Юрий Никитин - Бригантины поднимают паруса

Ее тревога каким-то образом передалась мне, вот уж не думал, что я вообще хоть в какой-то мере впечатлительный.

– Будем бдеть, – пробормотал я. – Во все глаза… и прочие органы чуйств. У тебя их больше, так что бди тоже.

Она огрызнулась:

– А я что делаю? Уже вся как на иголках. Как ты сумел уговорить меня везти бомбу в багажнике?

– Да как-то само получилось, – признался я. – Наверное, я просто умный, как думаешь?.. И все, что ни предложу, прямо в яблочко. Вот сейчас думаю, что бы тебе такое предложить…

– И не доживешь до вечера, – сообщила она. – Ох, скорее бы избавиться от такого груза…

– Тогда не гони, – сказал я. – А то взорвется на ухабах.

Она дернулась.

– Правда?

– Женщина, – сказал я с сожалением. – Ядерная бомба, даже сброшенная с самолета, не взорвется, если не введен код! А у нас она даже не собрана.

– Свинья, – сказала она сердито. – Видишь, как я тебе верю?

– Зачем? – спросил я. – Мы же вас всегда дурим… в порядке самозащиты.

Она спросила вдруг:

– Что у вас насчет автоматизации производства?

– Осторожничаем, – ответил я. – Пока по-старому: для населения приходится создавать новые рабочие места, часто вообще липовые, но лишь бы работали, а не бунтовали. Правда, иногда случаются и удачные находки, как, к примеру, когда придумали и запустили производство БАДов. Предприятие оказалось масштабным настолько, что занять удалось десятки миллионов человек! А поверили в эту чушь вообще миллиарды и начали покупать, покупать и покупать, что от них и требовалось.

Она спросила недовольно:

– Разве БАДы не приносят пользу?

– Тогда, – ответил я, – когда человек верит, что помогают. Тогда в самом деле начинает чувствовать себя лучше.

– Самовнушение?

– И оно тоже, – согласился я. – Когда человечки верят, что их здоровье улучшается, а впереди долголетие и даже вечная молодость, тут уж не до бунтов, мятежей и революций. Что и требуется на данном сложном этапе. Так что пока обходимся вот такой полуправдой. Чтобы успокоить чернь, наработано много способов… Как там ребята на вертолете? Что слышно?

Она покачала головой, лицо помрачнело.

– Режим радиомолчания. Они и так в опасности, уводят погоню.

– У них на хвосте только люди Хайдара и Хиггинса, – сказал я утешающе. – Правительственных войск нет, иначе совсем бы хреново…

Она замолчала, начала всматриваться в дорогу, но я раньше ее обратил внимание на три крупных камня, сложенные пирамидкой. В сотне метров впереди навстречу двигается автомобиль, небесно-голубой «Порше» с открытым верхом, но, увидев нас, там сразу свернули к обочине и остановились.

Эсфирь прижала наш авто бок к боку, из «Порше» выскочили двое, открыли багажники и мигом переложили из нашего в свой, после чего Эсфирь поспешно погнала дальше, словно удирая от погони, даже не оглянулась, дескать, эти ребята знают свою часть задачи.

– Быстро, – заметил я. – И слаженно. Даже не поздоровались! Вы что, в день по десять зарядов вот так перевозите?.. Так у вас весь ядерный арсенал Израиля краденый?

Она вздохнула, лицо расслабилось.

– Гора с плеч…

– Да, – согласился я. – Ты теперь к себе?

– А ты?

– Нужно проститься с Хиггинсом, – сообщил я. – И мои дела в Эмиратах закончены.

Она посмотрела на меня искоса.

– У тебя такое задание?

– Я сам себе даю задания, – ответил я с присущей мне скромностью. – Вот такая я цаца.

– Я с тобой, – сказала она просто.

– А тебе можно?

– Если тебе можно, то и меня не расстреляют за помощь тебе. Еще и упрекнут, что мало помогла.

– Постараюсь запрячь тебя по полной, – пообещал я. – Чтоб еще и орден дали в военно-полевом.

Она, изредка поглядывая по сторонам, сказала вдруг:

– Все-таки как-то нелогично. И не состыкуется. Хиггинс не дурак, он же понимает, против нас у него практически нет шансов. И все-таки… почему?

Я ответил невесело:

– Хиггинс жил здесь слишком долго. Понимаешь? Как и вы, евреи, что живут в России, частенько становятся больше русскими, чем сами русские. А он незаметно даже для себя пропитался духом исламизма. Нет, ты не то подумала, вижу, я лишь о духе свободолюбия и непокорности давлению. В Европе это заметнее всего было в средневековье, а потом власть постепенно отбирала личные свободы, а взамен все громче и громче говорила о демократии и свободах личности.

Она буркнула:

– Знаю, здесь еще средневековье. Нравы очень уж… При скоростном интернете, какого нет даже в Европе, при дорогих авто у каждого араба…

– Как ни назови, – ответил я, – но Хиггинс незаметно для бизнесмена, для которого главное прибыль, обрел чувство достоинства.

Она в сомнении покачала головой:

– Так ли…

– Нормальный бизнесмен, – сказал я, – всего за тысячу долларов поцелует любого в жопу, а вот Хиггинс и за миллиард не станет. Более того, оскорбится и постарается смыть кровью врага такое оскорбительное предложение.

– Что совсем не в духе делового человека, – сказала она задумчиво. – Ах-ах, честь у него.

Я бросил на нее острый взгляд.

– Что, жаль, когда достойные люди оказываются на той стороне? А практичные, что и за сто долларов поцелуют в жопу, в одном строю с нами?

– А тебе не жаль? – отрезала она.

– Не знаю, – ответил я откровенно. – Умом я с демократами, это вообще-то дрянной народ, но не воюет и развивает технологии, что спасут человечество, а вот сердцем я с людьми достоинства, что затевали дуэли по любому дурацкому поводу.

Она посмотрела с сочувствием.

– А тебе вообще-то нелегко… Хотя вроде бы всем нелегко, но это здесь, на поверхности. А там, глубже, тоже?

– Еще как, – ответил я искренне. – Еще как.

– Значит, он подлежит?

– Ликвидации? – уточнил я. – Да. Именно потому, что в какой-то мере человек чести. С мерзавцем дело иметь проще.

Она вздохнула.

– Ну у тебя и проблемы. Мне проще, просто выполняю приказы. Моя свобода от и до, решения принимают другие, вот у них голова пусть и болит за судьбы мира.

Я разом отключил видеонаблюдение за периметром вокруг загородного дворца Хиггинса, Эсфирь выскочила из автомобиля и пробежала за мной, сжимая в руках автоматическую винтовку.

В сотне метров от ворот стоянка легковых автомобилей, все до единого роскошные, даже не отличишь, которые из них принадлежат самому Хиггинсу, а какие – его прислуге и охране.

Главное же, жрут бензин так, что за ушами трещит, Эсфирь насторожилась, когда я выдернул чеку из гранаты, быстро огляделась.

– Кого-то видишь?

– Бегом к парадной двери, – велел я.

Автоматические ворота распахнулись, чему она даже не удивилась, знает мои трюки, ринулась со всех ног, а я бросил не по навесной, а то вдруг кто из охраны сумеет выстрелить и попасть на лету, а с силой пустил накатом между колес.