Владимир Колотенко - Верю, чтобы познать

Чикаго! Нет ничего родного в этом звуке, но я рвался теперь именно туда, я был полон сил и надежд, и готов был перевернуть горы. Мне хотелось как можно быстрее рассказать кому-нибудь о своих впечатлениях и планах, и я предвкушал удовольствие от встречи с Жорой.

- Ты никогда не рассказывал мне об Америке, о жизни в Чикаго, - говорит Лена.

- В Чикаго? А что там в Чикаго? Я просто не знаю, что рассказывать. Я ни разу не гулял по его ночным площадям и не любовался его крышами из окон последних этажей небоскребов. Нет. Город как город. Одним словом - мегаполис! И мы ведь забрались туда не ради каких-то там наслаждений.

- Я понимаю, - говорит Лена.

- Когда я переступил порог лаборатории, - продолжаю я, - Жора даже не взглянул на меня, сидел на своем привычном месте и, как всегда, что-то мастерил из подручного материала, какую-то миниатюрную камеру для наблюдения клеток. Как всегда что-то его не устраивало. И то ему было не так, и это не совсем подходило. Он не верил в то, что совершенству нет предела. Наши ребята, новая команда, собранная со всего мира (Жора лично тестировал и отбирал каждого), приветственно кивали и улыбались мне, кто-то пожал руку, кто похлопал по плечу и предложил сигарету, Ника обнажила свои жемчужные зубы и подмигнула, мол, привет, патрон. Работа кипела.

- У тебя такой вид, словно ты вернулся из свадебного путешествия, - сказал Жора, когда я присел рядом с ним. При этом он ни разу на меня не взглянул.

- Было дело, - сказал я.

- Слыхал, - сказал Жора, - опять грохнули кого-то в Зимбабве. Никаких следов. Я за тебя опасался.

Войдя в лабораторию, я тотчас сообразил, что проводится эксперимент на культуре клеток, цели которого я не знал. Мне было любопытно, что затеял Жора в мое отсутствие, но я не спрашивал, а ему было не до объяснений.

- Подержи, - сказал он, протягивая мне пипетку с клеем.

Он встал и пошел к шкафчику со всякой мелочевкой в поисках какой-то детали, необходимой для его новой конструкции. Пока он там рылся в баночках из-под кофе, я сидел, держа двумя пальцами пипетку, будто для нее не было подставки, стоящей прямо передо мной на столе.

- Давай, - сказал Жора, усаживаясь на свое место, - теперь помоги мне приклеить.

Я успел сообразить, что Жора на ходу сооружает миниатюрную камеру для определения жизнеспособности клеток.

- Что-то не клеится?- спросил я в том смысле, что не все у них ладится.

- Да вот...

Он как раз сопоставил отполированные поверхности пластмассовых рамочек и теперь, поскольку руки его были заняты, ждал, когда я, наконец, соображу капнуть на них растворителем.

- Мы тут заждались тебя, - сказал он минуту спустя, - жаль терять время, и мы решили провести «КАТЮ», - добавил он. Так мы условно называли серию экспериментов с блокировкой генома антибиотиком.

- И что же?

- И, представь себе, без тебя у нас все получается наилучшим образом. Да. Ты, собственно, нужен теперь разве что для того, чтобы капнуть капельку клея.

Жора бросил на меня короткий испытывающий взгляд и улыбнулся.

- Как думаешь?- спросил он.

- Ну хоть для чего-то я пригодился.

- Да, но знаешь, ты прав, не все у нас клеится.

И он рассказал, что проблема оценки жизнеспособности клеток по-прежнему не решена. Ни их прижизненное окрашивание разнообразными красителями (нейтральный красный, метиленовая синька, акридиновый оранжевый), ни измерение соотношения калия внутри и вне клеток, ни показатели импеданса суспензии не дают возможности точно оценить степень их повреждения. Примерно - да, приблизительно, но это не решает проблемы.

- А Кирлиан?- спросил я.

- С ним столько возни, нужно ведь быстро. Да и кто это будет делать, ты же в... своем Париже. А Маковецкий - уже капитан.

- То-то и оно, - сказал я, - без меня ничего не склеится.

- То-то и оно.

- Без меня и без Юры.

- Ты и его собираешься искать по всему свету? Ты, кстати, Тинку нашёл?

Только поздно вечером мы вышли в сквер и уселись на скамейку.

Из Парижа Жоре в подарок я привез курительную трубку.

- Это тебе, - сказал я, подавая ему футляр.

- Что это?

Не привыкший к подаркам, он просто опешил.

- Открой, - сказал я.

- Надо же, - засиял он, - в такой глуши и такие красивые вещи!

Жора был от подарка в восторге.

- Слушай, - неожиданно воскликнул он, - ты с такими подробностями рассказываешь о своем Париже, будто ты жил там не одну сотню лет.

- Я и сейчас в Париже, - сказал я.

Жора посмотрел на меня, секунду подумал и сказал:

- Да. Я тебя понимаю. Ладно... А теперь давай...

- Нет, - оборвал я его, - пойду отосплюсь.

- Это - святое, - сказал Жора, - я тебя понимаю. Вид у тебя, как у мартовского кота... Ты, кстати, Тинку нашёл?

- У тебя не лучше.

- Нашёл? - переспросил он, ёрничая.

- Да иди ты со своей Тиной!.. - сорвался я.

Ане я позвонил в то же утро. У нее была уже ночь.

- Как ты там без меня?

- Я только что разговаривала с Альбертом, ему интересна твоя Пирамида.

- Вот видишь. А тебе?

- Говори громче!

- Как тебе моя Пирамида?!

- Рест, ты никогда не искал легких путей.

- Я знаю, - сказал я, - а теперь знаешь и ты. Ты со мной?

- Разве у меня есть выбор?- спросила она.

Вот такой была Аня.

Интересно, что в Париже я лишь время от времени думал о Юле. Нет-нет, я, конечно, помнил ее, но заставлял себя забыть ее на все это время.

- Забыть? Разве...

- Думаешь, мне это удавалось?

- Думаю, что нет, - говорит Лена.

- Хм! Нет! Конечно, нет!..

Как, впрочем, и о Тине.

- Мы должны определиться, - без всяких предисловий начал Жора, - куда мы идем? Дело в том, что наш бизнес выходит из-под контроля. Вит развернул бешеную деятельность по всему миру. Его менеджеры собирают специалистов и создают филиалы нашей кухни по производству донорских органов из стволовых клеток, где только можно. Я уже не могу вспомнить, в какой стране мира их нет. Это своего рода интернет, паук, сеть, которая вылавливает из массы людей страдающих... Спрут!

- Понятно, понятно, - остановил я Жору.

Мне ведь не нужно рассказывать так подробно то, о чем я думаю каждый день. Жора это прекрасно знал, тем не менее, он произнес:

- Нет, ты уж послушай.

Я только пожал плечами: давай.

- Итак, первое - это производство органов. Миллионы людей в мире нуждаются...

- Да.

- Не перебивай меня. Вит, видимо, вынюхал какую-то жилу...

- Жор, - сказал я, - поменяй Вита. На Зяму, на Мишу, на Йосю, на Матфея или даже на Карла Маркса.

- Без него мы пропадем. Его деньги позволяют нам...

- Наши.

- Наши-то наши, но ты же не знаешь ни одной банковской операции. И не хочешь знать.