Jack Vance - Золото и железо. Кларджес

Наступила тишина. Инквизитор беспокойно расхаживал взад и вперед; трибуны сидели, неподвижно выпрямившись, и наблюдали за происходящим.

Прошли две минуты; инквизитор прикоснулся к кнопке. Контактные наушники наполнились пульсирующим звоном. Перед глазами Кудеяра опустили экран — на нем высветились смутные контуры; контуры стали сливаться в медленно кружащуюся спираль, будто стремящуюся к центру экрана, но в то же время остававшуюся на месте.

«Следите за экраном, — говорил инквизитор. — Расслабьтесь... это все, что от вас требуется. Просто расслабьтесь... скоро все это кончится».

Светлые пятна на экране сжались в плотный яркий узел, превратившийся затем в одинокую белую точку. Вместе с контурами сознание Кудеяра растворилось, словно провалившись в бездонное пространство за экраном, и больше не возвращалось. Тем не менее, Кудеяр слышал смутное бормотание то приближавшихся, то удалявшихся голосов, замечал краем глаза какие-то движения.

Сознание вернулось. Рядом стоял инквизитор, мрачно изучавший лицо Кудеяра. Было очевидно, что допрос не привел к ожидаемым результатам. Трибуны безразлично смотрели в пространство, убежденные в том, что неукоснительное соблюдение правил будет способствовать их дальнейшему подъему. За трибунами стояла амаранта Джасинты Мартин.

Кудеяр приподнялся на стуле и гневно указал на нее пальцем: «Почему этой женщине позволили здесь находиться? Вы допустили серьезнейшее нарушение моих прав, я требую возмещения по суду! Никто из вас не избежит наказания!»

Главный трибун, Джон Фостер, устало поднял руку: «Присутствие этой женщины выходит за рамки стандартной процедуры, ваше возмущение вполне оправдано. Тем не менее, оно не является нарушением закона».

«Почему бы тогда не допрашивать людей прямо на улице, без лишних формальностей? — не сдавался Кудеяр. — Каждый встречный и поперечный сможет удовлетворять свое нездоровое любопытство».

«Вы неправильно понимаете ситуацию. Амаранта Джасинты находится здесь потому, что имеет на это право. Она сама поступила в Колледж палачей — хотя, справедливости ради, должен заметить, что она это сделала в самое последнее время».

Кудеяр посмотрел в глаза своей обвинительнице. Амаранта Джасинты кивнула и холодно улыбнулась: «Да, я веду расследование своей собственной трансформации. Какое-то Чудовище похитило мою жизнь, и я хотела бы знать, кто это сделал».

Кудеяр отвернулся: «Ваша одержимость этим делом носит болезненный, неестественный характер».

«Возможно, но я не намерена оставить преступление без последствий».

«И вам уже удалось что-нибудь выяснить?»

«Я считала, что мне это удалось — пока мы не столкнулись с наличием любопытных пробелов в вашей памяти».

Инквизитор прокашлялся: «Вы не желаете сознательно и добровольно предоставить дополнительную информацию?»

«Как я могу это сделать? — развел руками Кудеяр. — Я ничего не знаю об интересующем вас преступлении».

Инквизитор кивнул: «Мы установили этот факт. Ваша память не содержит сведений, относящихся к важнейшему периоду времени».

«В таком случае, что я тут делаю?»

«Возникает впечатление, однако, что существуют периферийные ассоциативные связи, вызывающие подозрения».

«Боюсь, что я не понимаю, о чем вы говорите».

«Трудно было бы ожидать, что вы меня поймете», — обронил инквизитор. Он отступил на пару шагов; трибуны поднялись на ноги. «Благодарю вас, господин Кудеяр, — инквизитор чуть поклонился. — Вы оказали нам полезное содействие».

Кудеяр тоже поклонился, но только трибунам: «Благодарю вас за помощь».

«Мы всего лишь выполняем свой долг».

Бросив жгучий презрительный взгляд на амаранту Джасинты, Кудеяр решительно вышел из тесного помещения с белеными стенами и спустился по лестнице в приемную. У него за спиной послышались поспешные шаги — шаги Джасинты. Кудеяр обернулся и подождал ее. Она приблизилась, заставив себя натянуто улыбнуться: «Гэйвин Кудеяр, я хотела бы поговорить с вами».

«О чем?»

«Что за вопрос? Вы знаете, о чем».

«Я не могу вам сказать ничего, кроме того, что вам удалось узнать, прибегнув к принуждению».

Амаранта Джасинты прикусила губу: «Но вы сопровождали меня тем вечером — и я даже не знаю, как долго это продолжалось! Что мы делали тогда? О чем мы говорили? Я ничего не знаю. Но именно в этом скрывается разгадка».

Кудеяр ответил ни к чему не обязывающим жестом.

Она подошла ближе и серьезно взглянула ему в глаза: «Гэйвин Кудеяр, вы не откажетесь со мной поговорить?»

«Как вам будет угодно».

Они нашли свободный столик в дальнем углу древней полуподвальной таверны «Голубой Боболинк» с потемневшими от времени деревянными щитами на стенах. На щитах висели фотографии атлетически сложенных людей в странных разноцветных костюмах — спортивных героев давно минувших дней. Официант принес пару кружек пива и блюдо с небольшими солеными печеньями, сыром и анчоусами, после чего удалился, не сказав ни слова.

«А теперь, Гэйвин Кудеяр, — сказала амаранта Джасинты, — расскажите о том, что происходило тем вечером».

«Рассказывать, в сущности, не о чем. Я познакомился с вами. Мы понравились друг другу — по меньшей мере, так мне казалось. Мы посетили несколько «дворцов» и развлекательных заведений Карневала, после чего решили отдохнуть в кафе «Памфилия». Остальное вы знаете благодаря усердию ваших коллег-палачей».

«Где мы были перед тем, как зашли в «Памфилию»?»

Кудеяр сообщил ей об их маршруте — в той мере, в какой он его помнил. Когда речь зашла о событиях, стертых из его памяти, он поколебался и сразу перешел к описанию происходившего непосредственно перед тем, как он и Базиль Тинкуп покинули кафе.

Амаранта Джасинты продолжала настаивать: «Но вы многое пропустили! В вашем рассказе явно чего-то не хватает!»

Кудеяр нахмурился: «Больше ничего не помню. Наверное, я был пьян или под воздействием стимулянтов».

«Нет-нет! — убежденно возразила Джасинта. — Амаранты Дени и Альбера утверждают, что вы вели себя совершенно трезво».

Кудеяр пожал плечами: «По-видимому, не происходило ничего, что произвело бы на меня достаточное впечатление».

«Любопытно также, — продолжала амаранта Джасинты, — что вы не упомянули о нашем посещении Дворцы Истины».

«Неужели? Еще одно обстоятельство, ускользнувшее от моего внимания».

«Странно, не правда ли? Служащий этого заведения хорошо нас помнит».

Кудеяр согласился с тем, что проявил в этом отношении необычную забывчивость.

«Хотите знать, что я думаю по этому поводу?» — тихо и нежно спросила амаранта Джасинты.

«Если вам так угодно, я вас выслушаю».

«Насколько я понимаю, в какой-то момент во время наших развлечений в Карневале — скорее всего, во Дворце Истины — я приобрела сведения, разглашения которых вы не могли допустить. Для того, чтобы эти сведения остались в тайне, потребовалось меня уничтожить. Что вы можете сказать по этому поводу?»