Владимир Колотенко - Стена плача

А вскоре и Далай-лама согласился-таки нас принять. Да, он читал о наших работах и наслышан о наших успехах. Он считает, что Нобелевский комитет в большинстве случаев верно оценивает значимость работ своих лауреатов. Далай-лама в курсе всех мировых достижений. Интернет? Конечно! Мы такие же, как и вы, сказал он, и достижения цивилизации принимаем как данность времени. Но искусство применения высоких технологий, добавил он, у нас используется только ради простоты доступа и обращения с информацией.

У него были проблемы с правительством Китая, он пообещал не предпринимать никаких мер по выходу Тибета из состава Китая. Сепаратистские настроения, раздуваемые правительством Тайваня, он не разделяет, считая, что народу Тибета абсолютно все равно под чьей юрисдикцией находиться. Светская власть, считает народ Тибета, не имеет над тобой никакой власти, если ты во власти своего внутреннего мира, и можешь не только соперничать, но и жить в согласии с нею. Но ты всегда готов запереться от нее на все засовы, если она вдруг попытается властвовать над тобой по своему усмотрению. Это будет зряшная попытка, считает народ Тибета, даже в случае применения силы, как это правительство Китая объявило тайванцам. Никакая сила не в состоянии победить веру, так как у веры нет точки приложения материальной силы. Вера имматериальна, а значит пуля не найдет цели. Ни пуля, ни бомба, ни петля, ни яд. Эти смертоносные предметы могут разрушить носителя веры, но не суть ее самое. Так, впрочем, считает не только Далай-лама и его народ, мы с Жорой, к примеру, того же мнения. Далай-ламе близки и наши идеи, и он готов строить у себя в горах нашу Пирамиду, только зачем?

- Ведь мы в ней давно живем, - сказал он.- И все ваши затеи с генной инженерией и клонированием у нас уже лет эдак тысяч пять или семь успешно используются для культивирования власти духа над телом.

Мы прожили у него две недели, но я так и смог сесть на шпагат. Зато Жоре удалось разбить камень ладонью. Бить же кирпич лбом он отказался. Мы проговорили с Далай-ламой детали нашего сотрудничества и обмена опытом. Ему любопытны были наши проработки, и он даже согласился показать нам пещеры, где хранится, так сказать, золотой запас генофонда человечества - лежат много сотен или тысяч лет в состоянии анабиоза (я бы так это назвал) обычные люди - неисчерпаемый источник генов. В пещеры, правда, мы не попали, не всем смертным есть туда доступ, но по указанию Далай-ламы нам удалось заполучить уникальный материал - волосок с чьей-то головы кого-то из тех, кто спит вечным сном.

- Будьте осторожны, - предупредил Далай-лама, - ваши попытки вдохнуть в него жизнь могут дорого вам обойтись. Будьте с ним ласковы и обходительны.

Мы обещали. Мы обещали информировать его о каждом шаге этого человека.

- Да, - сказал он, - это обязательное условие нашего сотрудничества.

- А Тина ваша знакома с Далай-ламой? - спрашивает Лена.

- Всегда!..

- Ты в этом уверен?

- Всегда!

- Что всегда-то?! - возмущается Лена.

- Мне кажется, - говорю я, - что Тина всегда была с нами. Понимаешь, всегда. И Далай-лама...

- Конечно, понимаю, - говорит Лена,.

- И Тина, и Лама связаны... одной, так сказать, ниточкой!

- Рест, - ты наткал этих ниточек уже столько, уже столько наплёл сетей...

- Да, - киваю я, - наплёл... Кинул и над Далай-Ламой - попадётся?

- А Тину поймал?

- Далай-Лама увернулся...

Никаких бумаг мы не писали, наш договор основывался на доверии.

Почему Далай-лама поверил нам вот так с первого раза, я не мог себе объяснить. Возможно, он просто видел наши глаза, наши чистые ауры, знал наши благие намерения. Наверняка так оно и было. Так оно и есть. Единственное, что заставило его на секунду задуматься - Жорина фраза о дезинтеграторе тканей.

- Интеграция, - сказал Далай-лама, - вот что важно. Разрушение еще никогда никому не приносило правды знания о жизни, о мире. Разрушение - это правда о смерти. И вы это теперь знаете.

Мы кивнули. Я подумал, что точно так же сказала бы и Тина. Ведь единство - это её лозунг. Девиз! Её страсть!

Вечером я подошёл к Далай-ламе:

- Мы были бы бесконечно признательны Вам за...

Лама качнул головой, его пальцы перестали мерно пересчитывать вишенки чёток. Он словно разгадал мои мысли.

- Не надо ничего говорить, - сказал он, - послушайте...

Он пристально смотрел на меня сквозь стёкла очков своими большими карими глазами, словно проверял мою готовность слышать его. Я весь превратился в слух.

- Я дам вам проводника...

Я слышал, но не совсем понимал: зачем нам проводник? Мы легко найдём дорогу домой! Недоуменно пожав плечами, я всё же благодарно кивнул. Этикет есть этикет! Он продолжал:

- ... знающего путь...

- Мы уже, - все ещё благодарно кивая, сказал я, - уже хорошо ориентируемся и без труда...

Он жестом руки остановил мой словесный поток.

- Знающего ваш путь!

При слове «ваш» Лама снова кивнул.

И меня осенило! Меня просто пронзила молния! Да, с головы до ног! Это была... Это был... Это было потрясение! Я вдруг яснее ясного осознал, о чём он говорит: Путь, наш Путь, наш жизненный Путь к нашей Пирамиде!

Я не верил собственным ушам! Мы этот Путь искали по всей планете и тут вдруг... Разве кто-нибудь может знать этот Путь? Только Бог, только Бог! И вдруг... «Я дам вам проводника знающего...». Мы ведь уже столько лбов расшибли, столько жил из себя вытащили, столько соли съели... чтобы найти хоть кого-нибудь!.. Знающего... Мы же... Мы даже... Мы как слепые котята тыкались мордочками во все стороны света!

«Я дам вам...».

Это прозвучало как звон колокола!

Я не верил своим ушам! Дам - как дар! Божий...

Лама ждал, когда я вернусь из ступора, затем, что-то тихо сказал, я не расслышал.

- ... и вы теперь, не оглядываясь...

Он ещё что-то говорил, я слушал. Но мне уже не нужны были другие слова, мне достаточно было его «Я дам вам...».

Затем я всё-таки взял себя в руки.

- Но как мы его узнаем?

Лама, видимо, читал мои мысли. Он улыбнулся.

- Вы его знаете, - просто сказал он.

- Но... мы... как... э-э-э-э...

Похоже, я стал заикаться.

Лама только улыбался, затем спрятал чётки, сложил вместе обе ладони и поклонился мне так, как это они обычно делают при прощании.

Я понял, что время нашей беседы закончилось.

И успел тоже поклониться ему.

Все слова благодарности были лишними.

Его пальцы уже снова считали кругляшки чёток.

Мы разошлись...

Утром мы расстались.

- Я искренне желаю всем вам удачи, - напутствовал нас гуру, - пусть счастье сопутствует вашему поиску истины.

Мы стояли перед ним совершенными истуканами со сложенными в прощальном жесте своими ладонями и только кивали и кивали... Своими благодарными головами.

- Ага, - сказал мне потом Жора, - знаешь, я не очень-то верю в удачу.