Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови

Оборотни мрачно глядели на бесконечную колонну.

А потом, повернув, затрусили на север, стараясь не терять из виду страшный стальной поток.

Захваченный и отбитый назад Дальград притягивал всех, кто мог и хотел сражаться. Разведчики медленно отходили от перевала, тем более что Империя не напирала особенно – пока; она лишь копила силы, но ясно было всем, что ещё чуть-чуть, и чудовищный нарыв прорвётся.

Дальград не сильно пострадал, Горный Корпус даже не успел его как следует поджечь, так торопился отойти обратно к перевалу, и сейчас вправо и влево от дороги, что вела прямо к городской стене, к широким воротам, как и под приснопамятным Мстиславлем, тянулись извивы глубоких траншей, ходов сообщения, из-за брустверов показывали многоствольные рыла трофейные митральезы.

Траншеи оттянулись далеко в стороны, упираясь в лесные стены. Оборотни рысили теперь открыто, не прячась.

Их знали. Стрелки снимали шапки, без подобострастия, но приветствуя боевых товарищей, что наверняка возвращаются из опасной разведки.

Всеслав заметил алый знак, начертанный на бревенчатой стене. Ярко-ярко-алый, он словно бы пламенел, источая ощутимое тепло.

Они с Таньшей приостановились.

Знаки крови. Кто-то из ведунов не пожалел влаги из собственных вен, ею чертя отпорные руны. Обычно рисуют их в местах укромных, от чужих глаз скрытых, не на виду – нельзя не имеющим знания на них пялиться, добра с того не бывает, как в волчью яму свою собственную провалиться можно, коль осторожность не соблюдёшь.

А здесь, в Дальграде, рисуют их сейчас открыто. Значит, совсем уж плохи дела. Сколько-то и своих неизбежно попадёт под эти руны, иначе не получится…

Знаки Зверей. Огненные и водяные, знаки камня и льда, знаки мрака и ночи, знаки разрушения и разъятия, знаки недобрые, знаки, на погибель начертанные.

Долго их надо чертить, а и впрок не начертишь.

Со своей-то кровью они куда сильнее, но только тогда и своих прихватывает.

Может, и не так уж не правы имперцы, магию изводя? Пули-то они ведь летят, куда ствол направишь…

Не любили ведуны жуткие рунные тайны. Мало кому охота в них рыться, не даром изучение их даётся, за всё ведун свою цену платит.

Руны Всеслав замечал повсюду. Заметили они с Таньшей и ведуна, с чашей в левой руке и кисточкой в правой. Над чашей поднимался парок, пожилой ведун заметно пошатывался, а молодой мальчишка-ученик почтительно, но твёрдо поддерживал его под локоть.

Оборотни поспешно отвернулись.

Даже видеть, как творятся эти руны, и то не к добру.

Порой смельчаки рисовали знаки на самих себе. Вышивали на смертных рубахах, в каких идут на последний приступ. Тоже недоброе дело – сила, в рунах, в «чрътах и рѣзах», не любит взаперти сидеть, ей бы на волю, а уж против кого – дело десятое.

Дальград готовился утопить сам себя в огне, обрушить сам на себя смертоносные молнии, заставить землю расступиться, равно поглощая и своих, и чужих.

Медведь и Волка торопились дальше во всегдашнем молчании – туда, в глубь обречённого града, на бывшую рыночную площадь, на торжище.

Здесь им предстояло ждать сестёр Вольховен.

– Таньша! Всеслав! Милые мои!

Легка на помине Предслава Вольховна.

С северной стороны, от смотрящих на полночь городских ворот навстречу оборотням спешила стройная, но притом исполненная силы женская фигура. Предславе встречные кланялись уже в пояс.

Оборотни замерли. Предслава легко подбежала, обняла каждого, расцеловала прямо в чёрные носы.

– Знаю, всё знаю. Анея-старшая весть послала, что спешит, как только может. На ноги таки встала, поставила её наша средняя сестрица, ох, не знаю только, к добру то иль к худу… Велела тут ждать, но… – младшая Вольховна только рукой махнула. – Не ведаю, успеет ли. Но сказала, чтобы в случае чего без неё бы справлялись. Мол, дело первостатейное, ничего важнее его сейчас нету. И Дальград, говорит, оставить можно, и Мстиславль, и дальше на север отступать. Вот князь-воеводе Михайле Шеину слово несу, хотя оно ему и не по нраву придётся. Для него отступать – нож острый. Мол, стрельцов собрали немало, и ружей новых много, и огнеприпаса, и руны вычерчены, а потому и нечего в землю закапываться сверх необходимого, всё равно пушками порешат, нужно имперских в бок да спину разить, когда не ждут. Горд воевода, что правда, то правда… – Предслава вздохнула. – А что ж сестрица моя старшая задумала, поведаете? Потом?

Оборотни переглянулись и дружно покачали головами.

– Узнаю Анею, – усмехнулась младшая Вольховна. – Всё тайны да секреты! Ну пусть её. И так знаю, что с Молли это связано. Эх, не удержали такую ведунью! – Она недовольно нахмурилась. – Нельзя её отпускать было!.. Нельзя!..

И вновь Всеслав с Таньшей переглянулись, и вновь дружно, согласно покачали головами.

– Что, не так молвлю? – нахмурилась Предслава. – Уж как умею, сами знаете. От меня кривды да хитрования отродясь не видывали и до смерти не увидите. Как мыслю, так и реку. Здесь её надо было оставлять!.. Любыми средствами!..

Оборотни переглянулись в третий раз, настолько выразительно, что Предслава осеклась.

– Ладно, потом доспорим, – проворчала она. – Ступайте в город, меня ждите.

И ничего…

Она не договорила.

Из-за дальних холмов в серое дождливое небо взвились один за другим три алых огня.

И тут же грохнула невидимая имперская артиллерия.

Предслава зажмурилась, брови горестно изломаны.

Медведь сшиб её в ближайшую траншею, навалился сверху; рядом распласталась Таньша.

Гром взрывов, вставшая дыбом несчастная земля. Гаубичные снаряды обрушивались сверху в окопы защитников, и каждый в эти мгновения оказался сам по себе.

Можно было подумать, что, постреляв немного, Горный Корпус двинется вперёд, но не тут-то было – гаубицы гремели и гремели, снося с лица земли и вырытое, и возведённое.

Дальград наступавшим явно не требовался.

Сжавшихся в узкой щели оборотней и Предславу засыпало землёй. Оглушённые, они только и могли, что прижиматься ко дну.

Однако здесь, в отряде воеводы Михайлы Шеина, хватало других ведунов. Серые тучи, весь день сеявшие нудным косым дождём, вдруг набухли, потемнели, словно придвинувшись к земле. Взвыл ветер, и сверху обрушились тяжёлые потоки воды.

Разверзлись хляби небесные.

Постарался ли это тот самый ведун Демиан или кто другой – неведомо; из туч по земле хлестнули плети слепящих молний, гром тщетно пытался соперничать с грохотом снарядных разрывов.

Артиллеристы Её Величества, бывалые и вышколенные солдаты, знали своё дело. Обычный дождик они вообще бы не заметили, разве что потом, когда пришлось бы вытягивать застрявшие в непролазной грязи орудия.

Однако если с небес устремляется вниз сплошная стена воды, гаубичные дворики тут же оборачиваются маленькими озерками, пороховые заряды невозможно донести до замка сухими, как ни укрывай, да к тому же в задранном стволе начинает достаточно громко булькать вода, набравшаяся за считаные минуты, – тут дождик поневоле заметишь.