Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 3

Тело охватила настолько сильная дрожь, что перехватило дыхание.

— Как думаешь, по чьей вине я бросила рисовать?

Каждый раз, когда голос Риты сотрясал барабанные перепонки, в теле нарастал инстинктивный страх.

— Разве не ты виновата, Масиро?

Испытывая на себе пустой взгляд Риты, Масиро просто стояла столбом.

— Почему?.. — повторила она с интонацией ребёнка, который потерял мать. Будто позабыла остальные слова...

— И не только я бросила из-за тебя рисовать, Масиро.

— Почему?..

— Ты в самом деле не понимаешь, да? Чего ещё ожидать от Сиины Масиро, которой все мы восхищались, но не смогли за ней угнаться и возненавидели?

Молчавшая Масиро хлопала глазами. Воздух вокруг словно застыл.

— Ты помнишь детей, которые собирались в студии дедушки, куда мы с тобой ходили?

— Помню.

— Ты замечала, как каждый месяц из студии уходило по несколько детей?

— ...

— Ты помнишь, когда кто ушёл?

— Я...

— Такая вот ты, Масиро. Не помнишь ни лиц, ни имён.

— ...

Молчание Масиро подтверждало слова Риты.

— Ты ведь ничего не понимаешь, да? Ты же смотрела только на собственные картины.

— Почему? — уже в который раз повторила Масиро.

— Я уже сказала, что всё из-за тебя. Из-за того что я повстречала тебя, любимые картины становились мне ненавистны. Мне они опостылели больше, чем что-то ещё. Я не захотела видеть ни холст, ни мольберт, ни кисть.

В широко распахнутых глазах Риты отражалась Масиро. А глаза той беспокойно задрожали.

Подробности лучше будет не спрашивать, а то ещё сделаю хуже Масиро, подумал Сората. Но он не мог остановить Риту. Тело не двигалось, будто его замотали верёвкой. Горло тоже не могло исторгнуть ни единого слова.

— Дети, которые собирались в студии дедушки, отличались от простых детей. Туда со всей Англии, со всего мира съезжались дети, поставившие перед собой цель стать знаменитыми художниками. И в своих родных землях их уже признали очень талантливыми, гениальными детьми.

Наверное, изначально Масиро и Рита входили в число таких же.

— Все обладали невероятными художественными способностями. Пускай то были дети, они уже рисовали как настоящие художники. Вот только в студии, где собрались одни гении, к ним перестали относиться как-то по-особенному. И именно там они впервые повстречали ту, кто превосходила в мастерстве любого из них... Такое вот их ждало место — то, где они столкнутся с соперничеством. И потому каждый год нас покидало множество детей, которые не выдержали борьбы. Пускай они сначала думали, что уникальны, на деле выходило всё наоборот. Неопытные дети сталкивались с суровой реальностью. Но это вполне естественное дело в мире творческих людей. Да, естественное, но с нами всё немного отличалось. Потому что появилась Сиина...

— Я...

— Именно. Сколько бы мы ни старались, мы не могли стать такими, как Масиро. Даже близко к тебе не подбирались. Ты не удостаивала нас и взглядом... Одним лишь тем, что ты жила и рисовала, ты кромсала невидимым ножом души всех детей. Своим равнодушием, бесстрастным, как сейчас, лицом ты растоптала мечты своих сверстников. Стоит только посмотреть на твои картины, как невольно задумываюсь об этом: а, она живёт в совершенно другом мире. Я поняла, что значит настоящий талант. Но я не сдавалась, била кулаком по земле, корчилась от невыносимых мук, а когда поднимала лицо, думая, что хоть сколько-то продвинулась вперёд, Масиро продвигалась ещё дальше... Как будто у неё одной выросли крылья...

Сората и Нанами сглотнули, внимательно смотря на Риту. Серьёзная на вид Масиро навострила от сказанного Ритой уши. Один только Рюноске проверял, как там дела в небе: понемногу накрапывал дождь.

— Из детей, которые собрались в студии, к настоящему времени осталась я одна. Хотя нас было тридцать... Масиро стёрла всех в порошок. Без задней мысли, без всяких эмоций. Когда кто-то уходил, ты даже не подавала вида, что тебя это как-то волнует...

— Я...

— Я не могла тебя простить, Масиро... Поэтому всячески помогала тебе стать мангакой, желая, что ты исчезнешь. Научила пользоваться компьютером. Помогла оформить дорогу в Японию. Потому что думала, если ты нарисуешь скучную мангу, которую все раскритикуют в пух и прах, ты поймёшь, каково нам. Но почему ты дебютировала?!

Рита впилась в Масиро взглядом, налитым кровью.

— Рита... я...

Масиро что-то пыталась сказать. Но у неё получалось произнести только начало фразы.

Вместо неё вставил своё слово Сората.

— Если ты так думала, зачем приехала? — задал он вопрос, зародившийся в глубине его души.

— После всего услышанного ты так и не понял, Сората?

Взгляд Риты пронзил парня, и от мощных эмоций, испускаемых девушкой, у него по всему телу побежала жуткая боль. Он очень хотел отвести глаза, но не мог — Рита притягивала его словно магией. А ещё он думал, что, если сейчас убежит, уже никогда не услышит от Риты правду.

— Ты бы на моём месте её простил? Простил бы человека, который с лёгкостью добился того, к чему другие люди стремятся изо всех сил, вкладывают душу и жертвуют всех себя, а потом потерял бы интерес и всё бросил? Объясни мне.

— Так вот в чём причина?..

Сората незаметно для себя сжал кулаки.

— Хочешь сказать, я не мечтаю, чтобы Масиро, у которой есть всё, чего я хочу, стала самой знаменитой художницей? Да мне можно гордиться тем, что когда-то я училась рисовать в той же студии, что и она. Не понимаю, зачем мне откладывать из-за неё кисть. Хочется верить, что Масиро такая одна единственная. Хочется верить, что я поспособствовала становлению Масиро. Да разве ты поймёшь мои чувства, Сората...

Как он понял бы? Его мечты ещё никогда никто не рушил. И никогда он не сталкивался с настоящим талантом. Потому не мог ничего сказать. Не мог найти внутри себя слова, которые годились для Риты.

До сих пор Рита бросала Масиро вызов, не желая прятать глаза. Постоянно лицезрела её талант и продолжала рисовать картины рядом с ней. Потому-то и восхищалась её талантом. Пыталась догнать её. Но не смогла. И возненавидела. Но не могла ненавидеть всё время. Как не могла и сдаться. Талант Масиро служил маяком на её пути...

Возможно, потому что она понимала талант Масиро лучше кого бы то ни было.

Сората только и мог, что испытывать на себе взгляд выговорившейся Риты.

Тишину нарушил до сих пор молчавший Рюноске.

— Мисс Нахлебница, ты всё?

Ощутимо заморосило, и Рюноске единственный достал из сумки складной зонтик.

— Если всё, уйди с дороги. Загораживаешь путь.

Рита и не подумала отходить от дверей и пронзила Рюноске колким взглядом. Хотя другой человек отшатнулся бы в страхе, его лицо даже не изменилось. Напротив, он прихлопнул комара, севшего на руку.

— Если понимаешь мои слова, с дороги. Я потерял драгоценные десять минут рабочего времени.