Киселев Георгий - Реинкарнация и… (первые 4)

– Все материалы по Фрэнку… да… срочно.

Спустя 1 минуту и 43 секунды вошла секретарша с тяжелой папкой. В палке лежали бумаги и несколько кассет звукозаписи.

Как только мы остались вдвоем, то разошлись в разные стороны: за столом слушал мой подарок хозяин кабинета, а я в уголке спокойно прослушивал и просматривал все, что накопилось обо мне.

Когда Крон прослушал записи вдоль и поперек, он бросил кассету в камин. В жаркий душный вечер пылал камин, и одновременно работали кондиционеры? Впрочем, эта причуда и мне помогла избавиться от папки. Огонь слизывал листочки дотла, морщил и сплавлял в комки кассеты. С сожалением жег свою родословную, ибо Крон все одно не выпустит с обличающими его документами.

– Еще что-либо есть?

– Есть, несомненно, есть. Без гарантий разве к тебе пойдешь? – солгал противнику. – Остальные документы – мой страховой полис. Я ими никогда не воспользуюсь, но при одном условии.

– Каком?

– Ты должен забыть меня, всех моих друзей и знакомых. Я исчезну из твоей жизни, а ты из моей.

– Гарантии?

– Слово робота против твоего и трезвый расчет. Нам обоим ни к чему война.

– Согласен, – процедил сквозь фарфоровые коронки заказчик моего человечьего облика и нутра кибера. – Я тебя отпускаю, иди спокойно, Фрэнк.

После взрыва в грузовом отсеке, система управления крылатой машины стала медленно, но безостановочно умирать. Сначала лайнер дал крен на правый борт. Затем погасло освещение, и соседки визг резанул по ушам. Визг включил панику в салоне. Почти сразу за первым нервным криком, спустя всего 6 секунд, гордость компании «Люфтганза» клюнула носом, и машина ушла в безнадежный штопор.

«Сколько еще осталось да земли? Одна, максимум две минуты… Буду готовиться к посадке: ремни пристегнуть, руки и голову прижму к ногам. Теперь можно и поразмышлять. Диверсия − работа Крона или случайное совпадение? Менее одного процента за случайное совпадение. Рискованный, глупый поступок… Это ему даром не пройдет. Крон многого не учел».

За иллюминатором по дюралевому корпусу металось пламя, кое-где прорывалось в салон сквозь щели. Такого массового психоза, рвущегося сквозь сотни обезумевших глоток, я еще не слышал и сбавил слуховые восприятия.

«До земли еще, – я произвел быстрый, приблизительный расчет. – Секунд 35-40. Время еще есть обмозговать ситуацию…»

– Начнем передачу последних новостей с трагического события. – Равнодушно тараторил диктор с телевидения. – Случайно оказавшемуся поблизости вертолету удалось заснять авиакатастрофу.

Страшное предчувствие тяжело давило душу.

«А вдруг он там?» – острой занозой въелась мысль и стала прокручиваться испорченной пластинкой.

Малыш, словно услышал тревогу матери, закричал сильно с надрывом.

– Ну что ты, что ты, – уговаривала его Лиза.

Малыш услышал молоточек родного сердца, ласки матери и быстро успокоился.

На экране падал авиалайнер. Борт лизали тугие языки алого пламени. Хвост почти не виден в дыму, но временами он рассеивался, и телекамера записала дребезжание хвоста, пока он не оторвался с частью фюзеляжа. Из брюха машины посыпалось какое-то рванье и несколько человек. Обломок хвоста, фюзеляж, россыпь маленьких точек-людей витала в воздухе еще с минуту, пока не приняла земля мешанину страха, мяса и дюраля.

Потом на экране пошел калейдоскоп останков аварии: крыльев, двигателей, рваных листов обшивки и людей… Бесконечная вереница изувеченных, мертвых тел. Голова негра. Несколько почти близнецов китайцев. Блондины, брюнеты, лысые, дети… Кого здесь только не было, но все одинаково мертвые.

И вот…

– А-а-а, − вырвалось потрясение Лизы, малыш тоже зашелся, плачем.

… Оператор выхватил санитаров с носилками, а на них, во всю ширь изображения, он.

«Весь в крови, не дышит. Фрэнк, милый Фрэнк!!!»

Плач сына и жены был ему достойной панихидой. Он так мечтал, чтобы его приняли за человека, а по роботам так не плачут. Все же Фрэнк заслужил настоящую любовь, сбылась мечта свихнувшейся машины.

Тела еще только завезли. Часть отправили в морозильные камеры-пеналы, а часть лежала двумя рядами у стен длинного подвала. Фрэнк лежал в правом ряду.

Лиза загодя готовилась к тяжелой встрече, но слезы оказались неподвластны.

– Я хочу забрать мужа, – остановила она рыжего патологоанатома в таких же отвратительно-рыжих перчатках и бирюзовом халате. – Вот он.

– Ваши документы.

Лиза предъявила паспорт.

Рыжий хозяин мертвого царства бегло его просмотрел, вернул обратно и наклонился к Фрэнку. У покойника на груди валялась тощая кучка содержимого карманов. Рыжая перчатка выудила паспорт.

– Да, забирайте, – ответил рыжий, сравнив данные на Лизу и Фрэнка. – Примите мои соболезнования. Санитары вам помогут доставить тело. Его обмыть, одеть?

– Спасибо, я сама.

Стоит ли говорить, что я все слышал. Слышал, но молчал. Фаготы еще только восстановили слух и осязание. Сейчас шла борьба неутомимых мини-киберов за дыхание и, в конечном счете – саму ЖИЗНЬ. Мне еще повезло: самолет свалился на стог сена, страховочные ремни тоже смягчили падение. Конечно, формально я погиб, как и все, но у меня был дополнительный запас прочности, и его хватило, дабы выскользнуть из костлявых лап ненасытной старухи с косой. Только все было совсем не сказочно просто, даже мои возможности испытали предел, но чаша судьбы склонилась в пользу жизни.

Наконец я выдохнул остатки крови, и она потекла по щеке. Вдохнул с хлюпаньем – еще не освободился от загустевшей крови в трахеях. Следующие вдохи-выдохи переросли в кашель, слившийся с потрясением Лизы:

– Фрэнк, Фрэнк?! – радость, недоумение рвались винегретом чувств. − Любимый, ты жив?!

– Да, – наконец удалось продышаться. – Но никто о моем воскрешении не должен знать.

– Конечно, не волнуйся… Все сделаю, как ты хочешь.

Лиза гладила волосы, вытирала платочком кровь и счастливо плакала.

– Кто ты? Волшебник? – спросила жена.

И час истины пробил. Лгать человеку, человеку за которого в ответе, матери моего сына не мог. Не было сил и на правду. Все программы бунтовали, предохранители срабатывали один за другим. Наконец унял дрожь в коленках и приготовился к проклятьям – кому нужен муж – получеловек или полу робот.

– Лиза, слушай, – начал я и рассказал свою родословную и короткую, но бурную историю жизни.

– Милый, – ласково теребила волосы Лиза. – Как ты натерпелся, намучался.

– Ты не поняла, − перебил непонятливую жену. Я – робот.

– Все я поняла, – нежно улыбнулась Лиза. – Ты – мой муж, любимый. А протезы бывают разными. У кого – зубы, а у кого – мозг.