Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

Но это была другая женщина, и Уэйнесс тихо рассмеялась над собой, все еще дрожа от испуга. Женщина на мосту тихо пела — так тихо, что Уэйнесс, задержавшись и прислушавшись, едва ее слышала. Незнакомка напевала приятную тоскливую мелодию; в мелодии было нечто, заставившее Уэйнесс надеяться, что она не останется у нее в памяти навсегда и не будет ее преследовать.

Уэйнесс свернула на улицу Мальтуса, оглядываясь тревожнее, чем когда-либо. Прежде, чем она дошла до лавки Ксантифа, из-за угла на перекрестке бульвара появился быстро идущий, почти бегущий человек спортивной выправки, в куртке с капюшоном. Он задержался, пригляделся к улице Мальтуса и последовал за Уэйнесс.

Уэйнесс замерла — у нее душа ушла в пятки — но тут же повернулась и побежала к заведению Ксантифа. За окнами лавки брезжил свет; она толкнула входную дверь. Дверь не открывалась. Уэйнесс вскрикнула от отчаяния и снова попробовала открыть дверь, потом постучала по стеклу и наконец догадалась потянуть на себя шнур звонка. Обернувшись через плечо, она увидела высокую фигуру, приближавшуюся по улице Мальтуса бодрыми пружинистыми шагами. Уэйнесс повернулась спиной к двери и прижалась к ней, стараясь слиться с тенью. У нее подкашивались ноги, она чувствовала, что слабеет, впадая в оцепенение, как загнанный хищником беспомощный зверек. Уэйнесс чуть не упала — у нее за спиной открылась дверь. Она увидела невысокого человека с окладистой белой бородой, тщедушного, но державшегося прямо и спокойно. Хозяин лавки отступил в сторону; спотыкаясь и держась за косяк, Уэйнесс заскочила внутрь.

Спортсмен в куртке с капюшоном быстро прошел мимо, даже не повернув голову. Он скоро исчез в темноте, удаляясь по улице Мальтуса.

Ксантиф закрыл дверь и предложил посетительнице стул: «Вы взволнованы — посидите, отдохните минутку».

Уэйнесс облегченно опустилась на стул. Уже через несколько секунд ей удалось взять себя в руки. Следовало что-то сказать — почему бы не сказать правду? Правда не принесла бы вреда; кроме того, она отличалась тем преимуществом, что ее не нужно было придумывать. «Я испугалась», — сказала Уэйнесс и удивилась тому, что у нее еще дрожит голос.

Ксантиф вежливо кивнул: «Я пришел к тому же заключению — хотя, несомненно, по другим причинам».

Поразмышляв над замечанием барона-лавочника, Уэйнесс не смогла не рассмеяться, что, судя по всему, произвело хорошее впечатление на Ксантифа. Выпрямившись на стуле, она посмотрела по сторонам: помещение больше напоминало гостиную частного дома, нежели коммерческое предприятие. Какими бы «снадобьями» и «талисманами» ни торговал Ксантиф, их нигде не было видно. Сам Ксантиф вполне соответствовал представлению, сформированному Уэйнесс на основе замечаний Альвины. Он явно отличался аристократическими привычками — хорошо воспитанный брезгливый человек с чистой бледной кожей, деликатными чертами лица, на котором выделялся тонкий нос с горбинкой, и мягкими белыми волосами, не слишком короткими, но и не длинными. Одевался он без претензий — на нем были удобный костюм из мягкой черной ткани и белая рубашка с едва заметным тонким темно-зеленым галстуком.

«Насколько я понимаю, вам удалось более или менее справиться с испугом, — отметил Ксантиф. — Что вас так напугало, если не секрет?»

«Все очень просто, — отозвалась Уэйнесс. — Я боюсь смерти».

Ксантиф снова кивнул: «Страх смерти испытывают многие, но лишь некоторые забегают ко мне в лавку после полуночи, чтобы об этом рассказать».

Уэйнесс ответила внятно и осторожно, будто говоря с непонятливым ребенком: «Я к вам пришла не поэтому».

«Ага! Вы здесь не случайно?»

«Нет».

«Тогда позвольте задать еще один вопрос. Вы, надеюсь, не безымянный призрак и не жертва внезапной амнезии, родства не помнящая?»

«Понятия не имею, что вы имеете в виду, — с достоинством ответила Уэйнесс. — Меня зовут Уэйнесс Тамм».

«Ага! Теперь все ясно! Простите мою осторожность. У нас в Старом Триесте нет недостатка в неожиданных эпизодах — иногда причудливых, нередко трагических. Например, после такого визита, как ваш, в необычное, скажем так, время суток, бывает, что домовладелец обнаруживает у себя на пороге подкидыша, плачущего в корзине».

«Можете не беспокоиться по этому поводу, — холодно произнесла Уэйнесс. — Я вынуждена была явиться в столь необычное время суток только потому, что вы открываете лавку только в это время».

Ксантиф поклонился: «У меня не осталось никаких сомнений. Вас зовут Уэйнесс Тамм? Это имя вам подходит. Только будьте добры, снимите эту ужасную скатерть, мухобойку или кошачью подстилку — в общем, то, чем вы повязали себе голову. Вот так! Гораздо лучше. Не хотите ли настойки? Нет? Чаю? Значит, чаю». Барон покосился на нее с шутливой подозрительностью: «Вы выросли на другой планете, не так ли?»

Уэйнесс кивнула: «Кроме того, я состою в Обществе натуралистов. Мой дядя, Пири Тамм — секретарь Общества».

«Мне знакомо Общество натуралистов, — слегка удивился Ксантиф. — Я думал, оно уже не существует».

«Существует, — Уэйнесс замолчала и задумалась. — Если бы я стала подробно объяснять причины моего визита, мне пришлось бы говорить несколько часов. Попробую изложить их вкратце».

«Благодарю вас, — сказал Ксантиф. — Я не очень терпеливый слушатель. Продолжайте».

«Давным-давно — точную дату я не припомню — секретарь Общества натуралистов по имени Фронс Нисфит продал имущество Общества и похитил полученные таким образом деньги. Теперь делаются попытки возродить Общество, и для этого потребовались некоторые из похищенных документов. Я узнала, что примерно двадцать лет тому назад граф Рауль де Фламанж купил у вас некоторые материалы натуралистов. По сути дела, поэтому я к вам и приехала».

«Я помню это сделку, — подтвердил барон-лавочник. — Что дальше?»

«Не остались ли у вас какие-нибудь другие материалы Общества — например, относящиеся к Заповеднику на Кадуоле?»

Ксантиф покачал головой: «Ничего не осталось. Вообще, я занимался бумагами натуралистов чисто случайно».

Уэйнесс разочарованно поникла на стуле: «Тогда, может быть, вы не отказались бы объяснить мне, каким образом материалы Общества попали к вам в руки? Это позволило бы мне продолжить розыски в другом месте».

«Охотно. Как я упомянул, документы такого рода не относятся к числу интересующего меня ассортимента. Я согласился их получить только потому, что мог предоставить их в распоряжение графа Рауля, которого считал альтруистом, благородным человеком во всех смыслах слова и, осмелюсь так выразиться, своим другом. Возьмите чаю».

«Спасибо. Почему вы смеетесь?»

«Вы ужасно серьезны».

Уэйнесс начала было что-то говорить, но вдруг часто заморгала и не смогла сдержать слезы. Она отчаянно захотела свернуться калачиком в девичьей постели на втором этаже Прибрежной усадьбы и забыть обо всех ужасах Вселенной! Воспоминание заставило ее сердце сжаться так сильно, что она почти выронила чашку.