Владимир Колотенко - Тебе и Огню

- Но...

- «Какое время на дворе, - говорю я, - таков мессия»!

- Ты хочешь сказать, что...

- А что, - говорю я, - да! Вот тебе и роль!

И не произношу эту роль словом. Всуе. Не облекаю эту великую, я считаю, роль в буковки, которые, как не крути, не в состоянии ведь выразить всю глубину её, Тининой души, духа её сущности, по сути - сути её! Словно оно, это слово-то, стянуто льдом. Краеугольное слово! И вот, если прибавить тепла, думаю я, призвать на помощь весну, её, Тинины слова и оттают и потекут звонкими весенними ручейками... Созидая и творя...

Думаю я...

- Спичку дай, - просит Лена. У неё погасла сигарета. Я снова подношу зажигалку: вжик!

Мессия!..

- Рест, так нельзя...

Я понимаю, я всё понимаю: так - нельзя! Но кто убедит меня в том, что это не так?!

Моя вина - не в том, что не одна.

Твоя вина не в том, что ты - один.

А в том, что неприкаянно летят

Все мотыльки

На яркий свет витрин.

Все... Все!

На яркий свет! На яркий Тинин свет!..

Какая уж тут вина?!! Это - призыв! Зов! Паломничество! Какая же это вина?..

- Так вот, - говорю я, - Жора и вывалился... Вывалявшись в...

- И ты считаешь, что Тина, - прерывает меня Лена, - что Тина...

- Да, они с Жорой...

- И Тина...

Вдруг меня осенило!

- Слушай, - говорю я, - а ты знаешь, как рождаются звёзды?!

- Конечно, - говорит Лена, - берётся пыль, космическая пыль и...

- Какая пыль?! Что такое пыль?! Пф! - и нет никакой пыли... Нет, - убеждаю я Лену, - сперва берётся... слово...

- Слово?

- Сначала. Да, с самого начала! С, - настаиваю я, - Начала. Слово берётся, - говорю я, - а не какая-то там пыль, Слово... Это же классика: в Начале было Слово...

- Рест, зачем ты так? Я же не совсем...

- Слово - как центр кристаллизации... Ну... как... дрожжи, понимаешь меня?

- Закваска, - говорит Лена.

- Именно! И вот это слово...

- Понимаю, - соглашается Лена, - теперь понимаю: Тина, её слова, её рифмы и ритмы...

- Ну да!.. Это же мессианские слова! Ты только послушай!

- Ты считаешь, что её тесто уже вызрело? - спрашивает Лена.

- Тело?

- Тесто! Тесто! Я имею ввиду...

- И тесто, и тело, - произношу я, - вызрело, вызрело... Ты же видела, как она...

Аннуначка!..

- Ничего я не... Я её в глаза не видела, вашу Тину! Как я могла видеть?

- Зреет она, вызревает на глазах. Не по дням, а по часам. Ты бы видела, как она...

- Рест, мог бы и...

Лена обижена? Я, конечно, перестарался. Я заметил за собой: как только речь заходит о Тине, я не в состоянии сдерживать себя от... Да, меня тотчас охватывает какой-то внутренний трепет, я теряю власть над собой, меня просто несёт, несёт... Так бывает, когда... Трясёт... Ну да это понятно... Тут ничего поделать нельзя. Разве что...

- Да-да, - произношу я, несмотря на Ленино «мог бы...».

Если бы мог, то и...

- ...прям по минутам, - говорю я, - вызревает. Прям вся лопается, переполненная соками жизни. Знаешь, - как персик, как зрелый-презрелый персик... Не перезревший, но и вызревший! Слюнки прям так и капают! Ну ты знаешь, как это бывает... Текут...

- Знаю...

- И хотя ей только-только за двадцать, она уже... Вот! Ты только послушай!..

Лена ждёт: ну-ка, ну-ка? Даже сигарета слушает - затухает.

- Дождёмся, - говорю я, - тридцати трёх.

Лена не понимает.

- Хотя, - предполагаю я, - в наш век акселерации и «хайтек» вполне может быть...

- Что слушать-то? - спрашивает Лена.

