Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови

Все трое оборотней пробирались обратно к южной окраине Дальграда, где всё громче слышались грохот и лязг приближающейся армады.

Легко сказать, приведите мне солдатика! Его для начала ещё надо из-под брони выковырять… Или пехоту дождаться? Нет, опасно, слишком опасно – ненужно опасно.

Имперцы меж тем достигли покинутых траншей и окопов перед Дальградом. Заполненные водой, они стали бы серьёзной преградой для пехоты, но ползуны задержать, конечно же, не смогли.

Треск и грохот ломающихся брёвен. Рушатся уцелевшие после обстрела срубы, армия Империи вновь входит в город. Сейчас они должны насторожиться, остановиться – в них никто не стреляет, с таким трудом отрытые траншеи и блиндажи брошены.

Остановятся, подтянут егерей и только потом двинутся дальше.

Предслава Вольховна чуть качнула головой, давая команду. Оборотни рассыпались в разные стороны, словно растворившись в хаосе обугленных венцов, изломанных брёвен, сорванных взрывами крыш. Вот только что были – и вот их уже нет.

Наступал черёд того, что оставили в обречённом Дальграде покидавшие его защитники.

Оборотни и Предслава услыхали утробное урчание, мокрое хлюпанье, треск – словно совсем рядом жрал добычу неведомый хищник.

Пронёсся над тесовыми крышами недобрый ветер, захлопал ставнями. Запахло кровью и смертью, так что и у Волки, и у Медведя встала дыбом шерсть на загривках. Даже Предслава заворчала глухо, попятилась – рунное чародейство, таким поспешным способом наложенное, не выбирает, кого разить.

Совсем рядом рушились дома, взвивался над оседающими кровлями ало-красный дым, доносились крики и вопли умирающих в очередной ловушке; но даже не шибко разбиравшиеся в потайной рунной магии Таньша с братом чувствовали, что работает она далеко не так, как ей следовало.

Почему и отчего – они не успели даже удивиться.

Между домов мелькнула быстрая коричневая тень, мохнатая и с круглой башкой.

Див! Звери великие, Медведь большой, Земли Зверь, – что ж это такое творится?!

Два медведя и волк разом ринулись следом за мелкой нечистью.

А див мохнатым шаром прокатился мимо прямо на стене намалёванной руны, и алые контуры её вспыхнули, брёвна зашевелились, раздвигаясь, тугая пружина капкана готова была распрямиться – но перед ней был не человек, а див, низшее магическое существо; и его собственная природа сбила тонкий рисунок волшебства.

Там, где был див, закружилась алая воронка, его вжало в землю, полетели клочья коричневого меха; но руна быстро угасала, мощь её ушла впустую, не в силах причинить диву особого вреда.

Не на таких было ставлено.

Не зря, значит, взбесился тот несчастный див в лесном гнезде!.. Не спали не дремали умные головы за Карн Дредом, думу думали, да и придумали!..

Полыхнувшая руна оставила после себя полуобвалившийся дом, дымящиеся брёвна и открытую дорогу тем, кто шёл за этим дивом. А сам нечистый, хоть его и помяло изрядно, кое-как встал, отряхнулся и заковылял было дальше, далеко, впрочем, не уйдя.

Волка бросилась, придавила к земле. Предслава набегала следом, Всеслав прикрывал спину – цепи егерей могли появиться вот-вот, но его помощь не потребовалась. Див вдруг задёргался под лапами вервольфы, дёрнулся раз, другой и замер неподвижно, круглые жёлтые глаза раскрыты и остекленели.

Сейчас он казался таким безобидным, таким жалким и несчастным – порванная детская игрушка, домашний любимец, вышвырнутый за порог и растерзанный в жестоком мире.

Но мохнатое тело уже таяло, растекалось сизым дымком. Всё-таки див не просто зверь, от которого остаётся труп после ушедшей жизни. Нечисть умирает совсем не так.

Оборотни и Предслава переглянулись. Всё было понятно без слов.

Кто-то сумел зачаровать дива – или дивов? – пустив их вперёд егерей и боевых машин. Кто? Как? Когда?..

Анея Вольховна ответит. Уж если кто и знает – или узнать сможет, – так только она.

Все трое опрометью бросились назад. Предупредить старую чародейку, остеречь!..

Поздно.

Натужно пыхтя, выпуская клубы дыма и пара, раздвигая тупым лбом завалы, прямо сквозь развалины некогда богатой усадьбы с обильно украшенными резьбой наличниками навстречу им высунулся бронированный имперский ползун. Шарово-серый, заляпанный грязью, с намалёванным на бортах и башнях золотым имперским львом.

Пришла пора действовать, порученное исполнять! Остальное – после…

Прямо перед ползуном разлеглась широкая лужа, оставленная недавним ливнем, – дождик продолжал ещё моросить, но это уже была именно что морось.

Мелькнула в перископах стремительная тень, пронеслась и исчезла, потому что вода в луже вдруг взметнулась океанской волной, заливая смотровые приборы, прицелы и прочее. Жидкая грязь, как нарочно, словно сама липла к оптике, и рулевой внутри ползуна выругался, рванув на себя рычаги и правого, и левого тормозов.

– Сэр, вынуждены прекратить движение, сэр! Ничего не видно, сэр!

Старший мастер-сержант, командир ползуна, тоже чертыхнулся.

– Что это было, Рипли? МакМагон? Кто видел?

– Не видели, сэр, мастер сержант! – на разные голоса отозвался его экипаж снизу, из боевого и машинного отделений.

– Сэр, бревно, кажется, сэр, – нерешительно заметил башенный стрелок, сидевший за спиной сержанта. – Скатилось, кажется, сэр.

Да, похоже на то, решил сержант. Конечно, можно просто высунуться из башни (или велеть это сделать кому-нибудь) и давать указания рулевому, но…

Но старший мастер-сержант был хорошим сержантом. Он не настолько глуп, чтобы подставлять свою драгоценную голову под пули стрелков-варваров (а они, чтоб им пусто было, стреляют всё лучше и лучше!), но и своих людей он под пули не подставит тоже. Постоянный наблюдатель на броне – слишком хорошая мишень.

– Харпер, вылазь и протри оптику! – распорядился сержант. – Живо, живо, я тебя прикрою!

Тощий помощник кочегара по имени Харпер сглотнул.

– Давай-давай! – подстегнул его рык сержанта. – Не трусь. В нас ещё никто не стрелял. Они, похоже, наконец-то поняли, что сидение под снарядами им ничего не даст, и бежали. Город брошен. Эй, Рипли! Подай мне мой карабин. На всякий случай.

Лязгнул засов, откинулся люк. В пропахшее маслом, углём и порохом нутро ползуна потянуло свежим воздухом – даже смешанный с чадом угасших пожаров, он всё равно казался истинно благоуханным.

Мастер-сержант высунулся первым. Справа и слева прошли вперёд собратья по бронепехотному полку, его машина отстала. Это хорошо – если среди развалин и оставались варвары, они, скорее всего, отходят перед цепью ползунов.

Держа наготове карабин – свой собственный, более крупного калибра, чем стандартный армейский, с тщательно пристрелянным оптическим прицелом, тоже купленным за собственные деньги, – мастер-сержант устроился за башней.