Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

Керди тянул время. «Все это легче сказать, чем сделать», — проворчал он.

«Подозреваю, что тебе это не так уж трудно. Для Вука приличное поведение — вторая натура. Ты знаешь, что от тебя требуется. Почему бы не взять и не начать вести себя нормально?»

«Повторяю: это легче сказать, чем сделать!»

«Легко это тебе или нелегко, мне все равно. Либо веди себя нормально, либо возвращайся домой».

«Я делаю все, что могу».

«Это означает, что ты делаешь только то, что хочешь, а этого недостаточно. Выбирай: нормальное поведение или первый звездолет до Кадуола».

Керди со стуком захлопнул дверь. Глоуэн повернулся и спустился в вестибюль. Керди разозлился, но — уверял себя Глоуэн — разозлился, как нормальный человек. Через несколько минут он остынет и сможет оценить обстановку заново. Глоуэн представил себе, как Керди стоит перед серой стеклянной стеной, сморщившись от напряжения. Может быть, обрывки его разрушенного сознания соединятся перед лицом необходимости и возьмут верх над подсознанием. А может быть, лукавое подсознание научится подражать нормальному поведению и попробует водить Глоуэна за нос. «Почему бы Бодвину Вуку самому не заниматься решением этой проблемы?» — с досадой подумал Глоуэн.

У конторки регистратора Глоуэн поинтересовался местонахождением туристических агентств «Флодорик» и «Экскурсии Бусайреса». Служащий указал на широкий переход, огибавший центральный сад, с вереницей рекламных вывесок: «Вы найдете представительства обоих агентств в Пассаже. Оба пользуются высокой репутацией и часто обслуживают клиентов с важными связями, в том числе, разумеется, патрунов. Агентством «Флодорик» у нас заведует Сирра Кербз, а «Экскурсиями Бусайрес» не менее успешно руководит Сирра Федар».

В первую очередь Глоуэн посетил агентство «Флодорик». Он представился Сирре Кербзу, и тот поспешно провел его во внутренний кабинет, чтобы какого-нибудь «клиента с важными связями» не отпугнуло присутствие следователя.

Дородный господин лет тридцати пяти, безукоризненно одетый, причесанный, надушенный, побритый и обутый, Сирра Кербз оказал Глоуэну официально вежливый, хотя и слегка чопорный прием: «Естественно, я хотел бы поинтересоваться причиной вашего визита».

«Я ее охотно объясню, но прежде всего разрешите задать вам один вопрос: приходилось ли вам иметь дело с концерном «Огмо»?»

«С концерном «Огмо»? Что-то не припомню. Но зачем же полагаться на память?»

Сирра Кербз прикоснулся к нескольким клавишам своего компьютера, но не нашел никаких записей, относившихся к фирме с названием «Огмо»: «Увы, ничем не могу вам помочь».

«А как насчет экскурсий на Кадуол под наименованием «Верх блаженства»?»

Сирра Кербз насмешливо покачал головой: «Тот же результат».

«Благодарю вас», — Глоуэн откланялся.

Сирра Федар из агентства «Экскурсии Бусайреса» предоставил не больше сведений, чем Сирра Кербз. Глоуэн вернулся в вестибюль, где обнаружил сидящего в уголке Керди, аккуратно одетого и, судя по всему, вполне владеющего собой.

Когда Глоуэн подошел, Керди вскочил: «Где ты был?» Голос его, немного напряженный, не выражал никаких особых эмоций. Вопрос? Такой вопрос мог в равной степени объясняться как болезненным самолюбием, так и вполне приемлемым любопытством. Глоуэн решил повременить с критическими замечаниями.

«Я заглянул в два туристических агентства. Ни одно из них не заключало сделок с концерном «Огмо» и не заказывало экскурсии «Верх блаженства». Судя по всему, оба заведующих отвечали без утайки».

«И что же нам делать?»

«Это мы сможем обсудить за обедом».

Ресторан под куполом из серого стекла, рядом с садом-джунглями, занимал участок не меньше семидесяти метров в диаметре. Тысячи разновидностей растительности, верхнего и нижнего ярусов, демонстрировали листья всевозможных форм, рисунков и оттенков. В центре «джунглей» возвышалась на двадцать метров полузаросшая скала черного базальта. Из расщелины у самой вершины скалы вырывалась струя воды, с приятным шумом ниспадавшая по уступам и разлетавшаяся в воздухе прохладными брызгами. Дорожки, отходящие от ресторана, углублялись в «джунгли» и вели к столикам, спрятанным за листвой.

Глоуэн и Керди сели за стол у самой окраины «джунглей» и отменно пообедали. Просматривая цены в меню, Керди покачал головой, снова предаваясь меланхолическим воспоминаниям: «Флоресте кормил бы всех «Лицедеев» целую неделю на те деньги, которые мы здесь потратим. Но тогда мы не подозревали о существовании такой разницы — или нам просто было все равно. Бесшабашная была компания! Мы весело проводили время, вечно устраивали всякие забавы и проделки... Не знаю, смог бы я теперь вернуться к такой жизни. В ней есть свои привлекательные стороны, конечно. Столько было красивых девушек, они были так близко — и совершенно недоступны, Флоресте об этом всегда заботился. Он не давал никаких поблажек; даже влюбленным парочкам приходилось ждать до конца поездки. Вернувшись домой, они, разумеется, могли делать что угодно — если к тому времени уже не было поздно. В целом и в общем, славные были времена!»

«Что было, то прошло, — сказал Глоуэн. — Давай обсудим нынешнюю ситуацию. Совершенно очевидно, что...»

«Я хорошенько об этом подумал, — прервал его Керди. — Я понимаю твою точку зрения. Для того, чтобы расследование продолжалось, наши взаимоотношения не должны мешать нашей работе — это очевидно. Необязательно, чтобы ты мне нравился, или чтобы я тебе нравился. Совершенно необходимо, однако, согласовать систему, позволяющую нам сотрудничать».

«Совершенно верно, — кивнул Глоуэн. — Мы будем применять общепринятую традиционную систему: я командую, ты мне помогаешь. В этой системе нет места припадкам и капризам. Я не желаю больше выслушивать эмоциональные возгласы и угрозы, они мешают мне работать. Таким вот образом. Старая добрая дисциплина — или никакой, то есть я занимаюсь своими делами, а ты возвращаешься на Кадуол».

«Понимаю. Согласен».

Глоуэн вспомнил свои опасения по поводу лукавого подсознания, имитирующего нормальное поведение. Тоном, не выражающим ничего, кроме желания поддержать разговор, он спросил: «Сейчас ты похож на того Керди, которого я знал в старые добрые времена. Тебе удалось собрать воедино обрывки сознания, если можно так выразиться? Или твое подсознание адаптировалось к действительности?»

Керди презрительно усмехнулся: «Действительность? Весьма расплывчатое понятие, даже забавное — с точки зрения одного из моих сознаний. Честно говоря, у меня было что-то вроде прозрения. Все это время моя гипотеза заключалась в том, что до событий в Йиптоне я руководствовался в своем поведении тем, что можно назвать «сознанием А», а после Йиптона — «сознанием Б». Сегодня я понял, что это не совсем так. На самом деле «сознание Б» преобладало уже давно, а «сознание А» служило посредником между «сознанием Б» и тем, что ты называешь «действительностью». Думаю, что так обстоит дело в уме каждого — у тебя, у меня, у Бодвина Вука, у Арлеса, у Намура, у всех. Сознание Б — осажденная крепость, а сознание А — толмач, выбегающий к воротам, чтобы передавать сообщения и, время от времени, приносить в крепость новости из окружающего мира».