыжником. – Душить шарфом, закалывать лыжной палкой... С киношным хрустом сворачивать шею... Есть ведь и другие способы помешать Сереге добраться до шара. Не такие кровожадные...»

Не убивать, а не пустить. Такая постановка вопроса Кононова устраивала – внутрь марсианской машины он был намерен проникнуть сам, без Сергея. Может быть, на том все и устаканится, и навсегда уберутся эти жукоглазые восвояси, в свои красные пустыни с пирамидами и Великим Сфинксом Сидонии.

Манера передвижения у лыжника была весьма своеобразной – его хорошо покачивало, будто не поле раскинулось вокруг, а штормящее море, и еще он то и дело словно бы спотыкался и поспешно выбрасывал вперед лыжные палки, а потом наваливался на них, подтягивая так и норовящие остаться позади ноги. Короткая куртка лыжника была распахнута, зимняя шапка сбилась на затылок, и он был настолько поглощен процессом перемещения по лыжне – а точнее, процессом сохранения равновесия, – что, кажется, и не замечал Кононова. А может быть принимал его за одинокое дерево или обломок какого-нибудь столба. Или за репер...

Последнее, весьма двусмысленное предположение показалось Кононову столь забавным, что он невольно усмехнулся.

Когда расстояние между ними сократилось метров до пятнадцати-двадцати – Кононов отчетливо слышал шорох лыж по снегу и натруженное дыхание, – лыжник, наконец-то, сообразил, что не столб возвышается в поле, и не дерево. Проехав еще метров пять, ночной путешественник остановился и приветственно вскинул палку:

– С Новым годом, земляк! До березовой рощи еще далеко пилить?

В голосе его слышались специфические нотки, появляющиеся у людей, принявших некоторую дозу спиртного. Луна светила ему в лицо, и Кононов окончательно убедился в том, что перед ним действительно Сергей. Пьяненький, но не до неприличия и отрубона, Сергей Мерцалов.

Подавив в себе желание назвать брата по имени (тот, конечно же, ни малейшего понятия не имел о каком-то Андрее Кононове) и сделав несколько шагов к лыжне, Кононов состроил строгую мину и внушительным официальным голосом произнес:

– Капитан Кононов, служба безопасности. В березовую рощу сейчас нельзя, гражданин. Вообще сейчас прогулки здесь нежелательны. Спецоперация, – это слово он отчеканил с особенным нажимом. – Так что вам лучше бы вернуться на турбазу, гражданин. Вы ведь с турбазы, отдыхающий?