Николай Садовский - Зачем смерть давала шанс (СИ)

— Поразительно, даже в какой-то мере забавно.

— Нет в этом ничего удивительного. У каждого из нас в жизни случаются свои укусы и свои раны. Каждый из нас по-разному их переносит. Одни при первых неприятностях падают духом и, как правило, погибают, а такие оптимисты как я борются и выживают, и тому пример, я до сих пор еще жив и здоров.

— Да, наверное, вы правы. Не все люди одинаковы.

— Петр Сергеевич, еще раз извините, что я втянул вас в эти неприятности, но поверьте, у меня нет другого выхода. И вы, Петр Викторович, простите, что я вновь потревожил вас, а теперь прикажите отвести меня в камеру, я очень устал за последние дни.

— Тебя куда? В общую или в одиночку?

— Если можно то в ту камеру, в которой я сидел последние дни. С людьми как-то веселее, а в одиночке я уже насиделся за последние восемь месяцев.

Начальник вызвал конвой. Антон попрощался и вышел. Его привели в двенадцатую камеру. Как только за ним закрылась дверь, тут же подбежал Шкет с расспросами.

— Слушай, Седой, че там за кипиш был. Кругом крики, Вертухаи бегают по коридорам, у каждой двери поставили по Вертухаю. Мы подумали, что тебя там грохнули.

— Да брось ты глупости нести, просто мы со следаком поговорили на повышенных тонах, вот и все.

— Ладно тебе, не прикалывайся. Расскажи, что там произошло, — начал канючить Шкет.

— Отстань, Мелкий, не до тебя сейчас, будет время, расскажу, а сейчас, сделай лучше чаю, устал я сильно, отдохнуть надо.

Антон сел за стол, обхватив голову руками. Его голова пухла от противоречивых мыслей. Он не знал, что ему сейчас делать, и правильно ли поступил он в этой ситуации. Отвивая мелкими глотками обжигающий чай, он, наконец, успокоился и решил про себя, что поступил правильно. Сейчас он сожалел о том, что потерял много времени, надо было во время задержания бежать. Так он только подставил своих друзей. Теперь их нет, и нужно рассчитывать только на свои силы.

Решение пришло само собой. Нужно бежать при первой же возможности. Решив эту мысль раскрутить на свежую голову, он допил свой чай, лег на кровать и мгновенно погрузился в сон, зная, что в любой момент его чувство самосохранения даст о себе знать.

Вечером во время раздачи ужина его к окошку подозвал Максим. Его лицо было взволнованным.

— Антон Максимович, говорить не могу, но в записке я все подробно написал.

С этими словами он сунул ему в руку записку, окошко быстро закрылось. Отойдя вглубь камеры, ближе к свету, он прочел.

«А. М Я случайно, — слово «случайно» было подчеркнуто два раза, — услышал разговор хозяина и того амбала, который приезжает к нам по поводу тебя. Так вот, из разговора я понял, что тебя уже успели осудить заочно, без твоего присутствия. Теперь на суд можешь не рассчитывать, скорее всего, они дали дело на подпись своему судье, а адвоката, наверное, хорошо припугнули. Срок тебе намотали в 15 лет строгого режима. Этот амбал уговаривал хозяина оставить тебя здесь, в нашей тюрьме, но хозяин не согласился. Этот черт его долго уговаривал, но хозяин сказал, что с тобой много проблем, и ему не хочется больше их иметь, ты и так хорошо здесь нашумел. Он ему сказал, что ты обещал тихо сидеть, но он сомневается, что человек, получивший 15 лет ни за что, тихо сидеть не станет, уж слишком соблазн большой для побега, находясь рядом с таким мегаполисом, как Москва. Он посоветовал перевести тебя дальше от центра, к примеру, на север к какому-то Пал Палычу. Кто это, я не знаю, так же я не знаю, что это за лагерь и где он находится. Амбал немного подумал, а потом попросил у хозяина дня два-три, чтобы уладить кое-какие вопросы. Я уверен, что в ближайшие дни тебя этапируют. Если захочешь что-нибудь передать на волю, стукнешь в дверь, я дежурю до утра. Думаю, что в ближайшие несколько лет мы с вами не увидимся».

Антон прочел записку еще раз, потом подозвал Зуба и дал прочесть ему.

— Да, дела, — со вздохом проворчал Зуб. — А знаешь, Седой, мне кажется, что этот Пал Палыч, это наш с тобой знакомый Завертнев из ИТК-18. Я слышал, что его перевели куда-то на север, вот только не знаю куда. Но это не беда. Тебе записку вертухай передал?

— Да, это очень надежный человек. И делает для меня многое.

— Это очень хорошо в нашем положении. Скажи, а он сможет от моего имени передать маляву на волю по-срочному, так как времени, насколько я понимаю, у тебя очень мало.

— Ты толком объяснить не можешь? Зачем тебе это нужно?

— Садись и слушай. Я сейчас составлю подробную маляву о тебе. Пусть твой кореш поедет в Москву, благо здесь недалеко, и отнесет ее по нужному адресу. Адрес в Москве я ему дам. Уверен, что моя малява через час будет в Красноярске у Юриста. Я тебе уже говорил, что Юрист все это время разыскивал тебя. С этого времени ты будешь под присмотром Юриста. Он найдет способ передать в зону весточку о твоем приходе. Пахан, смотрящий на зоне, постарается помогать тебе. Будь уверен, что встретят нормально, в случае необходимость помогут, а то вдруг у кого-нибудь мелькнет шальная мысль посадить тебя на перо. Надеюсь, ты меня понимаешь?

— Так я вроде и сам могу постоять за себя.

— Я знаю, что ты можешь постоять за себя, но пойми, в зоне совсем другой расклад. Зона — это не казарма с солдатами, где ты смог бы свободно себя чувствовать. Лагерную жизнь нужно знать изнутри, а не по учебникам. Там даже авторитетов мочат, так что, осторожность никогда еще не мешала.

— Если ты так считаешь, то я с благодарностью приму любую помощь.

— И еще, — перешел на шепот Зуб. — Я понял, что в зоне ты не задержишься и при первой возможности подорвешься, поэтому я дам тебе адрес Юриста. Постарайся не светиться, а быстро встретиться с ним. Он хоть и не связывается с криминалом, но помощь всегда окажет. Его за это не только братва уважает, но и авторитеты к нему за советом обращаются. Так что, будь уверен, возможностей у него очень много. Теперь ты его подопечный, поэтому тебе в случае необходимости дорога только к нему. Все, не задавай лишних вопросов, я пошел готовить письмо.

Вскоре письмо было готово. Антон тихо постучал в дверь, окошко открылось.

— Антон Максимович, что-нибудь, случилось?

— Максим, нужно кое-что сделать для меня. Я сейчас отойду, а ты поговори с Зубом, он объяснит тебе лучше меня.

Максим несколько минут разговаривал с зубом, о чем-то спорили, но вскоре окно закрылось.

— Вам поговорить захотелось? Целую дискуссию устроили.

— У тебя не парень, а целая находка. Я еще толком объяснить ничего не успел, а он все на лету поймал и начал планы готовить. Я стал уговаривать его, что у нас еще есть время, но он до того за тебя беспокоится, что хочет сделать все сегодня.

— Лишь бы не погорел. Не хватало еще и ему неприятностей.