Юрий Никитин - Бригантины поднимают паруса

– Надо засветиться, – предложил я. – Пусть погонятся. А там завести погоню в темное место.

– Что за место?

– Это эвфемизм, – пояснил я, – и в этом темном, что не темное, захватить временно живого, спросить, кто послал.

– Хиггинс, – сказала она уверенно. – Не догадываешься?

– Хиггинс, – согласился я. – Но не думаю, что он все еще там, где был.

– Почему нет? У него не дом, а крепость.

Я подумал, кивнул.

– Проверим.

Она посмотрела с подозрением, словно я уже в самом деле все проверил, как на самом деле и есть, ибо пошарить в доме Хиггинса, напичканном электроникой, проще простого, но я больше старался вообще-то отыскать третий атомный заряд, только пока нет даже следов.

Не покидает ощущение, что все три везли вместе, а потом два передали Хиггинсу, а один еще кому-то. Но это случилось то ли на границе с Эмиратами, то ли где-то там в пустыне.

К сожалению, я так расслабился с этой уже общепринятой практикой все помещать в цифровой вид, что уже и не пытаюсь копать глубже, а на самом деле наверняка смогу, если чуточку поднатужиться.

– Как проверишь? – спросила она.

– Возможно, – сказал я, – стоит сперва зайти к Хиггинсу лично. Мне кажется, он перешел черту, так ему и сказать такую истину. Вот удивится!

Она фыркнула.

– Еще бы! Перешел так перешел…

– Бизнес тоже надо вести честно, – сказал я умность. – Ну, в допустимой форме…

– Сравнительно честно?

– Именно.

– «Немножко беременна», – сказала она, – это из той же песни?

Я кивнул, не вникая, что там вякает красивая женщина, ими нужно любоваться, как павлинами, но чтобы слушать павлинов, как и лебедей, нужно быть совершенно глухим.

– Может быть, торговать атомными бомбами – особый шик? Уважения больше, титул короля преступного мира на блюдце…

– Тогда уж оружейного, – уточнила она.

– А почему не преступного?

– Во главе преступного, – пояснила она, – короли наркокартелей.

Я подумал, кивнул:

– Да, верно, на слуху только оружейные бароны. Ни одного графа, тем более герцога. Может, потому Хиггинс и добивается титула строительного короля?..

– У тебя хаотичное мышление, – сказала она обвиняюще. – Ты можешь на чем-то сосредоточиться?

– С трудом, – признался я. – Такая вот у меня разносторонняя натура. Мне бы в творческие работники… Хотя учение и есть самая творческая, но все эти гуманитарии сумели убедить, что именно они занимаются творчеством, и если их обижать, мир рухнет.

– А не рухнет?

– Никто даже не заметит, – ответил я. – Все равно все искусство вот-вот отомрет, как, к примеру, любой спорт.

Она бросила взгляд на экран навигатора, брови приподнялись в изумлении.

– Ты что, всерьез прешь к дому Хиггинса? Что не дом, а дворец? Вернее, крепость?

Один из проносящихся мимо автомобилей остановился по взмаху моей руки, роскошный лимузин с ручной отделкой салона.

Водитель, солидный мужчина, спросил приветливо:

– Подвезти?

– Если не затруднит, – ответил я вежливо. – Мы слишком уж отдалились от своего авто, рассматривая красоты этой созданной Аллахом земли.

Он гордо улыбнулся, это же его страна, патриот, обе задние дверцы распахнулись по его жесту.

– Где ваш автомобиль?

Эсфирь ответила медленно:

– Да ну его, потом привезут. Мы устали, я хочу обратно домой…

Я сказал заботливо:

– Домой так домой, дорогая.

– Адрес? – спросил водитель.

Она ответила тем же усталым голосом измученной местными красотами богатой туристки, водитель кивнул и погнал автомобиль по широкой улице.

В душевую она отправила меня первым смывать дорожную пыль, это как бы забота о госте, хотя там я, стоя под тугими прохладными струями, видел, как быстро и деловито отправляет сообщение, что видела и что делала после успешного захвата ядерных боеголовок, получает инструкции, рекомендации, ну а так ничего особенного, в основном наблюдать и ждать дальнейших распоряжений.

Я выждал, когда она закончит сеанс связи, и вышел из душевой, оставляя мокрые следы на полу и вытираясь на ходу мохнатым полотенцем.

Она обернулась от плиты.

– Уже?.. Сейчас сполоснусь, а ты посмотри пока, а то подгорит, еще пожар устроим!

– А чего еще из автомобиля не дала команду поджарить и полить соусом?

– Это не моя квартира, – возразила она. – Здесь стандарт, никакой настройки на одного хозяина!

– Ладно, – буркнул я, – иди. Но не ручаюсь. Кухня – это слишком сложно для самца, даже если он доктор наук и профессор.

– Только попробуй, – пригрозила она уже из коридора. – А то все пожрешь, а скажешь, сгорело!

В душевой она в самом деле только смыла пыль, никаких сеансов связи, а когда вышла с полотенцем на копне мокрых волос, я уже перекладывал со сковородки на тарелки хорошо прожаренные свиные ребрышки.

– Это рыба, – сказал я, – что чешется о забор, европейцы называют ее свининой, но мы же знаем, что это вполне кошерная рыба…

– Заткнись, – посоветовала она.

– А что я сказал не так?

– В странах варваров можем есть все, – напомнила она.

– Хорошая у вас религия…

Ела она азартно и с аппетитом, как, впрочем, и все, что делает и чем занимается. Я даже залюбовался, нам всем нравится, когда наше домашнее или даже дворовое животное хорошо лопает.

А она даже причмокивает от удовольствия, глазки блестят, а щечки раскраснелись, никакого жеманства насчет великосветских манер, которые нам пытались бабушки и дедушки втюхать в детстве.

– Надеюсь, – сказала она шепотом, – ребята доберутся благополучно. Там пути и дороги давно отлажены.

– Можешь не таиться, – ответил я. – Я поставил глушилку.

– Я тоже, – ответила она, – но на всякий случай…

Я сказал гордо:

– У меня последнего выпуска. Ни малейшего сигнала из твоего мобильника!

– Здорово, – сказала она с завистью. – Штатовское?

– Отечественное, – ответил я с гордостью. – У нас на оборону работают лучшие умы, как у вас на бизнес.

– У нас тоже на оборону, – возразила она, – мы тоже в окружении врагов… Но у нас маленькая страна, все сами не успеваем. Представляешь, сколько влиятельных людей, которые хотели бы уничтожить Израиль? Не успеваем отслеживать!

– Вот-вот, – сказал я с сочувствием. – Как тебе эта жареная рыба?

Она округлила глаза.

– Какая рыба? Мясо?

– Ой, – сказал я, – извини. Я думал, вы и ее называете рыбой, чтобы не нарушать закон…

Она поморщилась.

– Ты насчет свинины?

– Ну да…

Она посмотрела на меня с презрением.

– Хороши были бы мы разведчики, если бы нас так легко вычисляли, всего лишь подав на стол свинину!.. Да и вообще у тебя какие-то дикие представления. Свинину не едят только ортодоксы, а все остальные… Сало – это строительный материал для мозга, как одновременно и его топливо. Вряд ли Эйнштейн, Киссинджер или Цукенберг добились бы чего-то заметного, если бы не употребляли сало!.. Так что не увиливай и не пытайся сожрать все сам.