Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 3

— От твоей похвалы мне никакой радости.

— Обычно... люди сдаются на полпути.

— ...

— Они просто закрывают глаза. Потому что не хотят видеть... А когда понимают, что придётся, встают на дыбы. Не любят они боль.

— ...

— Не то чтобы я не понимал их в глубине души... Что и больно бывает, и приходится смотреть людям в глаза... Но жизнь вообще сложная штука.

— Может, так оно и есть...

— Хотел бы я стать тем, кто запросто всё это может. Как ты.

— Ты пришёл меня успокоить, Сората? Или чтобы успокоили тебя?

— Я уже сам не понимаю.

Сората горько усмехнулся, и Рита показала подобие улыбки.

— Какая у меня улыбка?

— Наверное, притворная.

Рита надела маску, чтобы спрятать свою поломанную душу. Вполне можно понять — что ещё ей оставалось...

— А вот тот милый парень с самого начала меня раскусил.

— Он злится, когда его так называют.

— Понятно, буду знать.

— Ну нет, хватит уже с ним ругаться, а?

— Это будет трудно. Потому что он отвратителен, хуже некуда.

— Акасака не со зла. Просто он весь себе на уме, уникум.

— Потому и хуже некуда. Разве это не ушло — прятаться от всех проблем мира в своей комнате?

— Тут я согласен.

Что до Рюноске, его не заботило мнение других, потому в спорах, как правило, он только и делал, что равнодушно терпел все камни в свой огород.

— Как он и сказал.

— Что?

— Я сама себя не понимаю и при этом обвиняю Масиро. Сама не заметила, как забыла, чего же хотела.

— Вон как...

— Но характер у него, по-моему, хуже не придумаешь.

Похоже, она так просто не смирится.

— А ты умеешь заводить друзей, Сората.

— Друзей... Немного не по себе от такого слова.

— Хорошее слово же. Друзья.

— Сам не догоняю. Как бы сказать, бывает же такое, что даже среди друзей попадётся парочка неприятных людей? Будь иначе, у меня, может, и друзей бы не было.

— ...

Рита рассеянно промолчала.

— Нет, забудь. Какую-то чушь несу!

— Нет, чудесные вещи говоришь! Так ведь. Когда люди лучше узнают друг друга, узнают о хороших и плохих сторонах. Принимать собеседника со всеми его достоинствами и недостатками — это так чудесно.

— Ну, может, и так.

— Но меня всё ещё бесит его характер.

Рита недовольно скривилась — впервые за всё время.

Парень залился смехом, и Рита на него презрительно уставилась.

— К чему этот смех?

— Прости меня. Думаю, тебе лучше улыбаться.

— А?

— Улыбка тебе идёт, мне сразу легче на душе.

— Я не попадусь на такие дешёвые приёмы.

— Я вовсе не пытаюсь тебя соблазнить!

— Не ожидала от тебя. Я сейчас уставшая, если будешь со мной нежен, всё может получиться.

— Да какая ты уставшая, говоришь такое!

Рита опять улыбнулась. Интересно, опять наигранно?

— Кстати, Сиина со мной пришла.

Он оглянулся и увидел торчащий из-за угла переулка зонт. Посмотрел секунду, а когда девушка наполовину высунула лицо, поманил её рукой.

Масиро немного поколебалась, но потом быстрым шагом подошла к ним.

Она встала около Сораты, и две девушки уставились друг на друга.

Но никто из них не начинал говорить.

Сората тоже не осмелился открыть рот.

— Я ненавижу тебя, Масиро.

От внезапного заявления Сората оторопел.

— Когда мы жили в одной комнате, я запиналась о твою одежду и бельё, терпела ненавистное брокколи, которое ты спихивала мне в тарелку...

— ...

— Стоило тебе выйти на улицу, как ты тут же терялась, в комнате постоянно устраивала бардак, но уборка всё равно оставалась на мне.

— Прости... — сжавшись, извинилась Масиро.

— Брала мои краски и кисти без разрешения...

— Прости.

— Список можно продолжать бесконечно.

— Прости...

Масиро опустила голову.

— А ещё я ненавижу, когда ты не можешь нормально изложить мысли.

От услышанного Масиро крепко сцепила руки.

Но так и не открывала рта, как не могла и лицо поднять.

— И что же ты думаешь, Масиро?

— Я... не знала.

— Что именно?

— О чём думает Рита.

— А теперь?

— Тоже не знаю.

Масиро честно покачала головой.

— Так и думала. Чего ещё ожидать от тебя.

В глазах Риты промелькнуло одиночество.

— Совсем не замечала.

— Именно это я в тебе больше всего ненавижу.

Плотно сжав губы, Масиро подняла лицо. И в её глазах Сората почувствовал решимость.

— Но мне рисовать рядом с Ритой было очень интересно.

Услышав никак не ожидаемые слова, Рита широко распахнула глаза.

— Больше ни о чём я не думала.

— Масиро...

— Именно в те моменты я не чувствовала себя одиноко.

Рита напряглась всем телом. Словно терпела что-то...

— Я думала, с Ритой у меня всё получится...

— Это...

— Но это нравилось только мне.

— Всё не так...

Голос Риты едва различался в звуке дождя.

— Прости, что не замечала.

— Да не так всё...

От захлестнувших эмоций Рита прильнула к Масиро, зарыла лицо в её груди и зарыдала. По щекам потекли слёзы, которые должны были давно иссякнуть.

— Всё не так!

— Рита?

— Не только тебе! Мне тоже нравилось! Мне всегда по-настоящему нравилось рисовать с тобой, Масиро!

— Правда?..

— Правда! Я всё время хотела рисовать с тобой! Но сколько я тебя ни видела, ты всегда выглядела подавленно... Я боялась... боялась, вдруг только я одна думаю, что мы друзья... Не могла перестать об этом думать...

Масиро крепко обняла промокшую под дождём Риту.

— Рита... Спасибо.

— Масиро... Масиро...

— Спасибо за всё.

— Прости меня, Масиро. Я... я...

— Потому, пожалуйста, Рита, давай...

— Хочу и дальше рисовать... Рисовать всё время. Хочу испробовать всё то, чему училась вместе с тобой... Время, проведённое с тобой, самое ценное для меня... Ведь рисовала свои картины я под твоим присмотром... Да как же я могу бросить рисовать?!

— Угу, понимаю.

— Масиро... Прости меня...

— У Риты получаются особые картины.

Не сдерживая крики, Рита продолжила рыдать, словно стараясь выплеснуть наружу всё, что накопилось внутри.

Сорате подумалось, что они крепко связаны одной нитью. Хотя словами не передать, стоит лишь взглянуть на их совместные рисунки, чтобы понять всю силу их духовных скреп. Парень искренне завидовал их отношениям — тому, как они посвящали себя рисованию, добившись небывалых высот и не впуская в свой мир никого лишнего, даже его.

При виде обнимающихся девушек перед глазами Сораты возникла картина.

Просторная студия. Светлое здание с высокими потолками. Внутри дети рисовали картины. Поначалу их было тридцать, но затем по одному они исчезали. И вот рядом сидели юные Масиро и Рита и вдвоём рисовали. Вскоре остаются только они. Тихая, одинокая комната. Никаких игрушек. Никакого смеха. Они только рисовали. Но всё же на душе потеплело. Потому что девочек окутывало ощущение лёгкости и нежности по отношению друг к дружке.