Владимир Колотенко - Хромосома Христа

– Те хоть были старыми и немощными, от них – ни пользы, но и зла никакого. А этот, с меченой репой, просто пугает своими речами и телодвижениями. У него, наверное, генов, как у Эллочки слов. Он, надутый спесью и чванством, продержится всего ничего…

Жора тогда ошибся.

Так продолжалось до тех пор, пока мы не оценили всю прелесть хаоса. Перестройка! Мы легко под нее подстроились.

Это было чудесно: вдруг ты оказываешься в такой непомерной нужде, что мировые идеи спасения человечества или продления рода людского вылетают из головы, как птицы из клетки. Дошло до того, что мы начали побираться: чтобы пообедать или поужинать, напрашивались в гости то к Чайлахяну, то к Симоняну или Салямону, а то и к самому Ирузяну. Аленков стал бывать у нас не так часто, но, приезжая, все-таки привозил чего-нибудь поесть: то кулек с овсяным печеньем, то яблок, а то и увесистый кусок ветчины. Такого обвала я просто не испытывал в своей жизни. И вот нужда – мать изобретательности – схватила нас за руки и потащила к свету. За нами оставалось несколько комнат с высокими пятиметровыми потолками в центре Москвы. Нет, мы не упали духом, просто жаль было терять время. Поблизости был Новый Арбат, наш любимый ресторан «Прага», кафешки и пивбары, где мы прежде часто бывали, и которые теперь без нас просто скучали. Как-то под вечер, когда пришло очередное неуверенное лето, и нам чертовски хотелось есть, мы с Жорой приехали в наш офис. Жора произнес:

– Что если нам открыть здесь лавчонку? Надо ведь выживать!

Я удивленно посмотрел на него, не понимая вопроса. Как бы ни было трудно, мне редко удавалось застать Жору в панике и никогда – в отчаянии. Он, как медведь, впадал на какое-то время в недолгую спячку, надеясь, что новый день принесет новую пищу. Мы выручили небольшую сумму денег, продав за бесценок допотопный микроскоп и могли позволить себе выпить пива и вдоволь наесться вареной колбасы. Но теперь… Он оторвал бутылку ото рта и снова спросил:

– Что ты умеешь делать, дорогой наш спаситель человечества?

Я улыбнулся и хмыкнул. Мы с Жорой знали друг друга, как брат знает брата. Долгое время мы изучали наши повадки и пристрастия и прекрасно представляли себе возможности каждого из нас.

Жора продолжал:

– Пришла, брат, пора зарабатывать на хлеб, как думаешь?

– Я врач, – сказал я.

Жора промолчал, явно неудовлетворенный моим ответом. Затем встал и начал передвигать стол, стоявший у окна.

– Я тебе не понравлюсь, – бросил он, – но выхода у нас нет.

Я все еще не понимал его намерений и действий, но таскал по его просьбе какие-то стулья, передвигал с места на место столы, тумбочки, вынес вешалку в коридор. Затем вымыл пол…

– А что, из тебя выйдет толк, – заметил Жора, – когда мебель была расставлена так, как ему хотелось, и мы присели передохнуть, – будешь моим ассистентом.

Я недоуменно уставился на него. Я смотрел на эту затею скорее с недоумением и ужасом, чем с наслаждением. Но мне было и любопытно: что из этого выйдет? Все это могло кончиться очередным провалом, и я мысленно готовил себя к нему.

– Здесь будет салон красоты, – сказал Жора.

– Что вы тут затеваете? – спросила Юля.

Я пожал только плечами.

– Помоги лучше, – оборвал ее Жора.

– Какой еще салон?

– Красоты.

– Какой еще красоты?

– Тебе следовало бы знать это: только красота спасет мир, – изрек Жора, – это определенно! И нас прокормит. Юль, скажи ему. Как думаешь?

Я неуверенно пожал плечами.

– Еще как прокормит, – уверенно произнес Жора, – идем…

Жора считал себя богачом, если вдруг обнаруживал в собственном кармане измятую трешку.