- Вот, - говорю я, - пожалуйста!

Я беру первое, что приходит на ум:

«Не верь приметам. Снам. И ворожбе. Пророкам. Истинам. Провидицам, Мессиям. А верь Любви. Безудержной любви. Её глазам, ввергающим в стихию».

Какое глубокое и яркое знание веры! Разделение её на «Не верь» и «Верь»! Это не какие-то там притчи и проповеди, не какие-то призывы и лозунги. Это - тавр. Клеймо. Если хочешь - знак качества! Aut - aut (Или - или, - лат.)!

«Не верь мессиям»!

Это мессия говорит о мессианстве: не верь! В то время, когда весь мир ждёт нового мессию, жаждет его прихода, вслушиваясь в роковую предсмертную тишину - что проречёт мессия?

- Роковую? - спрашивает Лена. - Предсмертную?.. О каком роке ты говоришь?

- «А верь Любви!», - говорю я, - как булат! Правда?

- Правда!

- Надо только уметь распознать её, эту Любовь, притронуться к Ней, прилепиться, прорасти в Неё всем сердцем. Здесь - суть веры!

Тошно от евангельских бесед:

Мол, нельзя нам даже в ад без веры.

И в садах любви нам места нет -

Всё для суетливых браконьеров.

Лена думает.

- Здесь-здесь, - повторяю я, - здесь суть веры! В этом величественном слове - Любовь! Так что вот так: сперва берётся Слово... Вот точно так и рождаются звёзды... Так родилась и «Безымянная» звезда, и Вифлеемская... И Тинкина!..

- Её звезда уже взошла?

- Да! Вызвездилась!.. Уже сияет!.. И только слепой... Только кургузый жалкий подслеповатый тупица не в состоянии...

- Ты про что? - спрашивает Лена.

- Оно же не в состоянии даже...

- Что «Оно»-то?..

- Ответить в рифму?

Лена снова просит огня. Прикурив сигарету и сделав пару жадных затяжек, она тотчас сует её в пепельницу и жестоко раздавливает. Как поверженного врага! Она давно дала себе слово бросить курить. И вот это слово настигло её.

- Всё! - говорит Лена.

Я не понимаю, о чём это она. Киваю только, мол, согласен: всё! И продолжаю:

- И начало начал, - говорю я, - Na4alo, о котором гремит теперь весь мир и которое так своеобразно провозгласила Тина, было положено!

- Как?..

- Как?! Так! Так, что даже...Словом! Тининым Словом. Как всегда! Ведь в Начале всегда было Слово!

- Что же, получается, что ваша Тина своим таким своеобразным Na4alo,м и раскрутила новый виток...

- Закрутила, - уточняю я, - заварила кашу...

- Да уж!

- Если хочешь - кашу новой эры. И положила конец эре греха.

- Да уж... Тут хочешь - не хочешь...

- Как ты знаешь, - говорю я, - наступившая Эра Водолея как раз и зачата в наши дни. Кому-то надо было об этом заявить в полный голос. Кому? Ждали-ждали... Кому?! Ни Обама, ни Путин, ни Корея, ни Китай... Все как воды в рот набрали! Масоны молчат, мормоны тоже, ротарианцы и подавно. Кто?.. Бильдербергеры? Молчание... Кто возьмет на себя эту миссию?!

Тишина...

- А что Папа? - спрашивает Лена.

- Ватикан? Нем!..

Вот Тина и вызвалась. Мужество в том, чтобы возопить на весь мир, чеканя каждое слово: «Na4alo положено!». Не гласом вопиющего в пустыне, но ровным тонким точным Словом, не скованным льдами вечной человеческой мерзлоты: «А верь Любви!». И расписать эту Любовь по нотам, разложить по полочкам... Разжевать для каждого утлого ума и недоумка - вот Что Это значит! Про Это у неё - в каждой строчке! Ну не в каждой, конечно, но каждое её слово исполнено и дышит Любовью. С большой буквы! А то!..

Такая вот Тина...

Эта ее неземная философия свирепой отточенной нежности, думаю я, наверняка призвана расшатать земную ось. Эти аннунаки...