Владимир Колотенко - Верю, чтобы познать

У Юры есть и чувство юмора и абсолютный музыкальный слух, но у него есть и то, что редко обнаруживает в себе человек даже при желании найти и развить это качество - чутье живого. Это чутье Юра всегда готов подтвердить современной техникой и показать это всем: вот, видите! Мы всегда смотрели и поражались: надо же! Да ты просто волшебник! Мы признавали: да ты экстрасенс! Юре нравилось это модное словцо, и он не противился, когда его причисляли к племени продвинутых и посвященных. Мы приставали к нему: расскажи! Как это у тебя получается? Разве об этом расскажешь?

С тех пор прошло немало времени, и я не был уверен, сохранил ли он свои качества и совершенствовал ли их на протяжении всех этих лет. Не знаю. Это тяжкий труд! Жизнь нас так раскрутила и раскидала, что нельзя было сказать определенно, остался ли ты по своей сути тем, кем тебя все знали. Я убеждал себя, что, видимо, с течением времени человек не может сильно измениться. От себя трудно уйти далеко. Даже если ставишь перед собой волевую задачу и пытаешься стать другим, привычка быть таким, каким ты есть, всегда берет верх над твоими потугами. К тому же - зачем? Зачем насиловать свою природу? Есть ли в этом смысл и необходимость? Переучивать левшу писать правой - все равно что пытаться заставить кукарекать кукушку. Ко всему, у меня было интуитивное чувство (как с Аней), что с Юрой мы гораздо быстрее построим нашу Пирамиду. Мне вдруг вспомнилось уверенное Юрино «Вижу, не слепой», которым он всегда завершал любой наш разговор или спор. Я представил себе, что вот мы, я, Аня и Юра снова вместе, что с нами теперь и Жора, и Юля, и Вит... Это уже команда! Стаса бы еще! И Элю. А чего только стоит Тамара с ее даром жить в унисон с биоритмом Вселенной! Жаль, что и Ушкова нет с нами. Без него мы... Вот и Лесик сбежал в свою Германию. А где Шут?..

- Ты забыл Тину, - говорит Лена.

Если бы я мог!.. Я просто не мог произносить её имя всуе! Это - да! Но забыть!.. Я могу забыть, что есть день и есть ночь, чем я завтракал и когда начинается осень... Я могу забыть даже... Аню и наш Париж... Юлю, Свету, Ию, Наталий... Даже Лю! Даже Лю я могу забыть...

- Да-да, - говорю я, - забыл... Знаешь - совсем забыл!

Я могу забыть имя своё!

«...заговор от чар...».

Но не Тину!

- А с её эгрегором ты разобрался? - спрашивает Лена.

Я же не гигант! Из той «Книги гигантов»! Я... Знаешь... Одним словом...

- Конечно, - говорю я, - запросто!.. Они... Как бы это тебе сказать!...

Жору не нужно было убеждать в том, что Юра должен взять на себя роль эксперта по качеству жизни, и это значительно увеличит наши шансы на получение желаемых результатов.

Не знаю, зачем я ему рассказывал подробности из Юриной жизни, которые Жора и сам хорошо знал, но я не мог себя остановить.

- Зачем ты мне это говоришь?

- Он всегда держался особняком.

Воспоминания навалились на меня с непреодолимой силой, и мне нужно было разлить это сладкое вино в наши бокалы.

- На наших мальчишниках Юрка...

- Хочешь выпить? - спросил Жора.

Этим проблему, я думаю, не решить.

- Как ты собираешься его искать?.. Мы снова потеряем месяцы, годы... Ведь вполне возможно, что он где-нибудь выращивает капусту или разводит кроликов. Или стал пчеловодом.

