Ватару Ватари - Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал

Посланный мной мяч летел по неустойчивой, нестабильной траектории.

— Хья-а!!!

Миура с воплем разъярённой змеи ринулась туда, где он должен был упасть.

И именно в этот момент подул ветер.

Миура, ты, наверно, не знаешь…

…что эта школа уникальна в своём роде, что здесь в конце большой перемены дует морской бриз.

Подхваченный ветром мяч обогнул Миуру и ударился о самый край площадки. Теперь к нему рванулся Хаяма.

Хаяма, ты, наверно, не знаешь…

…что сейчас ветер ещё и направление меняет.

Об этом знаю только я. Я, кто целый год сидел здесь в одиночестве, ни с кем не разговаривая… И только ветер знал об этом чудесном одиноком времени.

Я и только я мог послать мяч по этой невероятной траектории.

Отскочивший мяч, подхваченный вторым порывом ветра, опустился в самый угол корта и покатился прочь.

Все молчали, изумлённо глядя на происходящее.

— О, я наслышан об этом… Навык, позволяющий повелевать ветром, «Наследник Ветра, Ойлен Сильфид»!

Единственным из зрителей, кто орал во весь голос, оказался Заимокуза.

И нечего моим приёмам всякие дурацкие имена давать, чёрт бы тебя побрал… Всё настроение порушил.

— Н-не может быть…

Пробормотала совершенно ошарашенная Миура. Зрители зашумели, стали раздаваться выкрики «Ойлен Сильфид!», «Ойлен Сильфид!». Боже, только бы это не прижилось…

— Подловил… Это была совершенно невероятная траектория.

Хаяма широко улыбнулся мне. Так, как будто мы дружили уже не первый год… Поражённый этим навылет, я лишь крепче сжал в руке мяч.

Я правда не знаю, что надо отвечать в такой ситуации.

Поэтому я просто завязал пустую болтовню.

— Хаяма. Тебе доводилось играть в бейсбол?

— Ну да. Много раз… А что?

Он был явно озадачен моим вопросом, но всё же ответил. Наверно, он действительно хороший парень.

— Сколько человек для этого надо?

— А?.. Восемнадцать, иначе ничего не получится.

— Да, так я и думал… Знаешь, а я играл один.

— А? Что ты имеешь в виду?

Не думаю, что он поймёт, даже если я объясню ему.

Я ведь не просто про одиночный бейсбол.

Знаете, как непросто, когда в одиночестве гоняешь на велосипеде как дурак и душным летом, и леденящей зимой? Вы жалуетесь друг другу «слишком жарко, слишком холодно, просто ужас», а я иду через всё это один.

Как будто вы можете знать… Как будто вы можете понять тот страх, кого некого даже спросить о том, что будет на предстоящей контрольной, когда приходится учиться одному, а потом принимать последствия. Вы даже сравниваете ответы друг друга, сравниваете оценки, называете друг друга дураками или заучками, уходя от реальности, а я должен смотреть этой реальности прямо в лицо.

Как вам это нравится? Не думаете, что я сильнее?

Я отбросил эмоции, готовясь к подаче. Согнул одну ногу, выпрямив другую и изогнувшись как натянутый лук. Высоко подбросил мяч. Ухватил ракетку обеими руками, отводя её за голову.

Голубое небо, уходящая весна, наступающее лето… да пошло оно всё к чёрту.

— Юность, ЧТОБ ТЕБЯ!

И изо всех сил ударил снизу вверх.

Мяч с треском отскочил от ракетки и понёсся ввысь, тая в голубом небе.

Он поднимался всё выше и выше. Превращаясь в крохотную точку, меньше рисового зёрнышка.

— Э-это же… Дух разрушения, парящий в небесах, Удар Метеора!

Заорал Заимокуза, наклонившись вперёд. Какого чёрта ты все мои теннисные приёмы именуешь?

«Удар Метеора», «Удар Метеора», забормотали зрители. Что, и вы все туда же?!

Делов-то… Просто игра «бей и лови».

Позвольте объяснить. Когда я был ребёнком, у меня не было друзей. И я изобрёл новый вид спорта — одиночный бейсбол. Я сам бросал мяч, сам отбивал его, сам ловил. И когда я пытался разработать схему, как сделать игру подольше, я понял, что лучший способ — это «бей и лови».

Если я сразу ловил мяч, бьющий оказывался в ауте. Если пропускал, но ловил до второго отскока, это считался хит. Если отбивал очень далеко — хоумран. Единственным слабым местом было то, что надо было однозначно решить, за кого ты — за отбивающего или за ловящего. Чтобы играть в такую игру, крайне важно играть честно, ну, словно сам с собой играешь в «камень-ножницы-бумага». Ребята, не следуйте моему примеру, играйте в бейсбол с друзьями.

Но это было символом моего одиночества и моим сильнейшим оружием.

Молотом, который рухнет из ниоткуда и расплющит тех идиотов, что прославляют юность.

— К-какого чёрта?

Миура недоумевающе смотрела в небо. Хаяма тоже, но вдруг на его лице появилось паническое выражение.

— Юмико! Отбегай!

Крикнул он по-прежнему ошеломлённо стоящей Миуре. Как и следовало ожидать, Хаяма понял, что происходит… Но было уже поздно.

Мяч по-прежнему поднимался, но всё медленнее и медленнее, тормозимый силой тяжести, пока наконец не остановился.

А затем сила тяжести потянула его вниз, переводя потенциальную энергию в кинетическую. Которая высвободится при ударе.

После долгого, очень долгого путешествия в небе мяч врезался в площадку, поднимая облако пыли, и снова взмыл вверх.

Миура побежала за ним сквозь эту пыль. А мяч летел прямо к сетчатому забору, огораживающему корт.

Вот дерьмо… Она же сейчас в забор врежется.

— Стой!

Хаяма отшвырнул ракетку и рванулся к Миуре.

Успеет? Не успеет?

Две фигуры скрылись в облаке пыли.

Наступила тишина.

В этой тишине кто-то сглотнул… Должно быть, я сам.

А затем пыль осела и все увидели это.

Хаяма врезался спиной в забор, держа Миуру в объятьях. А та, покраснев, крепко вцепилась в его футболку.

В следующую секунду зрители буквально взорвались бурей восторга и аплодисментами. Это была настоящая овация.

Хаяма осторожно гладил Миуру по голове. А Миура всё сильнее краснела.

Зрители продолжали орать…

— ХА-Я-ТО, ДА-ВАЙ! ХА-Я-ТО, ДА-ВАЙ!

Вместо торжественных фанфар прозвучал звонок на урок. Было полное ощущение того, что мы только что видели последнюю сцену с поцелуем, а теперь пошли титры.

Всех охватило чувство, словно они только что посмотрели замечательное кино или дочитали прекрасную романтическую комедию.

С криками «гип-гип-ура!» героев подняли на руки и исчезли с ними в здании школы.

КОНЕЦ.

Чёрт побери.

На корте остались только мы.

— Пожалуй, можно сказать, что мы выиграли сражение, но проиграли войну?

Безразлично пробормотала Юкиносита. Я невольно засмеялся.

— Не смеши меня… Я им изначально не ровня.

Те, кто прославляет юность, всегда в центре внимания.

— Да, пожалуй… Всё так повернулось, потому что здесь Хикки. Ты победил, а тебя все игнорируют… Какая жалость.

— Юигахама, думай, что говоришь. Ты должна соображать, что порой твои искренние чувства бьют больнее, чем злобная брань.