Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови

– Мы поставим уже знакомые вам камеры, – продолжал маркиз. – Ошибки не должно быть.

Какой ошибки? О чём он вообще говорит?

По рельсам подкатили массивные камеры полированного дерева, с начищенной бронзой; уставились буркалы объективов, сверкнули линзы.

– Третье и последнее задание, мисс Моллинэр, – объявил Дорсет. – Очень простое.

– К-какое? – хрипло спросила Молли, облизнув пересохшие губы. Смертельно хотелось пить.

– Вам хорошо удаётся управлять огнём. Что ж, расплавьте тогда вот этот небольшой предмет. – Шипение под полом. Раскрываются створки, механическая рука поднимает перед Молли короткий – в локоть – серебристый стержень.

Уходят под пол связки и пучки труб с кабелями.

– Вам понятно, что нужно сделать, мисс Моллинэр?

Молли молчала.

Что-то странное творится сейчас тут, очень странное.

– Не надо смотреть на лорда Спенсера, – несколько жёстче сказал Дорсет, перехватив её взгляд. – Здесь распоряжаются совсем другие люди, мисс. Начинайте! Ручаюсь, вам с этим не совладать. Жаропрочный сплав, используется на новейших дредноутах и потом…

Молли вскинула руку, ладонь раскрыта, пальцы сжаты.

Да, огонь ей удавался всегда, с самого начала. Ты хочешь посмотреть, надменный лорд? Смотри, как бы модные фалды не задымились!

Бей, сказал ей Спенсер.

И она ударила.

Пламя не шипело, не потрескивало – оно взревело яростным зверем, рванулось потоком, бешеным, клубящимся, плюющимся искрами. Оно рождалось из ничего, прямо над её ладонью, и сама плоть становилась сейчас белой, словно раскалённая до предела сталь.

Лица пэров утонули во внезапно сгустившемся сумраке. Струя огня охватила удерживаемый механическими пальцами серебристый стержень, пламя обвилось вокруг него, обняло, слилось с ним; превозмогая уже привычную боль, Молли гнала и гнала силу из себя, не думая, что случится, когда она иссякнет.

Она покажет им всем!..

Серебристый жезл сделался слепяще-белым. Молли казалось, что он даже вибрирует, – но плавиться он не желал.

Вольфрам, или что они туда напихали?..

Стержень теперь сиял, сиял ослепительно. Кажется, он чуть наклонился, но оплывать подобно свечке отнюдь не спешил.

Врёшь, я тебя дожму! Молли стиснула зубы. Она была вся мокра от пота и тоже не собиралась сдаваться.

…И в какой-то момент стержень таки дрогнул. Дрогнул и начал ощутимо клониться на сторону. Или это поддались жару его держатели? Нет, она ведь специально старалась их не трогать…

Стержень кренился. Всё заметнее, всё быстрее. Заваливался набок, острые грани отпила оплывали, подобно тающей свечке. Блистающее сияние вдруг начало тускнеть, сквозь вихри пламени пробивалась чернота, расползавшаяся по неведомому металлу.

Достаточно?..

Молли остановилась. Тяжело дыша, упала на одно колено – приступ дурноты, тягостной, выворачивающей наизнанку. Сила ушла, она растратила её – почти всю, да, однако потом магия вновь её наполнит, не может не наполнить!.

Окружающий мир вернулся не сразу, не вдруг – но вернулся внезапно прорезавшимися и достигшими её слуха аплодисментами.

Дорсет и Девоншир с двух сторон подхватили её, помогли сесть обратно на табурет.

– Вот и всё, мисс. – Маркиз потёр руки, алчно, жадно, чуть ли не плотоядно глядя на Молли. Точно… точно собирался её сожрать сырой и даже без соли. – Смит! Линнер! Что на камерах?..

В дальнем углу сцены, в полу, открылся люк, оттуда высунулась голова в машинистском шлеме и очках.

– На всех циферблатах ноль, ваша светлость!..

– На всех циферблатах ноль, – торжествующе повторил маркиз. – А до начала испытаний?

– Сорок четыре, сорок шесть и пятьдесят один! – отрапортовала голова.

– В среднем сорок семь, – мигом подсчитал Дорсет. – А теперь – ноль. На всех циферблатах. – Он повернулся к аудитории.

– Quod erat demonstrandum, что и требовалось доказать, леди и джентльмены. И мне очень приятно будет пригласить сейчас сюда лорда Спенсера, дабы вы, леди и джентльмены, услышали бы его объяснения.

Молли ничего не понимала.

– Я полагаю, – с прежним самодовольством говорил маркиз, – что это закрывает все и всяческие вопросы по поводу будущности… несостоявшейся леди Моллинэр Блэкуотер.

– Что?! – невольно выдохнула Молли.

– Что?! – резко обернулся к ней маркиз. – Вы ещё спрашиваете?! Нет, поистине, наглость ваша беспредельна. Вашей афере, милочка, пришёл конец!.. Вашей и вашего покровителя!..

Пэры повскакивали на ноги, поднялся ужасный шум.

– То, что наш юный друг Джонатан принял за «принадлежность» к нашему с вами кругу, леди и джентльмены, – перекрикивал всех громогласный Дорсет, – есть всего лишь «эффект опустошённости», впервые описанный лордом Генри Кавендишем ещё в 1783 году, в малоизвестной, правда, его работе «О пустотных свойствах магических натур», где теоретически это обосновал. Да, мы впервые наблюдаем это на практике, да, мы считали это заблуждением великого учёного. Но вот, леди и джентльмены, вот оно, доказательство!..

Молли сидела ни жива ни мертва.

– Перед нами самый обыкновенный магик, леди и джентльмены. Самый. Обыкновенный. Магик, – по разделениям закончил Дорсет. – И место её не здесь, а в «стакане».

И прежде чем Молли успела хотя бы пискнуть, рядом с ней выросла пара здоровенных слуг в ливреях, мигом нацепивших на неё стальные браслеты наручников.

«Стакан». Опять «стакан». Ну или снова. Так «опять» или «снова»?

Молли лежала на холодном бетонном полу. В камере ничего не было, вообще ничего. Нагой цементный цилиндр, лишённый всяких признаков того, что здесь можно содержать пусть даже и самого закоренелого преступника.

Даже приговорённых к смерти, читала она, в тюрьмах Её Величества кормили, выводили на прогулки, позволяли спать. Даже в день, когда их должны были отвести на эшафот, им приносили их обычный завтрак или обед.

Лорды и пэры подобными условностями себя не ограничивали.

В «стакане» не было ни окон, ни дверей. Её опустили сюда через люк в потолке и оставили – в темноте и неизвестности. Не дали ни еды, ни воды.

Хорошо ещё, что сняли железные браслеты с запястий.

Но там, где милая девочка мисс Моллинэр Эвергрин Блэкуотер, ученица 5-го класса частной гимназии миссис Линдгроув, впала бы в ужас и отчаяние, она нынешняя, Дева Чёрной Воды , просто лежала, закрыв глаза, и думала, думала, думала, не разрешая себе соскользнуть в бездну кошмара и безнадёжности.

В ней нет правильной «пустоты», угодной лордам? Да бога ради, не очень-то и хотелось. Граф Спенсер ошибся, принял желаемое за действительное? И тоже бога ради, за будущность графа пусть волнуется кто другой.