Потом мы притащили из коридора кушетку, нашли и выстирали старые измятые простыни, разложили шприцы и пинцеты, ножницы и даже скальпели, расставили уйму баночек и бутылочек, принесли журналы с картинками… Юля вымыла пол еще раз. Кухня красоты была готова через неделю, и вскоре появился первый пациент – дама с начальными признаками старения кожи лица и шеи, с угасающим блеском в глазах и звонким лающим кашлем. Крашеные волосы тяжелыми ржавыми слитками давили на ее полнеющие плечи, казалось, – еще мгновение и ее голова рухнет под их тяжестью, упадет на паркет. Я узнал дикторшу ЦТ и недоумевал: зачем Жора ее сюда привел? Репортаж неудачника? Но по его внешнему виду этого не скажешь. Он хоть всегда и одевался небрежно, но его небрежность была нарочитой, изысканной. Накануне съемок он тщательно чистил перышки и поэтому перед камерами тележурналистов выглядел безупречно: эдакий супермен-щеголь с чарующей улыбкой. Облачившись в накрахмаленный белый халат, предварительно весь накупанный и гладко выбритый, с коротким соломенным ежиком над высоким лбом, Жора распахнул перед дикторшей дверь.

– Прошу…

Я сидел в уголочке и наслаждался Жорой, как наслаждаются игрой великого артиста. Казалось, кожа лица дикторши всегда была единственным объектом внимания этого высоколобого синеглазого великана в белоснежном халате, накинутом на крепкий обнаженный торс. Врач он и есть врач. Гиппократ и Артист! Одним словом, Абу-Али ибн Сина! Каждый вечер сеансы по ювенализации дикторш телевидения повторялись в моем присутствии и без меня. Маски, массажи, примочки, оттяжки – все способствовало их бурному омоложению. Вскоре они бродили стаями по коридору, ожидая своей очереди. Дикторши ЦТ – это был первый успех. За ними потянулись жены высокопоставленных чиновников, актрисы кино и известные артистки. Я их видел теперь вживую. В жизни они оказались вялыми, тусклыми, тихими и даже больными, хотя я помнил их, геройски сражающимися на баррикадах, или смело входящими в горящую избу, или стремительно и бесстрашно бросающими свой самолет на таран врага.

Нам пришлось вспомнить недавнее прошлое…

Особенно эффективны были (наш конёк!) маски из свежей спермы кита (где ее Жора добывал, оставалось тайной) с алтайским медом, которые превращали наших пациенток в принцесс. И теперь, когда страна видела их на экране ТV или в кино столь похорошевшими, не стало отбоя от звонков и писем. Дикторы щедро делились своими ощущениями, тем самым невольно рекламируя Жорину технологию омоложения, и вскоре нам пришлось принимать посетительниц по предварительной записи.

Юля была потрясена! Ее глаза сияли, когда она глядела на Жору, и я по-черному завидовал ему.

Я тоже не сидел без дела. Мои навыки в терапии «чжень-цзю» тоже были востребованы, как и другие способности к нетрадиционной медицине, которые приносили явную пользу нашим пациентам. Но Жору я превзойти не мог!

Затем к нам просочилось несколько членов нового правительства, но Жора быстро от них отказался: они были брюзгливы, тучны, капризны и надменны. И главное – они были неприятны своей политической сутью, отчего, без преувеличения, от них исходила козлиная вонь. Жора, не эстет по природе, обожал продуманный экстерьер, поэтому пациентки чувствовали себя у нас уютно. Да к тому же были просто без ума от его обворожительной улыбки, голоса, рук… Случалось, что в Жору просто влюблялись, и тогда он дня на три-четыре вообще пропадал. Искать его не имело смысла. Нередко многие из этих писаных красавиц потом приходили к Жоре с требованием: «Теперь ты должен на мне жениться!». У Жоры брови просто лезли на лоб: «Да с какой стати?!».