Юрий Никитин - Бригантины поднимают паруса

– Но докторскую все-таки получил. Я многогранная личность. Все по Достоевскому.

– Кто такой Достоевский?

– Эх, – сказал я с укором. – Своих евреев знать надо… Хотя он, правда, не совсем ваш.

– Ну тогда и не надо, – отрезала она. – Уходим!

– Убегаем, – уточнил я. – Хотя до взрыва еще целых три секунды, уйма времени…

– Сволочь! – заорала она и метнулась к выходу.

Обратно она вела автомобиль на большой скорости, часто меняя направление, шоссе на всякий случай избегала. Эсфирь постоянно дергалась, не понимая наши маневры, но я, поглядывая на карту местности с высоты спутника, то и дело говорил ласково: «Сейчас налево… та-а-ак, притормози, за теми холмами сейчас целая вереница полицейских авто… ага, пронеслись, теперь давай на ту же дорогу…»

– А если остановят?

– Не остановят, – заверил я. – И некому, и видят же, что нас еще раньше наверняка проверили те, что пронеслись впереди…

– Когда ты успел заложить взрывчатку?

– Я не закладывал.

– А что там рвануло? И пожар?

– Надо уметь пользоваться подручными средствами, – сказал я наставительно. – Я ученый, нам часто приходится так исхитряться в создании новых методов исследования и воздействия на природу!.. Думаю, Эйнштейн на моем месте еще лучше бы взорвал, поджег, а то и землетрясение устроил. Может быть, даже вулкан, с его-то гениальностью… Нет, вулкан – это больше в характере Ньютона, а Эйнштейн лучше бы взрывал все, как думаешь?.. Пожары больше к Фрейду…

Она на всякий случай нахмурилась, говорю вроде бы серьезно, но слова какие-то непривычные. Хотя, с другой стороны, ученые вообще непривычные люди на планете, а привычные вокруг совсем другие, от них вообще тошнит, но зато от таких ни взрывов, ни поджогов…

Когда въехали в город, я сказал с грустью:

– Налево. А дальше в аэропорт.

Она бросила на меня быстрый взгляд.

– Уже улетаешь? Билет заказан?

– Да, – ответил я. – Через час объявят посадку.

– Наглый ты, – сказала она. – Откуда знал, что все получится?

– Женская интуиция, – пояснил я. – Твоя. Смотрел на тебя, такую красивую, и понимал, что все у меня будет лучше некуда. Такое свойство у красивых женщин, с вами все получается. В связке с вами! Вы то ли вдохновляете, то ли воодушевляете, но как-то усиливаете нас… Во всем.

Она посмотрела с подозрением.

– И в злодействе?

– Во всем, – повторил я. – Такая у вас особенность. В горе и радости, в богатстве и здоровье, в подвигах и в трусости… Осторожнее, ты чуть не сшибла того бедолагу!

– А пусть не прет на красный свет, – сказала она. – Осточертели эти пруны!.. Привыкли переходить дорогу перед ишаками…

Машину оставили на стоянке, а когда вошли в здание аэропорта, она пихнула меня в бок.

– Иди оформляй билет, а я на пару минут отлучусь в дамскую комнату.

Я кивнул, с минуту следил за нею взглядом, направилась в самом деле в сторону секции туалетов, скрылась из поля зрения, но не от видеонаблюдения, я понаблюдал, улыбнулся. Молодец, все мы первым делом, первым делом самолеты…

В мозгу высветилась фотография ничем неприметного мужчины, видел в Пентагоне на совещании, а теперь это он остановился в трех шагах и, облокотившись на перила, смотрит на огромный зал ожидания, явно кого-то высматривая.

На миг возник соблазн подойти к нему сзади и спросить громко: «Меня ищете?» или еще хлеще, «Меня ищете, мистер Рено Вандербург, старший агент восьмого департамента ЦРУ?» – но, конечно, хоть это и эффектно, но вызовет лишние вопросы, проверки и перепроверки, такое мальчишество не к лицу доктору наук, потому я дождался, когда он заметит меня и сам подойдет, остановится рядом, снова облокотится на перила, а когда я сделал нарочитое движение, как бы собираясь уходить, он сказал негромко:

– Мистер Лавроноф, у нас есть общие друзья.

Я сделал вид, что заинтересовался:

– Простите?

– Дуайт Харднетт, – сказал он, – Грант Чарльстон, Крис Дейли…

– А-а, – сказал я, – ребята из ЦРУ… Вы тоже оттуда?

Он ответил уклончиво:

– Я несколько из другого отдела. Мы заняты больше дальним планированием и оценкой рисков. Потому вы со своей инициативой нас очень заинтересовали, когда прибыли в ЦРУ.

– Не в ЦРУ, – уточнил я, – а в Пентагон. ЦРУ участвовало самым краешком. Чтобы вроде тоже иметь право на кусок торта.

– Я был в том краешке, – сообщил он быстро. – Даже видел вас на одном из совещаний. Пусть очень издали, но все же.

Я посмотрел на него подчеркнуто равнодушно.

– Да, мистер Вандербург, я вас видел тоже. И что?

Он сказал так же быстро:

– Даже знаете мое имя?.. Это вообще запредельно… Мы надеемся, что вы продолжите с нами сотрудничать. За что Соединенные Штаты всегда хорошо платят…

Я поморщился.

– Заткнитесь.

Он воскликнул, шокированный:

– Помилуйте, я не о презренных деньгах!.. Вы же русский, я знаю, как к деньгам относитесь в вашей… целеустремленной стране.

– Ближе к сути, – прервал я.

Он сказал еще быстрее:

– Я имею в виду, те услуги, которые трудно, а то и невозможно получить у вас. Скажем, новейшее научное оборудование! Мощная аппаратура, что запрещена для экспорта в другие страны, а не только из-за санкций. Гранды из неправительственных фондов на ваши научные исследования…

Я выслушал, кивнул.

– Пока что нам хватает, но за предложение спасибо. Сейчас скажу, что я помогал мировому порядку, а не гребаным Штатам. А вообще-то у меня, как у любого нормального человека на планете, отношение к вашей стране четкое и самое искреннее: чтоб она провалилась к черту!

Он отшатнулся, шокированный.

– Ой, ну разве так можно…

– Еще как, – отрезал я.

– Тогда… почему?

Я переспросил:

– Почему помог?.. Это не Штатам, я помогал удержать мировой порядок. А для этого нельзя позволять кому-то стрелять в мирового жандарма, которого хоть и не любим, все не любим, это от сердца, но умом понимаем необходимость жандарма на планете. Ладно, чего вы здесь?

Он развел руками, на лице огорчение, что я так и не подпустил ближе. Недоверие и даже вражда между нами остаются, как и между странами, я дал понять это яснее ясного, потому, повздыхав, он сказал примирительно и уже по-деловому:

– Мы тоже получили информацию, что Украина продала заряды, но только сейчас узнали, куда их направили. А у нас тут полсотни военных баз!

– То-то у вас активность, – сказал я саркастически. – Земля горит под копытами!

Он сказал несколько виновато:

– Все ведомства перебросили в этот регион свои отряды спецназа, даже разведка флота…

– Все опоздали, – сообщил я. – Так что развлекайтесь пока на здешних пляжах. Заплатят все равно как за опаснейшую операцию? В тройном размере? Плюс всякие бонусы за опасность, за жаркий климат, смену часового пояса?