У меня не было ответов на вопросы, которыми засыпал меня Жора, проявляя явное недовольство новой проблемой - поисками Юры. Жора был сторонник методов «научного тычка» - начинай работать, и у тебя все получится. Он, как всегда, был прав. И я уверен, что мы бы нашли возможность подменить Юру Джоном и Джульеттой, и дело было бы сделано. Хотя был и риск зря потерять время. К тому же, я уже не мог отказать себе в удовольствии найти Юрку. Я уже вбил себе в голову: без Юрки - ни шагу. (Как и без Ани! Тину я вообще не трогал). Жора должен признать мою настырность и напористость. И никакие логические и рационалистические измышления не могли меня остановить. Жора должен был это хорошенько усвоить.

- Ты прешь как паровоз, - высказался он по этому поводу.

Я улыбнулся:

- Как танк.

Это был Жорин приговор - вперед!

Прошло еще не меньше, чем полгода, да, был уже, кажется апрель, когда мы приняли окончательное решение: без Юрки - ни шагу. Мы же просто остановились в своих делах! Без Ани, без Юры...

Без Тины...

- Ты же её не трогал! - говорит Лена.

- Ни пальчиком!

- Она у вас как... Человек-невидимка. Герберт Уэллс просто отдыхает.

- И не говори!..

Я и в самом деле готов был забыть своё имя.

Чтобы помнить её!

О Юре я думал...

Он всегда держался особняком, не любил шумных компаний, но если уж случалось ему бывать среди шума и гама какого-нибудь веселого праздника, вдруг ни с того, ни с сего возникал мальчишник или приезжал какой-нибудь важный гость, он завоевывал внимание окружающих без всяких натуг и усилий, спокойно и тихо, своим безучастным и скучным видом, сопровождающимся длительным молчанием, и когда его постная физиономия вызывала в конце концов естественное недоумение, и у всех ребром вставал вопрос: «А ты кто такой?», он, дождавшись тишины, тихим голосом, почти шепотом, так чтобы все прислушивались, произносил одно-единственное слово, фразу или молниеносный спич, которые тот же час признавались гениальными.

- Браво, браво!..

И все единодушно соглашались, что это «Браво!» он заслуживал по достоинству. Он говорил мягко, ясно, четко и лаконично, слова выбирал точные, часто украшая их старомодными витиеватостями и так, что всем бросалась в глаза его начитанность и знание предмета спора в самых разных областях знания. Он не старался победить в споре и, казалось, проигрывая, многозначительно умолкал, загадочно улыбаясь. Складывалось впечатление, что победивший всегда чувствовал себя побежденным и даже униженным, хотя об унижении и речи быть не могло. Оставалась сладкая недосказанность, которая заставляла окружающих принимать его сторону.

- Нельзя быть настолько зависимым от людей, - как-то упрекнул меня Жора, - нет незаменимых. Ты уцепился теперь за Юрку.

- Ты же знаешь его, - сказал я, - он нам нужен как воздух!

- Не уверен, не знаю. Возьми нашего рыжего немца, Курта или Ганса, как там его? Он не хуже твоего Юрки...

Я соглашался, но менять свое решение не собирался. Где его искать? Как? Не так-то просто было выйти на его след. Время слизало своим безжалостным языком память о прошлом. В моей электронной записной книжке, где я постоянно обновлял необходимые сведения и куда тщательно перенес самые необходимые адреса и телефоны, никакой информации о Юре, как, впрочем, и о многих других, не оказалось. Пересматриваешь время от времени свои записи и визитки, оставляешь, как тебе кажется, самое необходимое, остальное стираешь, выбрасываешь в урну, словом избавляешься от прошлого как от мусора - на помойку. Единственный телефон, который оказался в случайно сохранившейся записной книжечке в зеленой коленкоровой обложке с засаленными страницам, который я когда-то знал наизусть, я даже не стал набирать. Ясно было и без звонка, что о Юре там теперь ничего не знали. Я забыл даже код города, в котором мы жили: то ли 0562, то ли 0265. Ноль - это точно. И набор цифр такой же - 2, 5, 6. Но их последовательность - убей, не помню.