Брендон Сандерсон - Герой веков (сборник)

Фатрен — также известен как Фатс. Скаа, правитель города под названием Ветитан.

Федре, лорд — печально известный аристократ-мошенник, который жил в восьмом веке правления Вседержителя. Славился любовью к кошкам и каналам.

Фельт — бывший шпион Страффа, брошенный им в числе прочих приспешников после падения Лютадели. Перешел на службу к Эленду и теперь является одним из офицеров в его войске.

Хаддек — предводитель Первого поколения кандра.

Хатсин — см. Ямы Хатсина .

Хвататель — туманщик, который воспламеняет сталь.

Хленниум — древнее королевство, которое существовало до возникновения Последней империи. Родина Аленди.

Хойд — загадка, у которой пока нет решения.

Хранилище — вседержитель оставил после себя пять хранилищ в пещерах под определенными городами. Каждое содержит металлическую пластину, на которой обозначено расположение следующего, а также приводятся некоторые советы самого Вседержителя. Первое хранилище обнаружено под Лютаделью.

Хранитель (Террис) — «Хранитель» часто используется как еще одно обозначение ферухимика. На самом деле хранители представляли собой содружество ферухимиков, цель которого состояла в розыске и запоминании знаний и религий, существовавших до Вознесения. Вседержитель выслеживал их и почти полностью уничтожил, вынудив оставшихся в живых скрываться. После Крушения ферухимики перестали скрываться и начали обучать людей. Предположительно уничтожены инквизиторами (за исключением Сэйзеда) примерно в одно время с осадой Лютадели.

Хэм — громила в команде Кельсера, в настоящее время генерал в армии Эленда. Известен любовью к философским парадоксам, а также привычкой надевать лишь один жилет, какая бы ни стояла погода.

Хэммонд — полное имя Хэма.

Шэн Элариэль — бывшая невеста Эленда, рожденная туманом, которую убила Вин.

Эленд Венчер — император Новой империи, муж Вин Венчер, рожденный туманом.

Эшвезер — имя лорда Сетта.

Якорь (алломантический) — термин для обозначения металлического предмета, который алломант использует для того, чтобы притягиваться к нему или отталкиваться, когда воспламеняет железо или сталь.

Ямы Хатсина — цепь пещер в Последней империи, где ранее добывали атиум. Для работы там Вседержитель использовал заключенных. Кельсер уничтожил способность Ям производить атиум незадолго до своей смерти. В настоящее время служат убежищем для беженцев из Терриса.

В этой истории содержится множество спойлеров к первой трилогии «Рожденного туманом». Серьезно, не начинайте ее, пока не прочтете первые книги. Также советую вам подождать с прочтением повести, если вы не дочитали шестую книгу, «Браслеты Скорби», потому что кое-что является спойлером и к этому роману.

Собственно, я запланировал эту повесть еще в 2004 году, более десяти лет назад. Но долгие годы не был уверен, стоит ли ее писать, — все зависело от успеха «Рожденного туманом» и от того, будет ли читателям интересен Космер.

В итоге все сложилось невероятным образом. На протяжении нескольких лет я работал над сценами к повести, когда выдавалась свободная минутка. И хотя мне очень нравится, что получилось, хочу вас предупредить: структурно она не такая, как большинство моих произведений. История опирается на первую трилогию «Рожденного туманом» и, хоть вполне самостоятельна, имеет временной разброс по всем трем годам трилогии.

Эта книга отличается от всего, что я писал раньше. Нечто странное, но в своем роде смелое.

Итак, наконец настало время раскрыть несколько тайн.

Кельсер поджег одиннадцатый металл. Ничего не изменилось. Он все так же стоял на площади в Лютадели, напротив Вседержителя. Притихшая толпа, и скаа, и знать, наблюдали за происходящим. Медленно повернувшись на ветру, скрипнуло колесо перевернутой телеги. Голова инквизитора по-прежнему была прибита ко дну повозки его же глазными штырями.

Ничего не изменилось, и в то же время изменилось все. Теперь перед Кельсером стояли двое мужчин.

Один − бессмертный император, властвующий тысячу лет: внушительная фигура, черные как смоль волосы. Из его груди торчали два копья, на которые он не обращал внимания. Рядом стоял человек с такими же чертами лица, но держался он совершенно иначе. Укутанный в густые меха, с раскрасневшимися будто от мороза щеками и носом. Спутанные волосы растрепал ветер. Мужчина выглядел жизнерадостно и улыбался.

Один и тот же человек.

«Можно ли это как-то использовать?» − отчаянно соображал Кельсер.

Между ними медленно оседал черный пепел. Вседержитель взглянул на убитого Кельсером инквизитора и властно произнес:

− Им очень трудно находить замену.

Тон его голоса резко контрастировал со стоящим рядом мужчиной: бродягой, горцем с лицом Вседержителя.

«Вот какой ты настоящий», − догадался Кельсер. Но это не помогло. Всего лишь доказало, что одиннадцатый металл − не то, на что он надеялся. Металл не был чудесным средством победить Вседержителя. Придется положиться на другой план.

И Кельсер улыбнулся.

− Я ведь однажды уже убил тебя, − сказал Вседержитель.

− Ты пытался, − поправил Кельсер с колотящимся сердцем. Другой план, тайный план. − Но ты не можешь убить меня, тиран. Я − воплощение того, что ты никогда не сможешь убить, как бы ни старался. Я − надежда.

Вседержитель фыркнул и небрежно взмахнул рукой.

Кельсер напрягся. Он не мог биться против бессмертного.

По крайней мере, пока жив.

«Не теряй достоинства. Дай людям то, что они запомнят».

Вседержитель наотмашь ударил его тыльной стороной ладони. Агония пронзила Кельсера словно разряд молнии. В тот самый миг он вспышкой поджег одиннадцатый металл и уловил кое-что новое.

Вседержитель стоит посреди комнаты − нет, пещеры! Вот он заходит в светящийся бассейн, и мир вокруг него колеблется. Крошатся каменные стены, помещение искажается, все вокруг меняется.

Видение погасло.

Кельсер умер.

Это оказалось намного болезненнее, чем он ожидал. Вместо мягкого погружения в небытие Кельсер испытал ужасное ощущение, будто он был тряпкой, которую раздирали на части два озлобленных пса.

Кельсер закричал, отчаянно пытаясь удержаться от распада. Его воля ничего не значила. Он был расщеплен, растерзан и низвергнут в пучину бесконечных закручивающихся туманов.

Он упал на колени, от боли судорожно хватая ртом воздух. Он не понимал, на чем стоит, казалось, что под ногами просто более густой туман. Поверхность колыхалась как жидкость и была мягкой на ощупь.