Александр Вельтман - Предки Калимероса. Александр Филиппович Македонский

КОМНАТА БОГАРНЕ.

Кто оценил меня и хочет дать мне власть… сама ли Франция?.. нет — женщина!.. о Боже, Боже! и так судьбы моей прозванье — Жозефина!

ЕГИПЕТ.

Вот и в архиве каменных письмен!

Священная земля, я на тебя вступаю как изгнанник.

Враги определили, поставить на моей могиле Сфинкса.

Но Измаилу Бог послал Зем-зен.

Глупцы! как будто я не понял, что здесь мой главный неприятель флаг Георга.

О, оградите Африку от моря, и Сезострис воскреснет.

Освободите мне другую руку, и я с Тифоном слажу.

Ночь.

1799.

(Корабль, отплывающий от берегов Египта).

Прощай Египет мой! на берегах твоих… меня… не поняла судьба!

Останься же жилищем мумий!

Прощай мой Юг!.. что моря глубина и горечь… смотри на эти слезы и печаль… вот глубина и горечь!

Зовет меня мой жребий… на западе мне славу предлагает…. Колосс восстал, от Севера идет….

Мильоны одного зовут на помощь!

Кто ж тот, кого они зовут?

Царь или раб?

(Певец на корме):

Плыви Царица ночи звёздной,

ТЮЛЬЕРИЙСКИЙ ДВОРЕЦ.

(Мужчина среднего роста, нос орлиный, взор проницательный, идет в короне и порфире, сопровождаемый Перами и первыми чинами Франции; в тронной остановив взором свиту, входит один в отдельный покой, сбрасывает корону, бросается на диван, закрывает лицо руками…)

Я Царь!..

Где ж Граф Прованский? Где ищет прав своих?

В Венеции на карнавалах, на торжищах кокетки Вены, в пустынях Севера….

И изгнанный отвсюду, вступает в подданство Георга… бедный Лилль!

Но эту тяжбу… решил не я, а век!

КАБИНЕТ В ТЮЛЬЕРИ.

(Мужчина в сером сюртуке сидит подле стола).

(Мария-Луиза входит с царем Рима на руках; на шее младенца цепь всех Австрийских орденов).

— Суров, задумчив ты; нет ласки даже к сыну, наследнику любви твоей ко мне.

— Наследнику? и в сердце есть престол; но не наследственный.

— Ты Император, твое сердце, одно для всех… как солнце… как солнце благотворно… но… к нему опасно приближаться… оно сожжет….

— Народ и женщина — два равных существа! кто угодит на них, тот…

— Полно… Прости меня, мои слова не ропот… но так… я нездорова… во мне мечтательность родной земли осталась…. Не дочь я Франции во мне нет жизни яркой, нет пламени…

(уходит).

Хотел бы я простым быть семьянином… владеть одной женой… но женщина — Хаос; а я не Бог, чтобы единым словом мог отделить в ней твердь от моря и свет от тьмы!..

Люблю ли я? могу ли знать любовь? — умею ли любить?…

О, дайте Эвву мне, когда она еще в одежде не нуждалась! когда она не ведала стыда!., и та мне будет петь слова чужие, и будет ей владеть не я, а змей, которому нужна моя погибель!

(Приложив руку к сердцу).

Но тут… есть что-то… здесь отшельник, нашедший в мире пустоту, и мир в самом себе. Здесь воин… он бьется за других!.. Здесь человечество, здесь мир всеобщий, здесь слово дивное: «да будет!» но кто поймёт благоустройный голос?

В природе день от ночи отделён; за чем же в людях мрак со светом смешан?.. кто повелит им разделиться?

(Солнце ударяет в окно):

Иду, покуда светит!

О слабый светоч! в пучине времени горишь; но не поможет осветить душевной тайны!..

Светило разума затмит тебя!

Ты, солнце неба, пред ним пятно на ризе голубой!

КРЕМЛЬ.

1812 года.

(Дворец освещен, внутри слышна музыка и пение. На балконе кто-то стоит, склонясь на периллы, озаряемый пожаром Замоскворечья).

Горит гнездо двуглавого орла… а он парит под облаками! он невредим, не опален пожаром… я обманут!.. он смотрит на меня как на свою растерзанную жертву!

О Юпитер! когда в когтях твоих сберутся громы… я пропал!

СРАЖЕНИЕ ПРИ ЛЕЙПЦИГЕ.

18 и 19 октября 1815.

Ты изменяешь мне! и все мне изменяет!

Народы роют мне могилу!

Союзники Саксонцы, Виртембергцы! браво! и вы во след Баварцам! из-под знамен, в ярмо!

Бертье! узнай еще… здесь нет ли Королей, которые желают отпускной…

Эльстер, Эльстер!.. что не течешь назад? что не изменишь Эльбе, которая несет тебя на Север? Что не торопишься упасть в Дунай, иль в море Юга?

ФОНТЕНЕБЛО.

(Маленький Капрал подходит к шкатулке, открывает ее и вынимает Корону Франции).

Прощай же… шапка!

О, посмотрел бы я, кому-то ты придешь по голове.

ОСТРОВ ЭЛЬБА.

Здесь и низверженный Уран жил некогда в оковах!

ОСТРОВ ЕЛЕНА.

Подайте синий плащ Маренго! Пусть будет он мне гробовым покровом…. Пусть он со мной истлеет…

О, это первая была порфира моей ничтожной власти на земле!..

Я пыль хотел стереть с земного шара, я отряхнуть хотел с людей насевший прах!

Не хотели… люби!..

Не знаю, что такое сон… об этом должно спросить у Овидия. Овидий хорошо понял его.

Сон есть… но и есть также сон…

Что ж такое сон?…

И я задумался; а старый Цыган продолжал рассказывать:

«Овладев храмом, Лин выпытал у Зейдманов, как делается пиво и мед, и вино, которое так понравилось ему, и которое так сладостно усыпило его в храме. Выкатив из погребов несколько бочек пива и меду, он поил народ. Упоенные люди провозгласили его своим Паном.

В воспоминание события, Лин снял череп с козла и надев вместо шапки, накинул пурпуровую мантию Ванского Местара через плечо, взял в одну руку жезл, сделанный из виноградника — так; называли Людины кусты, коими усеяны были холмы внутри оград Вангарда, — в другую руку взял арфу.

Знамением своим избрал Лин новорожденное светило ночи, и назвал его Линой — люди прозвали Луной.

Подняв весь народ, мужчин и жен, на ноги, он велел обвесить острые рогатины виноградными кистями, и пошел вдоль по Инду, из села в село. С плясками и песнями шли толпы народа за ним.

На огромной колеснице, перед которою следовали на шестах изображение Луны и Овна, стояла бочка; на этой бочке сидел Лин, которого и прозвали бочкой. Из этой бочки давал он живой воды только недужным; и много чудес делала эта вода. Со всех сторон стали стекаться к Лину, все шло к нему на встречу и просило исцеления.

Почти без сопротивления, прошел он Индию и намерен был покорить Эфиопов, называвших себя земными богами; но ему должно было проходить за хребет Ливийский, мимо Цыган [15] По-персидски (Зенги) Египтяне, Эфиопы, Негры. , наших предков, которые назывались в старину Блеманами, т. е. черными Эфиопами.