Александр Суздаль - Чужие отражения чужих тел

— Кто это сделал? — спросила у него Маргина, отвлекая Кеерземина от созерцания дочери и жены.

— Какой-то неизвестный мужчина, — ответил Кеерземин, а Маргина залезла ему в глифомы, чтобы увидеть облик неизвестного. Не ограничившись этим, она заглянула в глифомы Аирземии и то, что она в них увидела, ужаснуло и возмутило её до глубины души. Она вздрогнула и невольно бросила взгляд на Лилит, которая не замедлила познакомиться с содержимым глифом Кеерземина и его жены.

Сомнений быть не могло – неизвестный мужчина, изнасиловавший Аирземию и заключивший её и Кеерземина в каменные оболочки, оказался Русланом. Смятение, посетившее душу Лилит, быстро исчезло под натиском материнской любви, и она сразу решила, что будет защищать сына, каким бы он не оказался. Она стрелой взлетела к облакам, бросила вокруг симпоты и направилась в сторону хвоста острова Благоденствия.

— Куда она? — спросил Георземин, за что получил под ребро от Фиитземии. В это время на поляне перед домом появился сияющий экземпляр божественного провидения, и Маргина на всякий случай спросила у Кеерземина:

— Не этот ли господин пленил вас в яйце?

— Я не знаю этого человека, — сказал Кеерземин, а Лучезарный, ничуть не смутившись, подошёл к Маргине и с улыбкой произнёс: — Как я рад вас увидеть, Маргина! По воле неизвестной силы меня занесло на этот остров, на котором я заблудился, и мне кажется, что мой нимб немного потускнел вдали от верующих в меня.

— Мимоходом вы прихватили чужой перстень с Вселенными, Ваше Сияющее Величество! — с ехидной улыбкой произнесла Маргина.

— Здесь я, скорее всего, не более чем обычное Высочество, — великодушно произнёс Лучезарный, — и я рад, что могу отдать этот перстень, который мне не по плечу.

Он с некоторой манерностью снял с пальца перстень с Вселенными и с лёгким поклоном протянул его Морти. Она взяла его без всякого удовольствия, так как в данную минуту желала бы разрушить каменную темницу, в которой находилась её мать.

— Может, кто-либо из присутствующих хочет покаяться в своих грехах? — с невинным видом спросил Лучезарный, обводя взглядом всех собравшихся.

— Георземин хочет, — сказала Фиитземия, подталкивая своего мужа к Лучезарному.

— Я грешен тем, что родился, — парировал Георземин, а Лучезарный с улыбкой заглянул в глаза каждому из присутствующих.

— Я хочу, — промолвила Аирземия, а все удивлённо уставились на неё.

— Не соблаговолите ли вы оставить меня вдвоём с кающейся грешницей? — спросил Лучезарный и обвел всех вопрошающим взглядом. Все отошли, даже Морти, а Георземин прихватил с собой Кеерземина и успокаивал его странной сентенцией, родившейся в его грешных глифомах:

— Мысленный грех не считается, но если Аирземия хочет выглядеть святой – то это её право.

Кеерземин ничего не понял и с некоторой тревогой наблюдал, как Лучезарный прикрыл голову грешницы половинкой епитрахильи [39], надетой поверх белого блестящего стихаря и внимательно слушал её горячий шёпот.

После долгого перешёптывания с грешницей, от которого Кеерземин потерял терпение, Лучезарный три раза перекрестил голову Аирземии и помолился самому себе о прощении её грехов.

— Прощайте, и прощены будете, — произнёс Лучезарный и добавил: — Каким судом судите, таким будете судимы!

Аирземия расслабленно улыбалась, видимо, покаяние пошло ей на пользу. Фиитземия, неожиданно для всех, заявила: — Я тоже хочу покаяться!

Она приползла на место Аирземии, которую Георземин утащил к остальным.

— Прими человеческий облик, иначе не могу, — сказал Лучезарный, и Фиитземия с неохотой превратилась из крокодила в красивую женщину. Георземин, давно не видевший жену в таком виде, греховно облизнулся и тоже превратился в усатого гусара с саблей на боку. То, что этот образ он стырил из глифом Маргины, значения не имело, так как Фиитземия благосклонно взглянула на него с некоторым сексуальным интересом. Лучезарный прикрыл её от греха епитрахилью, и начать слушать то, что бубнила ему Фиитземия. Видимо, что грехов у неё накопилось, так как Лучезарный слегка покраснел, слушая подробности. После того, как Фиитземия выложила всё, Лучезарный произнёс сакральное: — Прощайте, и прощены будете. Каким судом судите, таким будете судимы!

Больше желающих покаяться не оказалось и Лучезарный с сожалением развёл руками. Подойдя к Маргине, Лучезарный прошептал ей на ухо:

— Я, кажется, знаю, кто здесь куролесил.

— Я тоже знаю, — с сожалением произнесла Маргина. Видимо, Лучезарный не ожидал такой реакции на свои слова, потому как подошёл к Морти и сказал: — Если я причинил тебе боль, то невольно и не со зла.

— Я на тебя не сержусь, — сказала Морти, не отходя от матери, — ведь ты несёшь людям добро, а я до сих пор считаю тебя своим братом.

Лилит, в глубине души, не верила тому, что её сын Руслан способен на такую жестокость и насилие. Она, скорее, обвиняла в этом давно сгинувшего отца Руслана, передавшего ему свои гены, но только не сына. Если верить симпотам, то Руслан находился в хвосте острова, где, как она разузнала, стоял дом сыновей Георземина и Фиитземии. Прежде, чем что-либо предпринимать, она хотела поговорить с Русланом. Чтобы сократить путь, Лилит полетела над океаном и вскоре увидела впереди себя берег. Она не хотела свалиться с небес на голову сына, поэтому решила приземлиться и идти пешком. Глубокая гавань словно приглашала её в свои объятья, и она опустилась на песчаный берег. Как ни странно, Руслан находился далеко от берега, но не это беспокоило Лилит. Она перебирала в глифомах слова, которые скажет своему сыну, но так, чтобы не оттолкнуть его, и убедить в том, что она всегда на его стороне.

Справа и слева возвышались невысокие горы, а Лилит шла между ними, обходя гору справа, чтобы дальше двигаться уже по прямой линии. Окружающая природа пенилась цветами, украшая радужными красками сочную зелень, и среди этой красоты хотелось остаться навсегда, чтобы не мучили вопросы без ответов. «А мне никто не мешает остаться?» — возникла лёгкая мысль, которая ей понравилась, и она дала себе слово, что разберётся с сыном и останется здесь. «Навсегда?» — неуверенно спросило её отражение на Эрземии и её тело, впитывая прекрасное из окружающего пространства, легкомысленно ответило: «Навсегда!». Миновав гору, Лилит пошла вдоль долины по цветущему разнотравью, ощущая некоторое очищение души и тела, словно она исповедалась Лучезарному. В эти минуты её не тревожили мысли о том, что она скажет своему сыну, потому что слова искажают истинные чувства и желания.

Странно, но она вышла на широкий простор, словно перед ней находилось какое-то озеро. Лилит растерянно подумала, что случайно пересекла узкий хвост острова и упёрлась в океан, но симпоты говорили о том, что Руслан ещё впереди. Слегка смущённая данным обстоятельством, она поспешила и вскоре увидела воду. Дальше на некотором расстоянии, находился какой-то берег, широким полукругом охватывая горизонт. Отправив симпоты вокруг, Лилит обнаружила, что приняла маленький островок за оконечность острова Благоденствия. Лилит повернулась лицом к невысоким горам, по которым она путешествовала и восторженно промолвила: