Елена Кутузова - Соло на грани

Скрипнул под весом тела рассохшийся стул, полка, к которой прислонилась Эра, словно вздохнула в ответ. Девушка слушала шепот забытых вещей и гадала – как долго сюда не заглядывали люди? И почему документы, вместо того чтобы перевести в электронный вариант, приговорили к вечному заключению здесь, в запертой пыльной комнате?

Постепенно боль уходила из истерзанного тела. Сидеть просто так оказалось скучно, и Эра, осторожно ступая босыми ногами, пошла вдоль стеллажей. «А», «В», «С»… Буквы старого языка сменяли друг друга. Раньше все исследования записывались на языке страны… Добравшись до «S», Эра провела пальцем по корешкам картонных папок. «SH» – подсказала посеревшая от времени наклейка. «SHTORM», откликнулась покрытая пылью папка.

В темноте текст едва просматривался. Эра перешла к окну и перелистала хрупкие, собранные на пружину листы.

С потерявшей от времени цвет фотографии смотрел молодой военный. Спокойный взгляд мог вселить уверенность в кого угодно. Эра почувствовала, как раскручивается тугой узел напряженных нервов. Словно в детстве, когда отец сажал дочерей на колени и расспрашивал о детских обидах и радостях. Журил, если провинились, хвалил, когда было за что…

Эра отогнала воспоминания и снова всмотрелась в ровные строчки. Языка она не знала, но подозревала, что информация стандартная: Сергей Шторм. Полковник. Стоял у истоков создания Объединенной Армии Спасения. Родился-женился-погиб…

Но информация об отце заканчивалась совсем другой датой. Днем рождения его детей. Ее, Эры, днем рождения!

Она лихорадочно отлистала страницы назад. Графики. Непонятные диаграммы. Иногда попадались знакомые слова на латыни – названия лекарств. Отец чем-то болел? И вообще, почему его история болезни находится здесь, в забытой богом и людьми комнате? А может…

Литера «А» не подвела. Амелина Анна. Мама. Фотография совсем молодой женщины. Блеск глаз не смогли пригасить ни ветхость картона, ни дежурная поза. Такой Эра ее и помнила – вечно смеющейся и обожающей своих дочерей.

Света, чтобы разобрать каждую букву, хватало. Но освобожденные от заколок волосы падали на лоб, лезли в глаза. Эра зло откидывала пряди, но они снова мешали читать. Как она ненавидела свои волосы! Сколько раз хотела сбрить, освободить из их заточения любимое тату… Но Ири мечтала, чтобы у сестры были тугие локоны. Она хотела перебирать их пальцами, заплетать, собирать в прическу… Эра прислушалась к просьбе сестры только после ее смерти.

Страницы покрывали графики. Столбцы цифр. И дата… Та же, что и у отца. Сердце стучало сильно-сильно, Эра словно стояла на краю пропасти, готовясь сделать шаг.

Можно было остановиться. Поставить папки обратно на полки и забыть об их существовании. Или… Эра пролистала пустые страницы. В самом конце стоял то ли код, то ли пароль – набор цифр и букв.

Записать было не на чем – от врачей Эра убежала в чем была – босиком и в одноразовой сорочке.

Ноги озябли, но она все-таки проверила полки еще раз. Ни о ней, ни о сестре информации не нашлось.

Прежде, чем убрать личные дела родителей, Эра постаралась запомнить коды. Закрыла глаза, вызывая в памяти звук тэгына. Буквы, говорите? И цифры? Музыкальным слухом в их семье обладала не только Ири. И она позаботилась, чтобы сестра не отставала в учебе. А уж буквенно-цифровые обозначения нот у обоих от зубов отскакивали.

Перевести пароль в нотный ряд оказалось делом нетрудным. А запомнить получившуюся какофонию – еще легче. Теперь Эра была уверена – вспомнит коды даже во время Прорыва.

Оставалось только просочиться обратно в коридор и спрятаться в другом месте. А потом искать возможность подобраться к серверу института.

Доктор Дарси бушевал. Эра Шторм, его основной объект исследования, источник нескольких диссертаций, взбунтовалась по-настоящему! Даже сбежала! На ее поиски бросили почти весь штат. И что в итоге? Оказывается, она просто заснула в закутке под лестницей!

– Милая, я знаю тебя с пеленок, и ты никогда не была столь безответственна! Тебе ведь известно, насколько важны эти исследования? – профессор метался по кабинету, полы накрахмаленного халата развевались, и он очень напоминал какого-то экзотического жука. – Весь мир смотрит на тебя с надеждой! А ты? Ты просто прячешься в шкаф со швабрами и засыпаешь. ЗАСЫПАЕШЬ, Эра! Ну как…

Эхо чихания взвилось к высокому потолку. Профессор замолчал на полуслове, с тревогой вглядываясь в лицо Эры:

– Простудилась? Почему до сих пор босиком?

Профессор умел устраивать шоу из всего. Вот и теперь Эру согревали пледами и горячим чаем под его причитания. У девушки даже голова заболела. Но она терпеливо перенесла все необходимые анализы и проглотила выданные таблетки – болеть в ее планы не входило.

– Профессор, может, я на ночь здесь останусь? Понаблюдаете…

Доктор застыл, обдумывая столь щедрое предложение. И отказался:

– Нет, милая. Я знаю, как ты не любишь бывать здесь. А стресс, как мы знаем, увеличивает риск заболеваний. Поэтому отправляйся-ка ты домой. И хорошенько выспись. Только в собственной кровати, а не в кладовке! Про витамины не забудь!

И он удалился, подобно древнегреческому божеству, в сопровождении свиты лаборантов и магистров, благоговейно внимающих каждому его слову.

Эру отвезли в коттедж. Она не посмела спорить – это могло вызвать подозрения. Но вскоре пожалела: мужчины, внезапно окружившие ее заботой, вызывали раздражение. Особенно Ши Ху.

Ставр, глядя на бледное лицо с лихорадочно блестящими глазами, чувствовал себя виноватым. Слова Алеся о том, что Эре тоже непросто, вызвали угрызения совести. Ставр чувствовал себя никчемным командиром. Должен был понять, каково девушке остаться без единственного родного человека. Да что там, гибель Камертона отзывалась физической болью у всех членов Гаммы, а тут сестра-близнец. Да и ученые эти. Им, взрослым, закаленным тренировками и кровью воинам, нелегко дались эти недели. А уж девочке, которая месяцы провела в лаборатории, терзаемая любопытными исследователями… Алесь прав – забота ей нужна. Тогда и отряд сплотится. И резонанс будет проходить как всегда – легко и плавно, без выворачивания мозга в момент разрыва связи.

– Эра, ты дзяруны любишь? З мачанкой? – высунулся из кухни Алесь.

Не среагировал только Дмитрий. Остальные уставились на мужчину, ожидая пояснений.

– Чем-чем ты нас кормить собрался?

– Дзярунами. Ну, лепешки картофельные.

– А второе? Как ты сказал? Ма…

– Мачанка? Ну… – Алесь задумался, подбирая слово, – это соус такой. Да, соус. Смажанку хотел сделать, да тут сала днем с огнем не найдешь. Так я на беконе сделаю… Так что, дочка, будешь?