Гарри Гаррисон - Чувство долга. Чума из космоса

— Не придающим никакого значения и не обращающим внимания?

Он почувствовал под своими руками тепло и упругость ее тела.

В темноте помещения зазвонил телефон.

— Проклятье, — сердито сказал он.

Нита рассмеялась, а потом мягко высвободилась из его объятий.

— Я знаю, как ты себя чувствуешь, — сказала она, — но я должна ответить на вызов.

Он улыбнулся и, помедлив, отпустил ее.

Она включила освещение и подошла к телефону. Дождь ослабел, но ветер все еще барабанил в окна. Сэм взглянул на казавшийся беззащитным город внизу. С двенадцатого этажа он мог видеть до самой Первой авеню.

Единственным движущимся предметом был бело-зеленый полицейский автомобиль, который секундой позже исчез в одной из боковых улиц. Он услышал позади себя бормотание голосов, которые зазвучали, когда Нита включила видео. Когда он обернулся, она выпрямила свое стройное тело, и Сэм почувствовал, как кровь быстрее побежала по его жилам.

— Я умоюсь, переоденусь и после завтрака появлюсь у них, — сказала она. — Через час конференция, вероятно, что-то вроде военного совета. Как она сказала, будет присутствовать сам профессор Чейбл.

— Она?

— Секретарша доктора Мак-Кея, которая теперь является секретаршей Перкинса.

— Она упомянула мое имя? В централи знают, где я?

— Нет, она только сказала, что я должна прийти. Может быть, является само собой разумеющимся, что ты будешь присутствовать на заседании?

— Действительно? Я всего лишь ассистент врача. Так меня назвал Перкинс, не так ли?

— Ты должен быть там, Сэм.

Он немного сердито улыбнулся.

— Я буду там.

Конференция состоялась в помещении, которое было слишком большим для тридцати ее участников. Сэм знал большинство из них. Это были руководители отделов, исследователи, которые отвечали за работу в командах, и там были два служащих в мундирах Всемирной Службы Здоровья.

Когда он вошел в зал, у него появилось чувство, что он не должен здесь находиться. Нита, казалось, чувствовала то же самое. Она взяла его за руку и отпустила только тогда, когда он сел на свое место.

Люди, которые его знали, кивали ему и приветственно поднимали руки.

— Вы доктор Бертолли? — спросил глубокий голос с ярко выраженным акцентом, раздавшийся позади Сэма.

— Да, это я, доктор Хатьяр, что я могу…

— Как вы себя чувствуете?

Хатьяр нагнулся вперед, и лицо его оказалось в нескольких дюймах от лица Сэма. Кто-нибудь другой почувствовал бы себя, вероятно, неудобно при таком пристальном рассмотрении, но Сэм знал людей из окружения венгерского иммунолога во время его работы в госпитале. Никто не сомневался, что этот врач был гением. Его радиационные сепараторы заменили прежнюю аппаратуру почти во всех лабораториях мира. Но насколько этот Хатьяр был близорук, настолько же он был тщеславен. Ему давно уже надо было пользоваться корректировочными линзами, но он отказывался их носить и не признавался в своей близорукости. В лаборатории его недостаток был почти незаметен, но он сильно усложнял его общественную жизнь.

— Как вы себя чувствуете? — повторил он.

Он смотрел на Сэма жестким взглядом.

— Я очень сильно устал, доктор. Мне нужно выспаться. Но это все из-за симптомов болезни Рэнда.

— Можно не обратить внимания на легкую лихорадку. Вы уверены, что у вас нет этого слабого незаметного озноба?

— Совершенно уверен.

— Ну, тогда у меня еще остается надежда. Я охотно приготовлю из порции вашей крови сыворотку. Конечно, в нашем распоряжении достаточно всякой сыворотки, но она вся приготовлена из крови людей, которые потом умерли. Мы с вами, может быть, сумеем выделить антигены и…

— Сэм, я думал, что вы сейчас находитесь в машине скорой помощи!

Слова, которые прервали их разговор, звучали холодно и с оттенком выговора.

Сэм повернулся к Эдди Перкинсу.

— Да, я состою на службе скорой помощи. Последний выезд продолжался почти двадцать часов. Положение в городе становится все более катастрофическим.

— Я понимаю. Вы были приглашены на эту конференцию?

В глазах Перкинса был гнев.

— Нет, — сказал Сэм с победной улыбкой, которая не ускользнула и от других.

— Тогда мне очень жаль, Сэм. Я боюсь, что я должен вас попросить…

— Кто вы такой, черт побери? — взревел Хатьяр.

Он нагнулся вперед, чтобы рассмотреть лицо нарушителя их беседы.

— Я Перкинс, доктор Хатьяр, ассистент доктора Мак-Кея. Я выполняю его функции, пока…

— Ну, тогда выполняйте их дальше и не мешайте нам.

Огромная рука Хатьяра сжала руку Сэма и удержала его. Перкинс стоял с покрасневшим лицом. Сэм почувствовал удовлетворение, но он одновременно понимал, что эта сцена ухудшила его отношения с Перкинсом.

Профессор Чейбл постучал маленьким молоточком. Группы рассредоточились, стулья были придвинуты к длинному столу. Чейбл сел и уставился на бумагу, лежавшую перед ним, потом заговорил тихим голосом.

— Сначала я должен сообщить, что эта конференция созвана Всемирной Службой Здравоохранения. Я попросил доктора Перкинса, взявшего на себя обязанности Мак-Кея, собрать вас, чтобы доложить о положении, сложившемся в настоящее время. Я получил все ваши сообщения и благодарю вас за то, что вы держали меня в курсе всего происходящего. Наша деятельность в ВОЗ, в первую очередь, связана с контролем переносчиков инфекции, а также мы создаем карантинную зону. Борьбой с болезнью занимаются местные институты, связанные с несколькими военными командами, но мы скоро достигнем такой точки, после которой вынуждены будем применить радикальные меры. Но прежде чем мы это сделаем, мне хотелось бы узнать наверняка, где мы находимся, что нам предстоит сделать, и чего вы надеетесь достичь в борьбе с этой болезнью.

Когда он закончил, в помещении воцарилась полная тишина. Наконец, Эдди Перкинс откашлялся и оглядел присутствующих.

— Может быть, будет лучше, если я сделаю короткий обзор ситуации, сложившейся к настоящему времени. Болезнь Рэнда в ста случаях из ста приводит к смерти, она остается неизлечимой, ее жертвы умирают через двенадцать часов после заражения. Исключений из правил до сих пор не было. При использовании поддерживающих средств нам удалось продлить этот срок до сорока двух часов. Итак, существует надежда…

— Чушь! Не существует ни малейшей надежды, сердито сказал доктор Хатьяр. — Не существует ни способа лечения, ни способа предупреждения этой болезни. Единственное, что мы можем сделать, это оттянуть на пару дней неизбежный конец.

Перкинс прилагал заметные усилия, чтобы сдержаться.

— Может это и правда, доктор Хатьяр, но не забывайте, что я сделал очень приблизительный обзор. Может быть, настал подходящий момент, и вы проинформируете нас о прогрессе, которого достигла команда иммунологов?