Ватару Ватари - Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал

Юкиносита недовольно вздохнула, поглядывая то на меня, то на Заимокузу, и заговорила.

— Иначе говоря, Хигигая выступает в той же команде. Вот почему он всё знает, когда дело касается этого повелителя мечей или чего-то подобного.

— Нет, нет, нет, Юкиносита, что ты такое говоришь? Конечно же всё не так, Юкиносита. Что же до того, почему я столько знаю… это потому, что я увлекаюсь историей Японии, ты в курсе? Потому что я играю в «Стремление Нобунаги», ты в курсе? 36

— Ну да…

Юкиносита с сомнением посмотрела на меня. Похоже, я считаюсь виновным, пока не докажу обратное.

Но я не сдамся. Я не такой, как Заимокуза, и я могу уверенно смотреть Юкиносите в глаза. Потому что её слова не совсем верны.

Конечно же, я не такой, как Заимокуза… теперь .

Хачиман — имя редкое, и в детстве я задавался вопросом, не особенный ли я. Мне нравились манга и аниме, так что вполне естественно было попасть под власть подобных иллюзий.

Валяясь на кровати, представлять себе, что во мне кроется невероятная сила и что в один прекрасный день она проснётся. И тогда я вступлю в битву, решающую судьбу мира. Готовясь к тому дню, вести дневник царства божьего и даже каждые три месяца писать отчёты правительству. Все ведь чем-то подобным балуются, да?.. Или нет?..

— Ну, как бы это сказать?.. Когда-то я был с ними, но уже ушёл.

— Хм, посмотрим…

Юкиносита ехидно ухмыльнулась и двинулась к Заимокузе.

Глядя ей в спину, я вдруг подумал, а на самом ли деле я не такой, как он?

Ответ — да.

Я отбросил свои дурацкие фантазии, не пишу дневники царства божьего и отчёты правительству. Единственное, что ещё осталось — это чёрный список. Разумеется, почётное первое место в нём занимает Юкиносита.

Я не играю с фигурками роботов, издавая всяческие звуки, и не валяю дурака с бельевыми прищепками в попытке создать сильнейшего робота в мире. Я не мастерю оружие из резинок и фольги. И я перестал наряжаться в отцовское пальто и мамины искусственные меха.

Я совсем не такой, как Заимокуза.

Пока я отгонял собственную нерешительность, добираясь до этого вывода, Юкиносита уже встала прямо перед Заимокузой. Юигахама громко прошептала «Юкинон, беги!» Бедный парень…

— Кажется, я поняла. Ты хочешь, чтобы мы помогли тебе вылечиться, я права?

— …Хачиман. Я пришёл сюда, дабы познать, будешь ли ты верен клятве исполнять наши желания. Это всего лишь одно, но наивысшее желание.

Заимокуза отвернулся от Юкиноситы и уставился на меня. Он явно уже путает «я» и королевское «мы»… Так смущён?

Тут я кое-что сообразил. Каждый раз, как с ним заговаривала Юкиносита, он тут же поворачивался ко мне.

Понятно, не могу не посочувствовать… Прежде чем я понял, что Юкиносита за человек, я тоже каждый раз нервничал, как она со мной заговаривала. Я даже в глаза ей смотреть не мог.

Но Юкиносита чувствительностью не отличается. И она не из тех, кто будет потакать подобным мужским слабостям.

— Это я с тобой разговариваю. А когда с тобой разговаривают, ты должен смотреть на того, кто с тобой говорит.

Холодно отрезала она, хватая Заимокузу за воротник и разворачивая к себе.

Разумеется. Собственные манеры её не волнуют, но она реально злится, когда дело касается чьих-то чужих манер. До такой степени, что мне приходится формально приветствовать её каждый раз, как я прихожу в клуб.

Юкиносита отпустила воротник Заимокузы. Тот откашлялся. Чес-слово, не лучший момент для того, чтобы оставаться в образе.

— М-мва-ха-ха-ха… Клянусь Юпитером…

— И говори нормально.

— …

Заимокуза подавленно упёрся взглядом в пол.

— Почему ты сейчас носишь пальто?

— …Хмпф. Этот плащ, как одна из двенадцати моих святых вещей, защищает меня от демонической энергии этого мира. И каждый раз, как я реинкарнируюсь, он позволяет мне выбрать наиболее подходящую форму. Буа-ха-ха-ха!

— Прекрати нести чушь.

— Хорошо…

— И зачем тебе перчатки без пальцев? Какой в них смысл? Они пальцы не защищают.

— …А, да. Ну… Это наследство от моей предыдущей инкарнации, ещё одна из двенадцати святых вещей. Это особая броня, стреляющая бриллиантами, и дабы проще было пользоваться её силой в бою, я оставляю пальцы открытыми… Вот именно! Буа-ха-ха-ха!

— Ты опять несёшь чушь.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха…

Бурный хохот быстро перетёк в печальный вздох. И Заимокуза снова замолчал.

Может, Юкиносита пожалела его в этот момент… Она сменила тон на добрый.

— Значит, мы можем просто сказать, что ты хочешь излечиться от этой болезни?

— …Да не болезнь это…

Тихо промямлил Заимокуза, по-прежнему не глядя на Юкиноситу. Он опять смотрел на меня, и на лице его было написано отчаяние.

Он окончательно вернулся в нормальное состояние.

Кажется, он просто не мог оставаться в образе под сверкающим взглядом Юкиноситы.

Ох! Не могу больше на это смотреть! Жалко же его. Даже захотелось бросить спасательный круг.

Сначала надо отодвинуть Заимокузу от Юкиноситы. Я шагнул к ним… И почувствовал, что что-то попалось под ноги.

Это был один из листков, что недавно летали по комнате.

Я подобрал его и увидел столбцы корявых иероглифов. Этот листок бумаги полностью захватил моё внимание.

— Это…

Я осмотрелся. Листки разлетелись по всей комнате. Я подобрал их и разложил в правильном порядке.

— Хм, как и следовало ожидать… Мне не надо было ничего говорить, чтобы ты всё понял. Это поистине доказательство того, что не зря мы сражались в те адские дни.

В голосе Заимокузы бурлили эмоции, но я просто проигнорировал его. Юкиносита посмотрела на стопку бумаги в моих руках.

— Что это?

Я сунул листки ей. Юкиносита начала перелистывать их, изучая содержимое. Я буквально наяву увидел вопросительный знак, всплывший над её головой. Наконец она глубоко вздохнула и вернула всю пачку мне.

— Что это?

— Черновик ранобе… полагаю.

Заимокуза прочистил глотку.

— Спасибо, что смотрите в самую суть. Да, я написал ранобе. Я хочу послать его на конкурс молодых авторов, но у меня нет друзей, которые могли бы прочитать его и высказать своё мнение. Прочтите вы.

— Что-то у меня нехорошее предчувствие…

Можно сказать, что желание написать ранобе — это естественное следствие синдрома восьмиклассника. Ничего удивительного, что им хочется перенести свои фантазии в реальную жизнь. И нет ничего странного, что чунибьё с его раскрученным воображением считает, что из него получится хороший писатель. И конечно было бы здорово зарабатывать себе на жизнь тем, что тебе нравится.

Так что желание Заимокузы стать писателем — это нормально.

С другой стороны, манеру, в которой он продемонстрировал нам своё творение, нормальной не назовёшь.