Святослав Логинов - Журнал «Фантастика и Детективы» №9 (21) 2014

Ленивец сомкнул веки и, прикинувшись спящим, оборвал разговор. Хайсу ничего не оставалось, как возвращаться на крейсер.

Он запросил информацию по пингвинам. Аналитик удивился:

– Капитан, этот вид бесперспективен, – но вывел данные на экран.

Если не считать мелких отличий, перед Хайсом предстал типичный – только голый – пти-ок-бей.

– Забавное совпадение, правда? – весело скрежетнул аналитик.

Капитан затаил дыхание. Кажется, он догадался, к чему клонил Шиншиопай Третий.

Вскоре он отыскал картинки с гималайскими медведями, точь-в-точь похожими на гризи. Чуть позже обнаружились осьминоги-аргонавты – вылитые октапузы из Шестого Сектора; своего приятеля из Патруля он узнал в бурогорлом ленивце.

Хайс выгнал всех из рубки, запер двери и дрожащей ногой ткнул в раздел «богомолы»…

– Спятить можно, да? – улыбался Шиншиопай Третий, распушившись под лучами закатного солнца. – Все галактические расы зародились на одной планете. Здесь наш всеобщий инкубатор.

– Невозможно! – стонал Хайс. – Я отказываюсь быть твоим сопланетником или сопланетником медведей, птиц, осьминогов… лучше я запишусь в брачную команду, чем терпеть такое!

Обер-сержант пожал плечами.

– Как пожелаешь. Но кошмар не в том, что в нас много общего. Кошмар в том, что наши расы не родились – нас сделали. Видимо, тот самый последний абориген, которого ты, мой воинственный друг, так и не отыскал. Других объяснений я не вижу. Между прочим, пти-ок-беи спешно покинули планету; кажется, они тоже догадались.

Патрульный умолк, катая песок в трёхпалой лапе, а Хайс, набравши воздуха, с отчаянием засвистел ему в ухо:

– Кому нужна эта правда? Подобное знание взорвёт Галактику! Сколько народов почувствуют себя обманутыми? Сколько цивилизаций рухнет? Сколько миров окутает пламя религиозных войн? Так может, умнее случайно забыть на этой проклятой планете десяток взведённых кварковых бомб? Чтоб наверняка…

Обер-сержант вздохнул.

– Капитан, вы собираетесь взорвать своего Создателя? – прошептал ленивец. – Своего Бога?

– А если его здесь нет?

– Когда и кто знал точно? – патрульный помотал головой. – Не выйдет, дружище. Не с нашими возможностями и не с его умениями. Пушистый астероид! Три расы не сумели его найти! Что уж мечтать о физическом воздействии?

– Но если его нет?! – заорал Хайс.

– Плевать! Хуже будет, если он есть.

Хайс молча поднялся. Не оборачиваясь, побрёл к крейсеру.

Через минуту антрацитовый куб, тяжело оторвавшись от поверхности, растворился в небе.

– Бедолаги! – пробормотал обер-сержант Шиншиопай Третий, взглядом проводив корабль. – После такого фиаско угодят на брачные игры всей командой. Старину Хайса жалко. Душевный парень, особенно для богомола.

Резидент Галактопатруля поднял пушистые лапки к небу и взмолился:

– Господь всемогущий и Создатель сущего! Ответь мне, дай знак: я правильно поступил, оттолкнув друга и послав его на верную смерть?

Шиншиопай Третий очень хотел верить, что где-то там, на другой стороне этой чудесной планетки, некто ненайденный и непознанный приоткроет заспанные глаза и усмехнётся.

Пусть промолчит, пусть не станет вмешиваться – как обычно – но хотя бы приоткроет глаза.

Если он, конечно, разумен.

Галина Соловьева

27 января 1964 г.

Малыш мотался за ней хвостиком, порывался подхватить тяжелое ведро с кормом, лез под руки. Его «Давай, помогу» давно навязло в зубах. Гиены, понятное дело, мальчишку не замечали, а вот раздражение Магды стаю беспокоило. Старшие отвлекались, косились на кормилицу, поднимали носы кверху, вынюхивая опасность, а молодой и наглый Ги-61, оставшись без внимания, пролез к мясу без очереди, оттеснив авторитетную Ену-13. Та цапнула нахала за круп, визг юнца добавил суматохи…

Магде захотелось окриком навести порядок, но она давно дала себе слово не вмешиваться. Иерархия должна устанавливаться изнутри, без участия человека. Она отошла и, чтобы отвлечься, прикрикнула на Малыша.

– Не суйся под руку! – тут же раскаявшись, добавила мягче: – Пойди лучше, посмотри, как Ги-72 проходит лабиринт. Потом мне расскажешь.

– Расскажу! – обрадовался парнишка. – Я все-все расскажу, я приметливый!

Он запылил босыми ногами к лабораторному вольеру.

Тощий какой, – вздохнула про себя Магда. – Не кормит его мать, что ли?

Мелькнула мысль напечь вечерком плюшек с корицей – для себя одной скучно, а угостить мальчишку – самое то. И компания будет.

А если сказать ему, чтобы и маму позвал? – усмехнулась она про себя. Матери Малыша Магда ни разу не видела. Если примет приглашение – это будет первое новое знакомство за пять месяцев. Давно, давно на биостанции не появлялись новые люди. А гиены – не слишком приятная компания.

Она вздохнула. Двадцать лет ушло на гепардов. Потерянные годы. Теперь можно себе признаться – она обманывала себя, забыв об их индивидуализме, избирательности в пище и о малой скорости воспроизводства – просто потому что хотелось создать что-то не только разумное, но и прекрасное. Бурые гиены напрашивались с самого начала: разнообразная система питания, сложная социальная жизнь, межгрупповое спаривание, сравнительно короткая беременность и все это при удивительно низкой для хищника агрессии. После того, как приматы вымерли вместе с…

Она оборвала мысль, как туго натянутую струну. Словом, она бы с самого начала взяла гиен – не будь они такими вонючими уродами.

Магда обернулась к стае. Порядок давно восстановлен, звери жадно доглатывают куски мяса. Сейчас щенные уйдут кормить детенышей, а остальные подойдут «благодарить» – будут тыкаться измазанными в крови мордами, тереться о колени жесткими пыльными боками.

Капитан подошел неслышно, приобнял за плечи.

– Страдаешь, мученица науки?

Давно же он не объявлялся! Впрочем, Магда привыкла и принимала как должное и долгие отлучки, и внезапное возвращение.

Она пожала плечами, вывернулась, посмотрела ему прямо в глаза – голубые на загорелом дочерна, выдубленном лице. Да, это зрелище много приятней кровавой трапезы. Удивительно, капитан рос вместе с ней, а выглядит моложе лет на десять. Может, это потому, что не насилует себя, не тянет унылую лямку. Дальние плаванья, а теперь скачки по пустыне с почтой – ему в радость. И все же он вернулся к ней, к пятидесятилетней некрасивой женщине.

От этой мысли на душе полегчало. И когда альфа-пара подвела клан на благодарственную церемонию, Магда, стараясь дышать ртом, сумела даже почесать острые уши молодняка, снисходительно похлопать по спине наказанного Ги-61. Заодно проверила – ни следа зубов, Ена снисходительна к молодым. Ей бы такую снисходительность.