Брюс Стерлинг - Бич небесный

— Понимаешь, когда у нас появился ребенок… Алекс, он так хорошо обращается с нашим малышом! Ребенок действительно тронул его до глубины сердца, он так хорошо обращается со своим маленьким сыночком! Как будто… ему как будто очень хорошо, когда у него есть кто-нибудь, с кем ему не надо рассуждать. Он такой терпеливый и добрый с этим малюткой, это просто поразительно!

— А как насчет тебя?

— Я? Мы с ним ладим. Это даже не требует от нас больших усилий. Казалось бы, нам должно быть тесно в таком маленьком домишке, но ты бы никогда этого не сказал. У него есть свой маленький кабинет со всякими виртуальными примочками и подключением к университетской Сети, а мой выход в Сеть там, в детской. Он делает свои дела, я делаю свои, и мы с ним вместе делаем наши общие дела, и все получается как надо, правда-правда!

— А над чем ты нынче работаешь?

— Всякая интернетчина, как обычно… Ну, точнее, не как обычно… Это такая специальная интернетчина для мам — которую можно делать одной рукой, а другой одновременно вытирать с нее теплую мочу.

Джейн рассмеялась и деревянной ложкой потыкала тако на сковородке.

— Как бы то ни было, те данные, которые мы получили, — то, что ты записал, когда на нас спикировал поток, помнишь? — они ведь вышли на трех дисках, спецвыпуском! И за это мы получили деньги, очень неплохие деньги. На них мы и купили этот дом.

— Вот как?

— Алекс, дом у нас небольшой, я знаю, но это отдельный дом в привилегированном районе. У меня даже есть настоящий огородик позади дома, я покажу тебе. И ты не поверишь, но районные власти здесь, в Остине, — действительно крутые ребята! Ты можешь гулять по университетской территории и играть со своим малышом прямо в парке, в любое время дня и ночи! Там очень красиво и совершенно безопасно. Уровень преступности здесь совсем низкий, и никогда не бывает взломов зданий вообще. Здесь настоящая крепость, это мегаотличное место, чтобы жить с маленьким ребенком!

— Могу я наконец посмотреть на твоего ребенка?

— Ох, конечно! Погоди, сейчас я только уменьшу огонь…

Она выключила электроплиту и провела его в заднюю комнату. Тут была детская. Это была первая комната в этом доме, глядя на которую он мог действительно поверить, что здесь живет Хуанита. Детская имела вид помещения, где интеллигентная и гиперактивная женщина, имеющая дизайнерскую подготовку, проводила много времени, тщательно обдумывая, как должны выглядеть вокруг нее вещи. Комната напоминала огромную шкатулку для драгоценностей с ребенком посередине. Она была огромных размеров колыбелью, выполненной в уютных бархатно-синих тонах. Эта комната была таким местом, при одном взгляде на которое у Алекса немедленно родилось желание сбежать подальше.

Хуанита наклонилась над кроваткой — деревянной, антикварного вида, вручную ошкуренной и покрашенной заново — и посмотрела на свое дитя. Никогда прежде Алекс не видел на ее лице подобного выражения, но все-таки он узнал его. Он узнал в нем то место, куда ушла вся дикая свирепость Хуаниты, эта дымящаяся энергия, всегда переполнявшая ее, — теперь она вся перелилась в этот наполненный бесконечной заботой взгляд Мадонны.

Она даже лепетала что-то своему малышу, агукала, как настоящая мама, гулила, практически не используя согласные. Потом она подняла дитя в болтающихся детских одежонках из кроватки и вручила Алексу.

Маленькая безволосая головенка малыша была упакована в крохотную серую шапочку; все вместе напоминало большой фаршированный тушеный гриб. Алекс не был особенным знатоком детей, но даже он понимал, что его маленький племянник — Майкл Грегори Малкэхи — не был привлекательным ребенком. Было сложно сказать о сплющенном, хрящеватом личике младенца что-либо определенное, но, по-видимому, он унаследовал худшие черты обоих родителей: квадратную челюсть Хуаниты и чрезмерно выпуклый, бычий лоб Малкэхи.

— Боже, да он настоящий красавчик! — сказал Алекс.

Ребенок отреагировал на новое знакомство испуганным взглядом и отчаянным брыканием. С ногами у малыша было все в порядке: он лягался как кентавр.

— Невозможно поверить, правда? — расплываясь в улыбке, сказала Джейн.

— Да, действительно невозможно… Я хотел сказать — до того, как я его увидел.

— Я тоже не могла поверить. Вспоминаю, сколько раз я чуть было не принимала эти абортивные препараты… Однажды дошло до того, что я уже положила таблетку в рот, представляешь? Я могла проглотить ее, и мои месячные снова бы вернулись, и мы с Джерри продолжали бы жить точно так же, как жили до этого, и все у нас было бы совсем как в жизни… Или я могла не глотать таблетку, и тогда последствия были бы непредсказуемыми и чрезвычайно серьезными. И ты знаешь, Алекс, я выбрала последствия, я сделала это совершенно преднамеренно — как будто я знала, что делаю! И вот в моей жизни появился этот маленький незнакомец… Только он совсем никакой не незнакомец! Он мой малыш!

— Понимаю.

— Я люблю своего ребенка, Алекс. Я не то чтобы просто так, вроде бы люблю его — я на самом деле очень люблю своего ребенка, отчаянно люблю! Мы оба гак его любим! Мы души в нем не чаем. Мне хотелось бы иметь еще одного.

— Вот как?

— Роды — это не так уж страшно, это даже интересно. Мне, пожалуй, даже вроде как понравилось рожать. Я чувствовала, что происходит нечто действительно серьезное и значительное.

— Да, наверное, так и должно быть, — сказал Алекс. — Мне бы хотелось, чтобы Сильвия тоже посмотрела на моего племянника.

Вслед за братом Джейн вернулась в гостиную. Алекс нес ребенка так, словно Майкл Грегори был мокрым мешком, полным живых лягушек. Странная гостья отлепила свой немигающий змеиный взгляд от телевизора; ее глаза заметались от ребенка к Алексу, потом к Джейн, снова к ребенку и еще раз к Джейн… В глазах читались такие темные, неприкрытые зависть и ненависть, что Джейн была ошеломлена.

— Он очень красивый, — произнесла Сильвия.

— Спасибо.

— И шапочка у него красивая.

— Спасибо, Сильвия.

— Не за что.

Она снова вперила взгляд в телевизор.

Джейн отнесла сына обратно в детскую и положила в кроватку. Она недавно кормила его. Малыш любил, когда с ним возились; самые энергичные свои вопли он предпочитал оставлять до трех часов ночи.

— Я понимаю, ее реакция могла показаться странной, — сказал Алекс. — Понимаешь, для женщин с генетическими расстройствами дети — довольно щекотливая тема.

— Вот как?

— На самом деле ей очень хотелось посмотреть на малыша. Она сама мне сказала.

— Ничего. Сильвия милая.

— Ты сканировала ребенка на генетические отклонения?

— Понимаешь, Алекс… — она поколебалась. — Это, в общем-то, довольно дорого стоит.

— Не для меня. У меня есть свои ходы, контакты… Нет, серьезно, для меня это не проблема, просто переправь мне как-нибудь маленький образец — ну, знаешь, замороженный соскоб со внутренней поверхности щеки. Мы бы могли начать исследование генома прямо сейчас, хотя бы в общих чертах — проследить основные моменты, главные центры дефектов… Сделать общие выводы. Его совершенно необходимо просканировать, Джейн, — не забудь, у его дяди было генетическое расстройство!