Сергей Розвал - Невинные дела. Роман

Но если прежде господин Сайдахи проявил некоторое замешательство и подобно ученику, не подготовившему урока, прикинулся болящим, то теперь у него было достаточно времени. Как шутили в кулуарах журналисты, во время болезни его подготовили опытные репетиторы. Секретарь бодрым голосом зачитал решение судьи об отказе допустить свидетельские показания Чьюза по нижеследующим мотивам: во-первых, заявление Чьюза уже было опубликовано прессой, и потому его личное выступление не сможет внести в дело ничего нового; во-вторых, после прискорбного события в Светлых Грезах, где погибли и чертежи и изобретение Ундрича, нет никакой возможности установить, соответствует ли истине вышеупомянутое заявление, вследствие чего оно а не может быть принято судом во внимание; и. в-третьих, наконец, вышеупомянутое заявление не может иметь никакого отношения, к данному делу, поскольку найденные у Бейла при обыске чертежи воспроизводят секретное оборудование для производства изобретенной инженером Ундричем аппаратуры. Понятно, все это было изложено несколько посложнее, тем юридически цветистым языком, который людям, никогда не судившимся, подчас кажется ребусом: с тревогой и надеждой бьются они над страшной загадкой, стараясь понять, что же она им сулит - полное оправдание или пожизненное заключение. Все же из двух страниц судейского решения (к тому же в письменном виде оно было без повторений и заиканий) сразу же стало ясно главное: Бейла обвиняют в хищении чертежей не самого изобретения, а лишь какого-то подсобного оборудования для его производства. У журналистов перестало щекотать в носу, как у собаки, потерявшей след дичи, и в зале повеяло легким холодком разочарования. Адвокат Бейла Питкэрн сразу же оценил положение.

- Ваша честь, - сказал он очень решительно, - защита указывает на явное несоответствие между вашим постановлением и обвинительным заключением. В обвинительном заключении сказано (часть такая-то, глава такая-то, пункт такой-то): обнаруженные у Бейла при обыске секретные чертежи воспроизводят изобретение инженера Ундрича, то есть самую аппаратуру, но не оборудование для ее производства, как указывает ваша честь…

- Нет, несоо… несоо… ответствия… нет, - возразил судья. - Обвинительный акт вообще… вот… именно… вообще… А я уточняю… понятно?.. Уточняю… Защите предоставят… да… чертежи…

Все последующее, по меткому замечанию (опять-таки в кулуарах) корреспондента газеты «Горячие новости», стало похоже на диспут на соискание ученой степени доктора технических наук. И похоже было, что более всего домогался этого звания судья Сайдахи. Он вступал в спор даже с техническими экспертами, и там, где ему не хватало аргументов, все восполняла власть судьи. Представленные чертежи, именуемые на юридическом языке вещественными доказательствами, были рассмотрены обвиняемым Бейлом, адвокатами, прокурором, технической экспертизой и присяжными (среди которых только старшина имел представление о чертежах, правда, не в области производства прожекторов: на его фабрике изготовлялись дамские платья и шубки).

Подсудимый Бейл заявил, что ни этих, ни других чертежей не похищал и нигде не скрывал. Он, Бейл, проработал около десятка лет токарем и фрезеровщиком на различных заводах и отлично знает, что станки, подобные изображенному на чертеже, открыто рекламируются в проспектах крупных фирм. После разоблачения так называемого изобретения Ундрича профессором Чьюзом ясно, что станки эти нужны были господину Прукстеру не для производства прожекторов Ундрича, а для модернизации своего завода: оборудование его довольно устарело. Вот для чего сумасшедший генерал выдал своему компаньону по бизнесу государственные субсидии.

Судья Сайдахи пришел в ярость и лишил Бейла слова.

Следующий день принес судье Сайдахи новую неприятность. Адвокат Питкэрн, встав с места и держа в руках толстый журнал в красочной обложке, просил о приобщении к делу проспекта машиностроительной фирмы…

- Не относится… нет… - перебил судья.

- Однако, ваша честь, здесь фото того самого станка, сокрытие чертежа которого вменяется в вину господину Бейлу… Эксперты могут установить…

- Не относится… экспертам нечего… нечего…

- Позвольте, по крайней мере, огласить название фирмы… Кто хочет, убедится…

- Не позволю… нет… Не рекламное бюро… нет…

- Но надо же, ваша честь, установить истину…

- Она установлена… вполне… установлена… На чертеже… гриф… вот именно: «строго секретно»…

- Ваша честь, - возразил адвокат, - если на чертеже пылесоса поставить гриф «строго секретно», станет ли от этого пылесос атомной бомбой?

- Оскорбление… оскорбление!.. - закричал судья. - Лишаю…

Журналистские души ликовали: здесь, что ни слово, была пощечина судье. Журналисты довольно интересный народ: судят они вполне здраво и по-детски радуются, когда физиономии, подобные сайдаховской, получают оплеухи, но своими разумными мнениями и впечатлениями обмениваются только друг с другом, на долю же читателей оставляют те суждения, которые оплачиваются редакциями.

Адвокат не успокоился. Он поинтересовался, не может ли он задать прокурору вопрос совсем по другому поводу.

- Но предупреждаю… - вытянул палец судья.

- Самый невинный вопрос, ваша честь, - успокоил адвокат. - Вот рабочие несколько дней держали Медианский завод в своих руках. Чем же объясняет господин прокурор, что, по его словам, Бейл взял чертеж станка? Не разумнее ли было взять чертеж прожектора Ундрича?

- Своеобразное разделение труда, - ехидно улыбнулся прокурор, - в Медиане коммунистам дали инструкцию похитить чертежи станков, а в Светлых Грезах - самого изобретения.

- Протестую, ваша честь! - воскликнул адвокат. - Нигде никем не доказано, что в Светлых Грезах коммунисты похищали…

- Протест принят… - важно сказал судья, - принят… Вот видите… господин Питкэрн… когда вы правы… я поддержу… всегда поддержу.. судья обязан… неправильности… вот именно… изгонять… правду… - Тут судья закашлялся, так и не закончив своей реплики. Он снова посмотрел на ложу прессы: произвела ли впечатление его речь? Произвела: журналисты строчили в блокноты…

- Благодарю, ваша честь, - адвокат поклонился судье. - Напоминаю однако, что господин прокурор не ответил.

- Я думаю, помирю вас, господа… - все так же важно сказал судья, - да, помирю… Секретарь, огласите справку… огласите…

Секретарь огласил: администрация Медианского прожекторного завода уведомляла суд, что чертежи прожектора Ундрича на заводе не были получены…

- Вы удовлетворены… господин Питкэрн… удовлетворены? - спросил судья.

- Вполне, ваша честь, - адвокат снова поклонился. - Теперь ясно: вся печать кричала о том, что коммунисты похитили в Медиане величайшее военное изобретение, а администрация завода и вы, ваша честь, молчали о том, что в Медиане не было даже чертежа этого изобретения!