Сергей Павлов - Акванавты. Неуловимый прайд

- Привет, Марк! - сказал Леонид. И на всякий случай полюбопытствовал: - Ты меня узнаешь?

- Никак Русанов?.. - неуверенно спросил Марк.

- Он самый.

- А что же мне сказали, что связь затребовал «Мастодонт»?!

- Все правильно.

- Ничего не пойму… Я же тебя вчера в Зимней Пирамиде видел!

- А сегодня видишь на «Мастодонте». Ладно, Марк, дело не в этом. Дело в том, что мне нужен Крамер. Улаф Крамер. Ты ведь знаешь Улафа?

- Конечно, знаю. А ты знаешь, что сейчас творится в Дальнем?

- Представляю.

- Позволь, но где же я буду искать тебе Крамера?

- Позволяю где хочешь. Мне нужен Крамер. Срочно. Живой ли, полуживой ли, но мне нужен Крамер. Понял?

- Понял… - сказал Марк. - Побудь на связи.

Четверть часа Леонид провел в томительном ожидании.

- «Мастодонт»-шесть, «Мастодонт»-шесть! - позвали с экрана. Леонид подошел.

- Ну?

- Все оказалось просто! - сообщил Марк. - Крамер был дома. Я подключу тебе его домашний видеотектор.

- Полезный ты человек, Марк, - похвалил Леонид.

- Он спал. Я едва сумел его разбудить.

- Я так и подумал.

- Вчерашний вечер его, наверное, ужасно утомил.

- Наверное, - сказал Леонид.

Марк посмеялся.

- Так я подключаю?

- Да, - сказал Леонид. - Подключай.

Дверь из рубки открылась, в салон заглянул связист-атмосферник, рыжий парень с умным и строгим лицом.

- Разговор не затягивайте, - посоветовал он. - «Мастодонт» входит в зону верхнеатмосферного ионного циклона. Я не могу поручиться, что через десять минут мы сможем держать связь так же стабильно.

На экране замелькали фиолетовые зигзаги. Потом изображение стабилизировалось, и Леонид увидел Крамера. У Крамера были непричесанные волосы, опухшие глаза и небритые щеки.

- Привет, Улаф! - сказал Леонид. - Прости, что разбудил.

- Привет, привет!.. - Крамер потер ладонью небритый подбородок. - Ты откуда?

- Я с Дэном Фростом на «Мастодонте»-шесть.

- А… То-то, я смотрю, у меня экранчик дергается. Значит, в Рой тебя носило? Как Маккоубера…

- Вот что, Улаф. Болтать особенно некогда. Наш «Мастодонт» в зоне ионного циклона, и связь с минуту на минуту может прерваться. Так слушай меня внимательно. Катер погиб, и мы здесь немного застряли. Во-первых, ты должен немедленно разыскать Бригитту и Надию и суметь их успокоить. Во-вторых, немедленно свяжись с диспетчером на Ио, дай ему знать о нас, чтобы он не успел удариться в панику и растрезвонить на всю Систему о пропаже «Тайфуна»-двадцать пять. И попроси его подогнать «ЮП-Следопытов» в район орбитального дрейфа нашего Роя.

- Тоже немедленно? - спросил Крамер.

- Немедленно и пренепременно.

- Понятно… - Изображение дрогнуло и потянуло лицо Крамера вкось. - Значит, с Роем что-то происходит?..

- Мне отсюда не видно, - сказал Леонид. - Не перебивай меня, мне нужно успеть сказать основное. Разыщи там наших ребят и засади их за пульты дистанционного наблюдения. С Роя глаз не спускать!.. Теперь я вкратце обрисую тебе ситуацию. Рой - сверхсистема, а Маккоубер - гений, намеренно создавший эту сверхсистему. Намеренно, Улаф! Маккоубер - гений Проекта. Я ошибался, думая, что он ушел, якобы убедившись, что погубил Проект собственными руками. Нет, Улаф! Он сбросил в Рой Ц-стержни и тем самым блестяще завершил первую стадию Проекта созданием сверхсистемы Ютавр. И ушел единственно потому, что, как честный и дальновидный ученый, не счел себя вправе оставаться во главе Проекта во второй его стадии. Он понимал, что со сверхсистемой ему не справиться, и абсолютно верно решил, что Ютавром должны заниматься более компетентные в этой области специалисты. Ты спрашивал вчера, будут ли у нас идеи для продолжения Проекта. Так вот, основная идея - это не считать Маккоубера глупцом и продолжать реализацию Проекта. А идеи конкретной реализации уже прорастают, Улаф. Например, у меня уже есть основание полагать, что девять сгустков Ютавра - это метод его формирования на основе информации, воспринятой Роем из Большого Космоса. На основе БК-информации, Улаф! Ты знаешь, что такое альбастезия? Для нас альбастезия - это вполне вероятный способ получать от Ютавра всю информацию. Всю, Улаф! И Ю-информацию, и БК-информацию, уж и не знаю, что важнее… Ютавр - интересное созданьице, Улаф. И очень ценное для человечества. И очень универсальное. От него мы должны получить в миллиарды раз больше всяческой информации о Вселенной, чем надеялись, когда начинали Проект. И не нужны нам теперь ни «Слоны», ни «Муфлоны», ни «Физлеры». И «Магистр» нам не нужен в его теперешнем качестве. Систему «Магистр» нам придется по-новому переосмыслить… Понимаешь, Улаф?

Крамер молчал.

- Ты меня слышишь? - обеспокоился Леонид.

- Ты все сказал, сын льва? - спросил Крамер.

- Да. Как будто…

Крамер взъерошил волосы и надвинулся на передатчик видеотектора:

- Теперь повтори мне все сначала и немного помедленнее. К сожалению, я не гений. Я не Эйнштейн, не Маккоубер и даже не Леонид Русанов. Я рядовой математик, обыкновенный специалист по моделированию информационных систем.

- Сверхсистем, - уточнил Леонид.

- О, ты, кажется, предлагаешь мне новую должность? Так понимать?

- Нет, не так. При чем здесь я? Жизнь предлагает.

Если когда-нибудь появится книга, исследующая пути обращения того или иного писателя к научной фантастике, мы не раз удивимся тому, сколь причудливы и неожиданны эти пути для судьбы отдельно взятого человека, в творческой и жизненной биографии которого, вероятно, неизбежны моменты или факты, формирующие душу будущего художника-фантаста и неумолимо влекущие его в Страну Фантазию.

В самом деле, что заставляет людей, долгое время занимавшихся, скажем, поэзией или веселыми детскими книгами, вдруг обратить свое внимание на научную фантастику? Или ученого, свято верящего в непогрешимость добытого знания, обращаться неожиданно к написанию научно-фантастических романов, для большей части которых характерно смещение привычных строго научных рамок?

Опыт прошлого и настоящего показывает, что научная фантастика является одним из методов художественного исследования действительности, а культура вообще и современная культура в частности поднимается навстречу непредвиденному, неизвестному, фантастическому… Фантастика же в разных формах, в разном качестве, но с все большей интенсивностью проникает в современную культуру, постоянно обогащая различные виды искусства новым содержанием и арсеналом средств художественной выразительности.

И научно-технический прогресс так или иначе определяет ныне генеральные направления литературы, ибо жизнь человека и общества самым тесным образом связана с последующим характером развития науки и техники в современном мире.