Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

«Таков, можно сказать, исторический фон. В последнее время наш город сделал огромный прыжок в будущее, превратившись в один из самых передовых центров творческого мышления — в масштабах всей Ойкумены».

«Очень интересно».

«Киев подобен огромной лаборатории, где почтение к эстетическим доктринам прошлого сталкивается лоб в лоб с полным презрением к тем же доктринам — иногда в уме одного и того же индивидуума — и это столкновение порождает каскад чудес!»

«И где же творятся все эти чудеса? — спросила Уэйнесс. — В музее «Фунусти»?»

«Не обязательно. Хотя Таддей Скандер — вы его встретили сегодня в музее — а также ваш покорный слуга вошли в круг избранных, составляющих тайное общество «Продромес». В целом брожение прогрессивных умов заметно во всем Старом Городе; его можно видеть и слышать в таких местах, как «Бобадиль», «Ным» и «Бистро Лены», а также в «Чумазом Эдварде» — там развозят на тачках жареную печенку с луком. Интерьер «Каменного цветка» знаменит тараканами, у них попадаются поистине великолепные образцы! А в «Универсо» все ходят голые и собирают подписи завсегдатаев и знаменитостей на спинах. В прошлом году нескольким счастливчикам удалось заполучить автограф великого Зонха Темблада — с тех пор они не моются!»

«И в чем же заключаются невиданные чудеса артистического вдохновения? До сих пор я слышу главным образом о тараканах и подписях на спине».

«Вот именно. Мы давно осознали, что все возможные сочетания пигментов, освещения, текстуры, форм, звуков и любых других элементов уже реализованы, что любые притязания на оригинальность совершенно бесполезны. Единственным неувядающим, неисчерпаемым, вечно возобновляющимся ресурсом искусства остается человеческая мысль как таковая, создающая изумительные по красоте закономерности взаимодействий между индивидуальными участниками процесса...»

Уэйнесс озадаченно нахмурилась: «Вы имеете в виду болтовню?»

«Если вы предпочитаете это так называть».

«По крайней мере, это дешевый способ самовыражения».

«Разумеется — что и делает его самой эгалитарной из творческих дисциплин!»

«Очень рада, что вы позаботились мне это объяснить, — сказала Уэйнесс. — Так куда мы идем? В «Бистро Лены»?»

«Да. У них подают превосходные голубцы, и там вы получите интересующую вас информацию, хотя я не совсем уверен, когда именно». Лефон присмотрелся к лицу собеседницы: «Почему вы на меня так странно смотрите?»

«Как именно?»

«Когда-то в детстве я решил напялить на жирного мопса моей бабушки ее любимый кружевной чепчик, и бабушка застала меня за этим занятием. Трудно описать это выражение: что-то вроде беспомощного изумления по поводу того, что еще я могу натворить. Почему вы так на меня смотрите?»

«Со временем, возможно, тайное станет явным».

Лефон Задори издал нетерпеливый возглас, схватился обеими руками за шляпу и надвинул ее на лоб, практически заслонив глаза: «Существо, полное загадок и противоречий! Вы не забыли деньги?»

«Взяла столько, сколько потребуется».

«Прекрасно. Уже недалеко — остается пройти под Вороньей аркой и немного подняться по холму».

Молодые люди продолжили путь — Лефон размашисто маршировал на полусогнутых ногах, а Уэйнесс едва поспевала за ним почти вприпрыжку. Они миновали слободу торговцев пряностями, нырнули под приземистую каменную арку и стали подниматься по кривой улочке, стесненной с обеих сторон каменными домами с нависшими над головой вторыми этажами, почти закрывавшими небо. Улочка постепенно сужалась, превратилась в извилистую дорожку и закончилась ступенями крутой лестницы, выходившей на небольшую площадь.

«Вот «Бистро Лены», — показал Лефон Задори. — За углом — кабак «Мопо», ресторан «Ным» тоже в двух шагах, вверх по Пятигорскому переулку. Перед вами район, избранный большинством голосов общества «Продромес» творческим средоточием Ойкумены! Что вы об этом думаете?»

«Довольно милая старая площадь, не слишком большая», — заметила Уэйнесс.

Лефон мрачно посмотрел ей в глаза: «Иногда мне кажется, что вы надо мной смеетесь».

«Сегодня мне хочется смеяться над всем на свете. И если вы подумаете, что у меня своего рода истерика, ваш диагноз может оказаться вполне справедливым. Почему? Потому что несколько часов тому назад мне причинили большую неприятность».

Лефон посмотрел на нее свысока, издевательски вскинув брови: «Вы истратили на полсольдо больше, чем рассчитывали».

«Гораздо хуже. Я начинаю дрожать, как только вспоминаю об этом».

«Плохо дело! — пробормотал куратор. — Но пойдемте, пока в бистро еще остались свободные места! Откупорим по фляге пива, и вы мне все расскажете».

Лефон распахнул высокую узкую дверь, обитую чугунными завитками — молодые люди зашли в помещение с низким потолком, уставленное тяжелыми деревянными столами, скамьями и табуретами. Языки желтого пламени дюжины факелов, укрепленных на стенах, бросали мягкий, слегка колеблющийся свет. Уэйнесс подумала, что пожар вряд ли случится сегодня, если бистро существует много лет и еще не сгорело.

Лефон Задори обратился к спутнице с наставлениями: «Купите билеты у кассира, после чего подойдите к стене и просмотрите изображения. Когда увидите то, что вам понравится, сбросьте билеты в соответствующую прорезь, и из стены выдвинется поднос, причем размеры порции будут соответствовать числу сброшенных билетов. Это очень просто, и вы можете поужинать как хотите — роскошно, поросячьими ножками с квашеной капустой и селедкой, или самым скромным образом, хлебом с сыром».

«Я хотела бы попробовать голубцы», — сказала Уэйнесс.

«В таком случае следуйте за мной, я покажу, как это делается».

Получив подносы с голубцами, жареной гречневой кашей и пивом, молодые люди перенесли их на стол.

«Еще рано! — недовольно воскликнул Лефон. — Интересные люди еще не собрались, и нам придется есть в одиночестве, как будто мы прячемся».

«У меня нет такого ощущения, будто я прячусь, — возразила Уэйнесс. — Вы боитесь одиночества?»

«Ничего подобного! Я часто обхожусь без собеседников. Кроме того, я вступил в клуб «Степных волков». Ежегодно мы отправляемся в степь и бежим без остановки по диким холмам и низинам, а жители далеких деревень с изумлением смотрят нам вслед. Перед заходом Солнца мы закусываем хлебом с салом, поджаренным на треножнике над походным костром, а потом ложимся на траву и спим. Я всегда смотрю на звезды и пытаюсь представить себе, что происходит в других мирах».

«Почему бы вам не увидеть своими глазами, как живут на других планетах? — предложила Уэйнесс. — Вместо того, чтобы проводить каждый вечер в бистро».

«Я не провожу здесь каждый вечер, — с достоинством ответствовал Лефон. — Меня нередко видят в кафе «Спазм», в кабаке «Мопо» и даже в небезызвестном «Конвольвулюсе». В любом случае, зачем летать на другие планеты, если средоточие человеческого интеллекта находится здесь?»